— Нет… нет… — хрипела она, и от ее самоуверенности и храбрости не осталось и следа.

— Эльза Фрятт, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Мариссы Льюис. Вы имеете право хранить молчание, но сокрытие на допросах информации, на которую вы позже будете ссылаться в суде, будет рассмотрено не в вашу пользу. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Доношу до вашего сведения, что мы получили запрос на проведение допроса с предостережением от юриста международного трибунала по военным преступлениям, а также представителя немецкого правительства. Они хотят задать вопросы, связанные с вашей работой охранником в концлагере Маутхаузен-Гузен и преступлениями против человечества, совершенными вами в ходе Второй мировой войны.

Миссис Фрятт смотрела на Эрику, а затем неожиданно для всех схватила со столика золотой нож для вскрывания почты и бросилась на нее. Питерсон подбежал и успел схватить ее за запястье, когда кончик ножа был всего в нескольких сантиметрах от лица Эрики.

— Черные руки. Убери с меня свои грязные черные руки, — зашипела Эльза с горящими ненавистью глазами.

Питерсон отобрал у нее нож, свел ей руки вместе, и Макгорри надел наручники у нее за спиной. Эльза все смотрела на Эрику.

— Вы все никогда не поймете. Если бы я вернулась в то время, я бы снова поступила так же.

— Уведите ее, — сказала Эрика.

Питерсон вывел Эльзу из комнаты и повел в полицейский автомобиль.

Эрика, Мосс, Питерсон и Макгорри смотрели, как Эльзу и Чарльза помещают в две разные полицейские машины. Эльза сидела с прямой спиной, гордо поднятой головой и смотрела вперед. Чарльз же плакал, уронив голову. Соседи вышли из домов к воротам, кто-то выглядывал из-за тюлевых занавесок.

— Могли ли они себе представить, что живут по соседству с убийцей и преступницей времен нацистской Германии? — сказал Макгорри.

— Они были бы в шоке, я уверена. Одевалась она очень респектабельно, под такой оболочкой легко прятать грехи, — ответила Мосс.

Эрика улыбнулась.

— Что теперь с ней станет? — спросил Макгорри.

— Даже учитывая ее преклонный возраст, мы будем настаивать на суде по делу об убийстве Мариссы, — сказала Эрика. — А Чарльз будет проходить как соучастник. А вот с остальными обвинениями не знаю, что будет. Как будут судить военные преступления? Я бы хотела, чтобы она пожила подольше и успела заплатить за все, что совершила во время войны.

— Будем надеяться, она сгниет в тюрьме, — сказал Питерсон.

К дому подъехал черный фургон, из него вышли криминалисты и направились в дом. Эрика достала сигарету и закурила. Питерсон бросил взгляд на Мосс.

— Джон, пойдем. Сходим за кофе, — обратилась она к Макгорри.

— Я сегодня уже две чашки выпил, — простодушно ответил тот, но Мосс многозначительно взглянула на него, и он последовал за ней к воротам.

Переминаясь с ноги на ногу, Питерсон смотрел на Эрику.

— Ты в порядке? — спросила она.

— В смысле?

— После того, что сказала тебе Эльза.

— К расизму невозможно привыкнуть. Он сопровождает меня всегда, каждый день, в том или ином виде…

Эрика кивнула. Казалось, она не знает, что сказать.

— Хотел поговорить с тобой кое о чем. Не о работе.

— О чем?

— Мне нужно было сразу же сказать тебе про Кайла и Фрэн. Пытался тогда, в кафе, но струсил.

— После всех этих открытий тот факт, что ты внезапно стал отцом, уже даже не шокирует.

— Как скажешь…

— Не могу сказать, что сильно рада за тебя, Джеймс, но постепенно я к этому приду.

— Хорошо.

— Ты всегда хотел детей, а тут все сложилось так удачно, что ты проскочил этап с памперсами.

Он покачал головой.

— Извини, это я что-то не то ляпнула.

— Ничего. Я понимаю тебя, — улыбнулся он. — Значит, между нами все нормально? Или хотя бы может быть нормально?

— Да, может, — ответила Эрика.

Она обрадовалась, что у него зазвонил телефон и он дал понять, что должен взять трубку.

— Тогда встретимся позже вместе со всеми в кафе?

Эрика кивнула, а Питерсон сделал несколько шагов и взял трубку, широко улыбаясь.

Она стояла у ворот и курила. На нее нахлынуло чувство облегчения и даже эйфории от того, что она закрыла дело. Эрика потеряла счет времени. Когда, очнувшись, она посмотрела себе под ноги, на асфальте лежало четыре окурка.

— Да и ладно, — сказала она самой себе. — Не каждый же день с утра ловишь убийцу и военного преступника.

Она достала пачку сигарет и зажгла еще одну. Из дома вышел криминалист и подошел к ней.

— Прошу прощения, мы только что обнаружили плащ, в котором, скорее всего, было совершено убийство. Он был под досками пола. И противогаз. Оба предмета — в засохшей крови.

— Подойду через секунду.

Он вернулся в дом, и Эрика еще несколько минут наслаждалась успехом. Где-то на дереве пела птица, и она подняла голову в небо, прислушиваясь к негромкому пению. Сделав одну затяжку, она затушила сигарету о собственную подошву и вернула в пачку.

Теперь она готова была идти в дом.

Детектив полиции Кейт Маршалл ехала на метро в сторону дома, когда у нее зазвонил телефон. Она не сразу нашла его в складках длинного зимнего пальто. Вытащив огромный, как кирпич, аппарат, она вытянула антенну и нажала на кнопку. Это был ее начальник, старший инспектор Питер Конуэй.

— Слушаю, сэр.

— Наконец-то! Она взяла трубку! — с ходу огрызнулся Питер. — Я пытался тебе дозвониться. Какой к черту толк от всех этих новых телефонов, если ты не отвечаешь?

— Простите. Я весь день провела в суде, по делу Трэвиса Джонса. Ему дали три года, я и не рассчитывала…

— Какой-то человек с собакой обнаружил в парке «Кристал Пэлас» тело молодой девушки, — оборвал он ее. — Голая, на теле следы от укусов, на голове — пластиковый мешок.

— Каннибал с Девяти Вязов…

— Операция «Цикута». Ты же знаешь, что мне не нравится это прозвище.

Кейт хотела было ответить, что это прозвище теперь прицепилось к убийце намертво, но Питер был не их тех начальников, которые ценят в подчиненных чувство юмора. Имя Каннибал с Девяти Вязов придумали газетчики. Два года назад на заброшенном дворе в районе Девяти Вязов, на юго-западе Лондона, недалеко от Темзы было найдено тело семнадцатилетней Шелли Норрис. Вообще-то убийца только кусал своих жертв, но пресса решила не отказываться от отличного прозвища для серийного убийцы и не вдаваться в тонкости. За эти два года были похищены еще две девочки-подростка, возвращавшиеся вечером домой из школы. Их тела обнаружили в лондонских парках несколько дней спустя. В конечном счете, ничто так не увеличивает газетные тиражи, как разгуливающий на свободе каннибал.