Боль становилась невыносимой. Большие пальцы впивались, вминались в горло. У Эрики перед глазами замелькали черные точки. Они множились, уплотнялись.

И вдруг — звонок в дверь. Давление на дыхательные пути усилилось, в глазах темнело. Снова звонок, более продолжительный. Потом громкий стук в дверь и голос Мосс:

— Босс, вы дома? Простите, что так поздно. Нужно поговорить…

Эрика знала, что умрет. Она не могла противостоять такой мощной силе. Она пальцами нащупала лампу, что лежала рядом с ней на кровати. Глаза заволакивала чернота. Собрав остатки сил, она толкнула пальцами лампу. Та чуть сдвинулась с места. Мосс снова забарабанила в дверь. Из последних сил Эрика пихнула лампу. Та соскользнула с кровати и с грохотом свалилась на пол, лампочка разбилась.

— Босс? — Мосс заколотила в дверь. — Босс? Что там у вас? Я выбью дверь!

Внезапно давление на горло прекратилось, мужчина выскочил из спальни.

Эрика лежала, конвульсивно открывая рот, пытаясь пропихнуть в легкие через измочаленное горло хотя бы капельку воздуха. Глухой стук. Мосс пыталась выбить дверь. Эрика поднатужилась — один раз, второй — и наконец вздохнула. Организм стал постепенно наполняться кислородом, к ней вернулось зрение. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя подползти к краю кровати и оттуда бухнулась на деревянный пол. В руку вонзились осколки разбитой лампочки. Она поползла к двери, совершенно не думая о том, что незваный гость, возможно, еще в квартире. Ей было абсолютно все равно.

Снова удар в дверь, сильнее: Мосс с разбегу попыталась выбить ее плечом. С третьей попытки ей это удалось. Дверь с треском распахнулась.

— Боже мой, босс! — вскричала Мосс, ринувшись к лежавшей на полу Эрике. Та все еще хватала ртом воздух, держась за горло. Из глубокого пореза на руке хлестала кровь, заливавшая ее подбородок и шею. С посеревшим лицом она обмякла на полу в дверном проеме спальни.

— Босс, черт, что случилось?

— Кровь… только рука, — прохрипела Эрика. — Кто-то… был… здесь…

Мосс, не медля, вызвала подкрепление, и в считанные минуты квартира Эрики наполнилась полицейскими. Потом прибыли эксперты-криминалисты. Они взяли соскобы из-под ее ногтей и с шеи и сказали, что им необходимо забрать всю ее одежду.

Пожилая дама из соседней квартиры поначалу не хотела открывать дверь Мосс, но, увидев снующих по лестнице полицейских, врачей «скорой помощи» и криминалистов, смягчилась и впустила их.

На Эрику надели белый комбинезон, так как теперь каждая ее вещь, каждый пятачок в ее квартире являлись частью места преступления. Два врача «скорой помощи», поднявшись в квартиру ее соседки, принялись перевязывать Эрике порезанную руку. Сама она в это время сидела на маленьком диване в гостиной старушки. На стене в клетке порхали и клевали зернышки два волнистых попугайчика.

— Милочка, давайте я налью вам чаю? — предложила старушка.

— Горячий чай ей нельзя, — сказал врач-мужчина, вместе со своей коллегой осматривавший Эрику.

Над каминной полкой висело под наклоном зеркало в золоченой оправе, в котором отражалась вся гостиная. Эрика увидела свое отражение. На шее у нее багровели воспаленные рубцы, белки глаз покрывала сеточка розовых прожилок. В углу левого глаза расплывалось красное пятнышко.

— В левом глазу у вас лопнул сосуд, — подтвердил врач, посветив ей фонариком в глаза. — Откройте рот. Будет больно, но вы уж постарайтесь как можно шире.

Эрика с трудом проглотила слюну и открыла рот.

Врач посветил фонариком ей в горло.

— Так, хорошо. Теперь, не закрывая рот, сделайте вдох…

Эрика попыталась, но начала давиться.

— Так, спокойнее… Хрящи гортани целы, отека верхних дыхательных путей я тоже не вижу.

— Это ведь хорошо, да? — спросила Мосс, появившись в дверях. Врач кивнул.

— Тогда, может, выпьете чего-нибудь холодненького? У меня в холодильнике есть приятный напиток из черной смородины, — предложила пожилая дама. На ней был длинный халат, а на голове, под сеточкой — ровные рядочки синих папильоток.

