Она ходила в его безразмерной футболке с истершимся изображением Скуби-Ду.

— Да? — переспросил он, сев в одних трусах на столешницу.

— У тебя тут даже есть листья кафир-лайма. Из них что — можно что-то приготовить?

— Карри. Блюда с лапшой. Кучу всего, — усмехнулся он и отхлебнул пиво.

— Видимо, мы зря заказали пиццу.

— В следующий раз я приготовлю тебе что-нибудь, — сказал он и спрыгнул, чтобы ее обнять.

Эрика провела руками по его гладкой мускулистой спине и ощутила тепло его кожи.

— Было бы здорово, — сказала она, положив подбородок ему на плечо. — Жаль, я такая высокая. Классно, когда можно положить голову на грудь мужчине. Это успокаивает.

— Хочешь, я положу свою голову тебе на грудь?

— Ха-ха, очень смешно.

Они стояли обнявшись, и Эрика рассматривала его квартиру. Это была классическая мужская берлога с черной кожаной мебелью и гигантским телевизором с игровой приставкой на ковре. Еще была его фотография в подростковом возрасте в окружении родителей, сестры и бабушек с дедушками. Когда-то он рассказывал, что его сестра покончила с собой, когда была подростком. Значит, она не единственная в этом мире потеряла близкого человека.

— Марк был немного ниже меня. И очень переживал из-за этого. Терпеть не мог, когда я носила каблуки. Я и так-то почти не носила, но иногда хотелось.

— Я не пытаюсь его заменить, — сказал Питерсон, заглядывая ей в глаза. — Я знаю, что это невозможно.

— Я знаю, что не пытаешься, но мне нужно жить дальше, и ты мне очень нравишься. И Марку бы ты понравился, мне кажется.

Питерсон снова прильнул к ней и поцеловал. В дверь позвонили.

— Это, наверное, пицца, — сказал он.

Они сели с горячей пиццей смотреть вечерние новости, открыв по новой бутылке пива. В национальных новостях не было упоминания о гибели Эллы Уилкинсон, но в новостях Лондона ее смерть стала темой номер один. Были и кадры из Бекенхема. К счастью, репортеры приехали на место уже после того, как судмедэксперты завершили свою работу, и засняли только полицейский кордон на парковке и одну-единственную патрульную машину. Им пришлось довольствоваться парой коротких интервью с жильцами — молодой женщиной с двумя маленькими детьми и пожилым мужчиной в кепке.

— Теперь я боюсь отпускать детей гулять одних, — сетовала женщина, держа за руки непоседливого сына и дочь.

— Это же ужас. Не ожидал, что такое может произойти в нашем районе, — жаловался пожилой мужчина в очках с толстыми линзами, жмурясь на камеру.

После этого показали женщину на фоне железных ворот. Вдали виднелся дом и дорога к нему. Дорога была в тени, а женщина, наоборот, попала под яркий свет прожектора. От порыва ветра ее волосы закрыли лицо, и она стала их убирать.

— Ночью полиция совершила рейд на ферму в тридцати километрах от Лондона, — с выражением докладывала корреспондентка. — Никого не арестовали, но местные жители недоумевают, связана ли гибель Эллы Уилкинсон со смертями Лейси Грин на севере Лондона и Джанель Робинсон — бездомной девушки, тело которой было найдено прошлым летом. Все жертвы были обнаружены в мусорных баках. Мы связывались с Лондонской полицией, но не смогли найти никого, кто мог бы это прокомментировать.

Дальше новости переключились на студию, где начался репортаж о нехватке велодорожек в районе Айлингтон.

— Терпеть не могу местные новости. Вроде бы им и сказать-то нечего, информации нет, но людей пугают изо всех сил.

— Может, людям как раз и нужно испугаться.

— И Мелани ведет себя непоследовательно… Мы сейчас чисто по-дружески беседуем, ладно? — оговорилась Эрика. Питерсон кивнул. — Сначала она активно включилась в дело, устроила для нас рейд, а сейчас опять куда-то запропастилась, и я не могу до нее дозвониться.

Словно в ответ на эту претензию у Эрики зазвонил телефон. Она вытерла руки и пошла к куртке, в которой он лежал.

— Не к ночи была помянута… — сказала она, показывая на телефон.

