Том остановил машину и выключил фары. Теперь, когда его окружала густая темнота, он почувствовал себя гораздо спокойнее.

Шторм грохотал над ним, пока он бежал к воротам, низко пригнув голову. К счастью, на нем была плотная куртка из вощеного хлопка, а на ногах — высокие ботинки. Деревья скрипели и гнулись на ветру, хлопая над головой темными тенями. Том взглянул в небо, и горизонт осветила вспышка молнии, подсвечивая гнущиеся к земле высокие дубы.

Он поспешил обратно к машине, проехал за ворота и закрыл их за собой.

Ворота вели к верещатнику — весьма популярному месту для пеших прогулок. В ясный день он просматривался на многие километры вперед: вереск, расчерченный редкими деревьями. По центру проходила древняя, еще римская дорога, чьи камни давно поросли мхом и травой. Дорога, однако, была построена на совесть и хорошо сохранилась. По ней все еще часто ходили, и местами вытертая трава обнажала белые гранитные плиты.

Том неплохо все здесь изучил, и теперь он намеревался углубиться по римской дороге дальше в пустошь, не опасаясь, что машина забуксует в мягкой земле или увязнет в болотистой почве.

Он включил первую передачу, и машина медленно начала пробираться к дороге сквозь высокую траву. Молнии то и дело раскалывали чернильно-черное небо. Низкие раскаты грома сплетались в симфонию бури под аккомпанемент дождя, неистово барабанившего по крыше «Ленд Ровера».

Обычно Том нисколько не боялся этих пустошей, но сейчас, когда вокруг бушевала непогода, он впервые ощутил страх.

Он въехал под крону раскидистого дерева, и его ветви вдруг пришли в движение, согнулись и закачались, словно в попытке схватить. Но в следующий миг машина перестала подпрыгивать на ухабах, и Том почувствовал, как колеса выезжают на ровную поверхность: он добрался до римской дороги.

Впереди раздался громогласный, какой-то стонущий треск, и молния с грохотом ударила в огромный древний граб, которому, наверное, была уже не одна сотня лет. Его ствол был больше трех метров в обхвате, а могучие ветви широко раскинулись над дорогой. Вот граб низко склонился под ветром, затем выпрямился, и огромное дерево с шумом принялось заваливаться прямо на машину. Том ударил по тормозам, включил обратную передачу и едва-едва успел отъехать назад, как граб с грохотом и треском ломающихся ветвей рухнул на дорогу, корнями выдернув изрядный кусок земли.

Удар был такой силы, что машина вздрогнула. Широкий древесный ствол полностью загородил обзор. Том посидел немного в машине, дрожа от пережитого ужаса, а затем распахнул дверь.

Пахло сырой землей и дождем. Упавший поперек дороги граб возвышался перед ним, словно стена, блокируя путь. В высоту он был, наверное, метров пятьдесят, и теперь его крона терялась где-то в тенях вересковой пустоши. В другой стороне виднелся колоссальный спутанный клубок корней размером, как показалось Тому, с трехэтажный дом.

Том отыскал в кармане куртки телефон и, подсвечивая себе путь тусклым светом экрана, подошел к огромной яме, оставленной после себя деревом. Она быстро наполнялась дождем, оседая по краям там, где влажную почву подтачивали струи воды.

Том собирался заехать подальше, чтобы без проблем избавиться от тела Хайдена, но теперь римская дорога была перекрыта упавшим деревом, и он не хотел объезжать его по рыхлой земле, где машина могла завязнуть в любой момент.

Том взглянул наверх, и в небе вновь сверкнула молния. От обнаженных корней граба поднимался пар, дерево стонало и скрипело, словно билось в предсмертных судорогах, вырванное из земли и неспособное дышать. Том всегда верил, что именно высшая сила завела его так далеко, позволила ему делать то, что он делал. Может, теперь высшая сила подарила ему идеальное место для того, чтобы спрятать труп?

Том заглянул в яму, заполнявшуюся грязью и дождевой водой. Затем вернулся в машину и вытащил тело Хайдена. Подхватив его на руки, Том встал так близко к краю, как только мог, не боясь упасть вниз.

