Вулф мрачно рассмеялся.

— Почти все приюты и ночлежки уже отказываются ее принимать. Слишком назойливо навязывает свои услуги.

Он убрал с руки Эрики марлевый тампон и залепил рану большим квадратом бактерицидного пластыря.

— Спасибо, — поблагодарила его Эрика, разминая пальцы.

Вулф стал укладывать медикаменты в аптечку.

— Я вот что вам скажу. Укус нужно показать врачу. Пусть сделают укол от столбняка, а то знаете… уличные дети… в них ведь какой только заразы нет.

— Да, — согласилась Эрика.

— И мне придется составить протокол. Внести в него все, что случилось. Она угрожала вам ножом. Он вас укусил…

— Да, а я его ударила. Ударила несчастного ребенка, черт бы меня побрал… Ничего. Выполняйте свою работу. И… спасибо вам.

Вулф кивнул, снова сел за стол и занялся оформлением документов. Эрика посмотрела в окно, но Айви с детьми уже исчезла.

На улице свирепствовал лютый холод. Центральный вход отделения полиции Луишем-Роу был освещен, но парковка утопала в темноте. Длинные ряды заиндевелых машин слабо поблескивали в свете уличных фонарей, за ними виднелся неиссякаемый поток автотранспорта, медленно катившего по дороге. Эрика все еще ощущала пульсацию в руке. Она направила ключ-брелок влево, щелкнула им. Потом вправо, снова щелкнула. Машина на дальнем краю парковки дважды прорезала темноту оранжевыми пучками света. Чертыхнувшись, Эрика поплелась к ней, волоча за собой чемодан по глубокому снегу.

Она положила вещи в багажник и села за руль. В салоне было зябко, но чувствовалось, что здесь все новое. Эрика завела мотор и заблокировала двери через центральный замок. Когда машина чуть прогрелась, она выехала с парковочного места и медленно покатила к выходу.

Айви стояла на тротуаре, обнимая детей. Те жались к ней, безудержно дрожа. Эрика притормозила возле них и опустила стекло машины.

— Вам куда, Айви? — спросила она. Айви повернулась. Ветер подхватил прядь ее длинных седых волос и прижал к лицу.

— Тебе какое дело? — огрызнулась она.

— Могу подвезти.

— Думаешь, мы сядем в машину к чувырле, которая лупит детей?

— Простите. Я была сама не своя. День выдался тяжелый.

— День у нее выдался тяжелый! Пожила бы ты, как я, милочка, — фыркнула Айви.

— Я отвезу вас, куда скажете, да и дети погреются, — пообещала Эрика, заметив, что из-под тонких платьишек девочек торчат голые ноги.

Айви прищурилась.

— А что взамен?

— Просто садитесь в машину, — сказала Эрика, доставая двадцатифунтовую купюру. Айви хотела взять деньги, но Эрика отвела руку с двадцаткой. — Получите, когда я вас высажу, при условии, что вы не будете кидаться с ножами и кусаться.

Айви глянула на мальчика, тот послушно кивнул.

— Ладно. — Она открыла заднюю дверцу, и дети, забравшись в машину, расползлись по заднему сиденью. Айви, сев рядом с Эрикой, издала безобразный выдох с протяжным присвистом. Близость Айви пугала Эрику, но она проглотила свой страх.

— Пристегнитесь, — велела Эрика, подумав, что ей будет спокойнее, если они все будут пристегнуты.

— Ага. Не станем же мы закон нарушать, — рассмеялась Айви. Она набросила на себя ремень безопасности, щелкнул замок.

— Куда вас отвезти?

— В Кэтфорд, — ответила Айви. Эрика достала телефон, вывела на экран навигатор.

— Блин, ну ты даешь! — воскликнула Айви. — Я покажу. Давай налево.

Автомобиль плавно катил по дороге, на ветровом стекле мерцали блики уличных фонарей, и вся их необычная компания — Айви, ее внуки, Эрика — погрузилась в молчание. Как ни странно, в этой тишине ехать было вполне комфортно.

— А что, дети у тебя есть? — спросила вдруг Айви.

— Нет, — ответила Эрика. Снег залеплял ветровое стекло, и она включила дворники.

— Лесби, что ли?

— Нет.

— А-а, мне все равно. Я против лесби ничего не имею. С лесби иногда приятно выпить, да и рукастые они, мастерят хорошо… Знаешь, я однажды попробовала. Не понравилось.