— Эрика, ты видела новости? — не здороваясь, спросила Мелани.

— Смотрю.

— Почему там сказали, что в полиции никто не смог прокомментировать?

— Потому что так и было. Я пыталась до тебя дозвониться. Колин все еще разгребает пресс-конференцию, а родители Эллы Уилкинсон только два часа назад опознали тело.

Мелани была вне себя от ярости.

— Нас вызывают завтра к заместителю комиссара в девять утра. Надо быть готовыми.

— Я готова. Это ты недоступна последние два дня, — выпалила Эрика. Питерсон поморщился и покачал головой, услышав ее слова.

— Я и.о. суперинтенданта, Эрика, и, пока ты не поняла, что это означает, держи свое мнение при себе. Завтра в девять, Скотланд-Ярд.

Она положила трубку. Питерсон продолжал качать головой.

— Зачем ты так на нее набросилась?

— Я в бешенстве.

— И чем тебе поможет срыв на собственного босса?

— Полегче. Я — твой босс, например.

— Прямо сейчас — нет. Сейчас ты просто симпатичная девчонка, которая у меня в квартире пиццу ест, — улыбнулся он.

— Симпатичная девчонка?

— А что — нет?

— Ну, я уж точно не девчонка.

— Значит, ты моя женщина?

Эрика взяла из коробки еще один кусок пиццы.

— Ну… наверное… Однозначно не девчонка.

— Хорошо, значит, не симпатичная и не девчонка. Но тебя бесит твоя начальница. Хотя бы в этом мы можем согласиться?

— Да, — засмеялась Эрика.

— Но это может помешать тебе в работе, — сказал Питерсон, посерьезнев. Она перестала улыбаться и кивнула.

— Но я ведь не выслуживаюсь перед начальством?

— Нет. А теперь ешь. И пусть твой дерзкий рот помолчит.

Эрика кивнула и стала есть.

— Может, мне стоит пойти завтра на встречу с полным ртом пиццы. Это избавит меня от проблем.

Дэрил не выходил из комнаты весь день. Он боялся уснуть и опасался родителей. В голове у него все перемешалось. Похищать женщин ему было не страшно, но, после того как он их убивал и избавлялся от тел, вся его смелость куда-то девалась, и он ощущал себя испуганным, незначительным, слабым неудачником, каким он всегда и был. Днем он принялся за новый поиск на «Фейсбуке» и Match.com. Он всегда находился в поиске. Для него это стало потребностью, привычкой. Ему нравились девушки с длинными темными волосами, и он скопировал себе на рабочий стол несколько вариантов, которые ему приглянулись. «Я просто смотрю», — уверял он сам себя.

Спуститься вниз он отважился, только когда услышал скрип родительской кровати, что означало, что они улеглись спать. Грендель лежала в своей огромной корзинке в прихожей, и, увидев его, радостно застучала хвостом. Он достал из холодильника запеченный с медом окорок, и они вместе его съели. Дэрил не сводил глаз с ее огромной белой пасти. Они прекрасно поместились на ее лежаке, и только тогда Дэрил смог заснуть.

Проснулся он около пяти. Он лежал, прижавшись к ее мягкой мохнатой спине, чтобы не замерзнуть. Получается, Грендель была единственным близким ему живым существом. С облегчением он увидел, что в эту ночь штаны от спортивного костюма, в которых он спал, остались сухими.

Дэрил принял душ и уехал на работу пораньше. Обыденность офисной обстановки окончательно успокоила его, и утренние часы не были отмечены ничем примечательным. Он рано ушел на обед в «Макдоналдс» рядом с больницей Гай-энд-Сент-Томас. Когда он вернулся, людей в офисе было совсем немного. В их отсеке сидела одна лишь Брайони и ела у себя за столом.

Он сел и начал распаковывать свой пакет. Почувствовав на себе ее взгляд, Дэрил поднял голову. Брайони ритмично жевала и немигающим взглядом смотрела на монитор. За грязными линзами очков ее глаза казались непропорционально большими. Присмотревшись и принюхавшись, он понял, что на обед она принесла остатки какого-то индийского блюда в контейнере. Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. На губе у нее висел маленький кусочек чеснока.

— Ты не захотел пойти в паб с остальными?