А затем он разжал руки и бросил тело в голодную раззявленную бездну ямы, словно принося жертвоприношение богу. Вокруг все еще бушевала буря, так что он не услышал, как Хайден ударился о дно, но затем молния вспыхнула снова, и он увидел его тело, уже наполовину скрытое грязью и мутной водой.

Том отступил назад и взглянул в небо, наслаждаясь холодными каплями дождя на лице. Сверкнула очередная молния, и он вдруг понял, что ему больше не нужен Бог.

Он и есть бог.

— Слышала, какой вчера шторм был? — спросил Джейк.

— Нет, — ответила Кейт. Было раннее утро следующего дня, и она еще толком не проснулась. Он с Джейком как раз спускались на пляж, собираясь поплавать.

— Было настоящее безумие. Все громыхало и светилось.

— В этот раз я, видимо, проспала, — сказала Кейт. Рассветное солнце окрашивало низкую гряду облаков в золотистый свет и рассыпало сверкающие блики по спокойной поверхности моря. Теперь Кейт видела мусор, выброшенный на берег ночным штормом. Обычно она спала очень чутко, так что было приятно ради разнообразия проснуться сегодня отдохнувшей.

Джейк вошел в накатывающий прибой и нырнул головой в поднимающуюся волну. Кейт подождала следующей и нырнула вслед за ним. Море поглотило ее, но Кейт легко оттолкнулась от дна, двигаясь сквозь грохочущие волны, чувствуя, как колотится сердце и как кожу стягивает морская соль. Длинный шрам на животе в холодной воде привычно отозвался болью — вечное напоминание о той ночи, когда она узнала, что Питер Конвэй и был Каннибалом с Найн-Элмса. Когда ей пришлось ему противостоять. Она тогда и понятия не имела, что была беременна Джейком. Острый нож Питера разминулся с ее сыном буквально на считаные миллиметры. И все же сейчас Джейк был здесь, с ней — взрослый и сильный мужчина, неутомимо двигающийся сквозь волны, и это давало ей надежду, что в мире все же есть что-то хорошее.

Отплыв от берега метров на сто, Кейт остановилась и перевернулась на спину. Она глянула в сторону Джейка, покачивающегося на волнах и радостно улыбающегося солнцу, чей край показался из-за горизонта.

— Знаешь, если хочешь, то можешь пригласить к нам своих друзей, — предложила она. Джейк обернулся и подплыл поближе.

— Сэм мог бы приехать на выходные, если ты не против. Он обожает серфинг, — он.

— Это же с ним ты живешь? — попыталась припомнить Кейт. Джейк рассказывал о целой куче новых друзей, которых завел на курсе по английской литературе.

— Ага. Остальные сейчас поехали работать в Испанию. — Джейк прикусил губу, словно хотел что-то рассказать, но еще не до конца решился. — Я познакомился еще кое с кем.

Кейт окинула его взглядом и приподняла бровь:

— Так-так?

— Да ничего такого. Ее зовут Анна. Анна Томлинсон. Мы познакомились на Фейсбуке в прошлом году… С тех пор и переписываемся.

— Современному поколению очень везет, — заметила Кейт, лениво шевеля руками в воде, чтобы поддержать себя на плаву. — Нам с друзьями приходилось писать друг другу настоящие письма.

— Анна дочь Денниса Томлинсона. Тебе это имя о чем-то говорит?

Кейт резко вернула себе вертикальное положение. Это имя определенно о чем-то говорило: о Деннисе Томлинсоне она читала лекцию, когда вела курс «Знаменитые убийцы».

— Деннис Томлинсон? Тот, который изнасиловал и убил восемь женщин? — уточнила она.

— Он.

— Деннис Томлинсон, которому назначили восемь пожизненных сроков? — продолжила Кейт. Никакого спокойствия она больше не чувствовала.

— Да. Она как-то мне совершенно случайно написала. Спросила, не хочу ли я поговорить с кем-то, кто знает, что такое иметь… такого отца.

— Где она живет?

— На севере Шотландии. У нее ферма посреди гор. Пятнадцать лет назад она написала книгу, а на вырученные деньги купила участок.

Кейт передернуло. Вода больше не казалась приятно бодрящей, а пальцы начали неметь.

— Надеюсь, ты книгу писать не собираешься.

— Нет, конечно. С чего ты это взяла? Мне нравится здесь работать. Учить людей подводному плаванию, снаряжать лодки. Просто проводить с тобой время.