Мосс согнулась и ударила его затылком. Черепом она попала ему в рот и сломала верхние передние зубы и нос. Он закричал и отскочил назад. Мосс подбежала к двери, но она была заперта. Она дернула ручку, но безрезультатно.

Она оглянулась на скрюченного Таро. Он выплюнул на пол два зуба и поднял голову. Лицо у него было залито кровью, а в глазах читалось бешенство. Она оглядела комнату и увидела рядом стол, на котором лежал большой открытый замок и цепь. Схватив этот замок, она метнула его в Таро со всей силой. Целилась она высоко. Как в замедленной съемке, замок дважды повернулся в воздухе и попал ему прямо в висок. Перед тем как рухнуть на пол, он бросил на нее удивленный, шокированный взгляд. Удар головой о пол сопровождался жутким треском.

Мосс снова метнулась к двери. Замок заело, но ей удалось повернуть ручку и открыть дверь. Она вырвалась в ярко освещенный коридор и захлопнула за собой дверь.

Коридор был по старинке обшит деревом. Она поняла, что только что вышла из секретной комнаты, дверь которой в закрытом состоянии сливалась со стеной. В коридоре стоял стол из-под старой швейной машинки «Зингер», заваленный книгами и заставленный кадками с растениями. На нем стояла миска с ключами. Мосс начала двигать его к двери, не отрывая от нее взгляда. Ей казалось, что та вот-вот откроется. Заблокировав столом дверь, она понадеялась, что он поможет ей выиграть немного времени, и побежала — по коридору, в фотосалон. На улице было темно, и входная дверь по-прежнему была заперта, но она взяла осветительную стойку и, вне себя от ужаса, метнула ее в окно. Стекло полетело наружу. Она выбила остатки ногой, выбралась на улицу и побежала.

Ни машины, ни телефона не было. В крови бурлил адреналин, и она бросилась по улице, чувствуя, что затылок кровоточит. Она искала взглядом телефонную будку, но ее нигде не было видно.

Добежав до конца улицы, которая, закругляясь, вела к станции Нью-Кросс, она смешалась с толпой подростков, выходящих из станции. Судя по их внешнему виду, они направлялись на вечеринку. Шум оглушал ее. Она пробралась через толпу и увидела старую телефонную будку у здания станции. Первым импульсом было позвонить Силии. Она набрала номер оператора и попросила звонок за счет вызываемого абонента.

Эрика расстраивалась оттого, что Айзеку пришлось возвратиться в Лондон. Он выехал во второй половине дня, и она пожелала ему, чтобы на обратном пути снегопадов больше не было. Оставшись одна, она положила в печь дров, затопила ее, проверила телефон, но от Мосс вестей не было. Эрика чувствовала себя не в своей тарелке — расследование было так далеко от нее. Она снова вспомнила свой старый дом. Раньше Лондон казался ей временным пристанищем, ссылкой после событий в Манчестере, но сейчас она поняла, что Лондон стал ее домом. А жизнь на севере — в прошлом. Она здесь уже чужая.

Эрика пробежалась по каналам, но по телевизору не показывали ничего интересного. Тогда она надела куртку, старую шапку и перчатки и отправилась через поле на кладбище. Был ясный звездный вечер, и с холма она видела раскинувшийся внизу городок, мерцающий огнями окон. Когда она подошла к кладбищу, из-за облаков показалась луна и осветила Эрике путь, помогая найти могилу Марка среди многочисленных рядов.

На его черном гранитном памятнике, светящемся в лунном свете, было написано:

Эрика достала из кармана мини-бутылку виски «Jack Daniel’s», сделала маленький глоток и вылила остаток в землю.

— Никогда не думала, что у нас все так закончится, — сказала она, вытирая слезу перчаткой. — Я скучаю по тебе каждый день. Я уже много раз тебе это говорила, но мне нужно как-то продолжать жить. Если бы на твоем месте была я, я бы не хотела, чтобы ты был несчастен… Я решила продать наш дом. Ездила туда сегодня и поняла, что он — не тот, каким я его помню. Это не наш дом. Я куплю себе что-то новое и устрою там себе дом, — Эрику душили слезы. — Тебя здесь больше нет, и я не могу продолжать жить с дырой внутри. Кто-то должен ее заполнить. Я никогда тебя не забуду и всегда буду любить тебя. Но я не могу жить дальше так, как будто половина меня мертва.