— Что? Мастерить? — пошутила Эрика.

— Очень смешно. Кстати, я подумываю о том, чтобы снова заделаться лесби. Деньги придется делить, но меня уже тошнит от членов.

Эрика посмотрела на нее.

— Ой, только не надо так зыркать, лапочка. Ты же не думаешь, что я работала в Marks&Spenser?

— Где вы живете? — спросила Эрика.

— С какой стати я должна сообщать тебе свой адрес? — Айви рванулась к ней, но застегнутый ремень безопасности удержал ее на месте.

— Полегче… Вы же только что сказали, что вас «тошнит от членов». Я подумала, не будет невежливо, если я спрошу у вас адрес.

— Ты давай не умничай. Знаю я тебя. Любишь свою работу, да? А друзья есть? — Ответом ей было молчание. — Так я и думала. Днюешь и ночуешь на работе, да? Мать родную продашь… Здесь налево.

Эрика включила поворотник и повернула.

— Я нигде не живу… сейчас, — произнесла она, прикинув, что можно немного рассказать о себе. — У меня недавно умер муж, я уезжала и…

— И свихнулась, да?

— Нет, но была близка к тому, — ответила Эрика.

— Моего мужа зарезали. Давно уже. Истек кровью прямо у меня на руках… Здесь направо. Но теперь-то у тебя все в порядке, да? Работа хорошая. Я тоже могла бы служить в полиции или еще где получше, — усмехнулась Айви.

— Значит, вы хорошо знаете этот район? — спросила Эрика.

— Да. Всю жизнь здесь обитаю.

— Какие бары порекомендуете?

— Какие бары порекомендуете? — передразнила она Эрику.

— Ну хорошо, какие бары вы знаете?

— Все. Я же сказала: я тут сто лет живу. Видела, как заведения открывались и закрывались. Самые дурные дольше всех существуют.

Они миновали театр «Кэтфордский Бродвей» с освещенным фасадом, на котором все еще висела афиша рождественского представления.

— Высади нас здесь, — указала Айви.

Кэтфорд-Хай-стрит была пустынна. Эрика затормозила у пешеходного перехода, рядом с букмекерской конторой «Лэдброукс» и отделением банка «Галифакс».

— Здесь нет жилых домов, — заметила Эрика.

— Я же сказала: у меня нет дома!

— Где же вы ночуете?

— Все, некогда мне болтать. Давай, буди их, — рявкнула Айви мальчику. Эрика глянула в зеркало заднего обзора. Девочки спали, склонив головы друг к другу. Мальчик, белый, как полотно, таращился на нее.

— Прости, что я тебя ударила, — извинилась Эрика. Его лицо оставалось безучастным.

— Забудь. Просто дай мне денег и все, — сказала Айви, отстегивая ремень безопасности и открывая дверцу машины. Эрика порылась в куртке и вытащила двадцатку. Айви взяла купюру, сунула ее куда-то в складки своей парки.

— Айви, пока вы не ушли, скажите, что вам известно про пабы в Форест-Хилл. Про «Оленя»?

— Там стриптизерша одна работает. За кружку фунтовых монет сделает что угодно, — ответила Айви.

— А «Клееварка»? — спросила Эрика.

Айви напряглась, переменилась в лице, выпучила глаза.

— Про это место я ничего не знаю, — хрипло произнесла она.

— Вы же говорили, что знаете все бары в округе. Ну же, расскажите мне про «Клееварку».

— Я там не бываю, — прошептала Айви. — И мне ничего не известно, поняла?

— Почему не бываете?

Айви молчала, глядя на Эрику. Потом добавила:

— Ты показала бы свою руку врачу. Малыш Майк… у него ВИЧ…

Айви вылезла из машины, хлопнула дверцей и вместе с детьми, которые плелись за ней, исчезла между магазинами. Пораженная реакцией Айви на упоминание «Клееварки», Эрика не обратила внимания на ее последние слова. Она быстро открыла дверцу со своей стороны и последовала за ними к какому-то темному переулку. Присмотрелась, но так и не смогла различить их во мраке.

— Айви! — крикнула Эрика. — Почему вы там не бываете? Что вы имели в виду?

Она пошла по переулку, свет уличных фонарей за ее спиной быстро померк. Под ногами она ощущала что-то мягкое и хлюпающее.

— Айви. Я дам вам денег, только скажите, что вам известно…