— Дайте немного обычной воды, — посоветовала женщина-врач. — Вы еще что-то повредили? Помимо руки, — добавила она, поворачиваясь к Эрике. Та, морщась, покачала головой.

— Босс, побудьте пока здесь. Я схожу поговорю с ребятами, что работают у вас в квартире. — Мосс ушла.

— Мы подождем внизу, вам на руку надо швы наложить, — сказала женщина-врач, наложив на порез тугую повязку. Эрика кивнула. Врачи «скорой помощи» закрыли свой чемоданчик и ушли. В гостиную со стаканом воды вернулась пожилая соседка. Эрика с благодарностью взяла у нее стакан и осторожно отпила глоток. Поперхнулась, закашлялась. Старушка бросилась к ней с салфеткой.

— Попробуйте еще раз, ма-а-аленькими глоточками, — произнесла она, держа салфетку у Эрики под подбородком. Эрике удалось проглотить немного воды, но в горле ощущалось мучительное жжение.

— Наш район… — продолжала женщина. — Я переехала сюда в 1957 году. Тогда все знали друг друга. Двери можно было не закрывать. Жили как одна большая община. А сегодня что… Недели не проходит, чтобы кого-нибудь не ограбили, к кому-то не залезли… Видите, я даже решетки на окна поставила, и у меня есть личная «тревожная» кнопка.

Она показала на маленькую красную пуговку, висевшую у нее на шее. В дверь постучали. Старушка пошла открывать и через минуту вернулась.

— Здесь высокий чернокожий парень. Говорит, он сотрудник полиции, — доложила она, с опаской входя в гостиную в сопровождении Питерсона.

— Бог мой, босс! — воскликнул тот.

Эрика слабо улыбнулась.

— Вы его босс? — удивилась старушка. Эрика пожала плечами, потом кивнула.

— Вы работаете в полиции?

— В должности старшего инспектора, — ответил за Эрику Питерсон. — Мы задействовали кучу народу на поквартирный обход. Пока ничего… Кто бы это ни был, он смылся.

— Боже мой. Подумать только! Если уж такое случилось со старшим инспектором полиции, что же тогда говорить о нас, простых смертных?! А вы кто? — спросила старушка Питерсона.

— Сотрудник полиции.

— Это понятно, дорогой. По должности вы кто?

— Инспектор, — ответил Питерсон.

— Знаете, кого вы мне напоминаете? — спросила старушка. — Как называется та передача про чернокожего полицейского?

— «Лютер»[16], — ответил Питерсон, силясь скрыть свое раздражение.

— Ах да, «Лютер». Он очень хорош. Вам кто-нибудь говорил, что вы немного похожи на него?

Несмотря на все произошедшее, Эрика улыбнулась.

— Говорили и говорят. Обычно такие, как вы, — сказал Питерсон.

— О, спасибо, — поблагодарила старушка, не поняв его иронии. — Я стараюсь смотреть по телевизору только качественную драму, а не эти так называемые реалити-шоу. А Лютер в какой должности?

— Кажется, старший инспектор. Послушайте…

— Ну, раз он дослужился до старшего инспектора, значит, и вы дослужитесь, — заключила пожилая дама, потрепав его по плечу.

— Прошу прощения, мэм, но не могли бы вы на минутку оставить нас одних? — попросил Питерсон. Женщина кивнула и вышла из комнаты. Питерсон закатил глаза. Эрика попыталась улыбнуться, но всякое движение лицевых мышц отдавалось болью.

— Вот черт. Простите, босс. — Питерсон вытащил свой блокнот, пролистал его до чистой страницы. — Что-нибудь взяли?

Эрика покачала головой, потом пожала плечами. Питерсон задавал ей стандартные вопросы, в ответ на которые она только могла кивать или трясти головой, но в принципе, кроме того, что нападавший был рослым и сильным, никакой другой информацией она не располагала.

— Обидно. — Превозмогая боль, Эрика сдавленно сглотнула слюну. — Надо было… — Она жестами показала, что ей следовало сдернуть с нападавшего балаклаву.

— Босс, не корите себя. Задним числом всегда легко судить, — заметил Питерсон. Вернулась Мосс с коробом от вытяжки в руках.

— Он проник через вентиляционную трубу, — сообщила она.