Луна скрылась за облаками, и Эрика оказалась в кромешной тьме.

— Я не забыла про Джерома Гудмана. Не знаю, где он, вспоминает ли про нас. Пробиваю его имя по базе на работе, но он словно испарился. Если я когда-нибудь окажусь с ним где-то наедине… я убью его — медленно, за то, что он сделал с тобой, со мной, и…

Подул холодный ветер, и она почувствовала, как сильно уже замерзли и руки, и ноги, и поясница.

— Я позабочусь о твоем отце. К нему будет приходить сиделка, и я буду присматривать за ним, приезжать чаще.

Она приложила пальцы к губам, а от них — к холодным буквам с именем Марка.

К тому моменту, как она вернулась в дом, огонь уже успел потухнуть. Эрика разровняла пепел и подбросила в печь еще немного дров. Когда она закрывала дверцу, раздался звонок. Это была Мелани.

— Эрика, тут кое-что произошло с Мосс, — без вступлений начала она и рассказала, как инспектора, почти без сознания, нашли в телефонной будке в Нью-Кроссе и что случилось до этого.

— Сейчас с ней все нормально?

— Надеюсь. Она в отделении неотложной помощи, ее осматривают. У нее серьезная черепно-мозговая травма. По ее наводке мы арестовали 35-летнего Таро Уильямса. У него фотосалон в Нью-Кроссе. Мосс позвонили из Центра занятости Форест-Хилла, и она поехала поговорить с ним, потому что Джозеф Питкин работал у него ассистентом в начале 2016 года.

Эта новость привела Эрику в чрезвычайное возбуждение, которое быстро сменилось разочарованием оттого, что сама она не в Лондоне.

— Я на севере. Не могу оставить свекра.

— Я знаю, и, пожалуйста, там и оставайся. Здесь все под контролем. Уильямс богат и уже нанял крутого адвоката, поэтому нам нужно будет двигаться очень осторожно и не совершать ошибок.

— Мосс должна была сообщить, куда едет. Она подвергла себя опасности, — сказала Эрика.

— Кто бы говорил! Вспомни, сколько раз ты подвергала себя опасности! Тебя били чаще, чем Джеки Чана. Ты женщина-робот!

— Очень смешно.

— Прости. Это я от радости, что мы так быстро расправились с этим делом.

— Но еще же тесты ДНК.

— Конечно… В общем, оставайся со свекром столько, сколько нужно.

Эрика хотела что-то еще сказать, но Мелани уже положила трубку. Эрика еще долго сидела и смотрела, как в печи горят поленья. Расследование по-прежнему казалось чрезвычайно далеким от нее.

Было три часа ночи, но в полицейском участке Льюишем-роу царило непривычное оживление. Когда стало известно, что произошло с Мосс, на работу вышли Питерсон, Макгорри, Крейн и суперинтендант Хадсон. Мосс сначала позвонила Силии, затем — в полицию, вызвать подкрепление, и только потом, уже теряя сознание, связалась с Питерсоном.

Полиция сразу примчалась в «Камеру-обскуру» и нашла в подвале Таро Уильямса. К тому моменту он пришел в сознание и, пройдя осмотр медиков, был арестован и доставлен в участок Льюишем-роу, где у него были взяты отпечатки пальцев и материал для ДНК-теста.

Макгорри, Крейн и суперинтендант Хадсон смотрели на экране в наблюдательной комнате, как Питерсон допрашивает Таро.

— Молчит как рыба, — сказал Крейн.

— Волосатое чудище. Посмотришь ему в глаза — и мороз по коже, — сказал Макгорри. — Его арестовали, привезли сюда, отпечатки и ДНК взяли, а ему хоть бы хны! Как будто это все не с ним происходит! Такое спокойствие!

На экране Питерсон попросил Таро подтвердить, что он — владелец фирмы «Камера-обскура» и здания, в котором она расположена, и работает фотографом.

Сохраняя на лице дружелюбное выражение, Таро подался вперед. Говорил он тихо, правильным литературным языком.