Скоро этот губошлеп испустит последний вздох, подумала Симона. Потом, улыбнувшись бариста, заказала аппетитный кекс с цукатами и орехами и капучино.

— Как тебя зовут, лапочка? — спросил бариста.

— Мэри, — ответила Симона. — Скучное, наверно, имя, в сравнении с экзотическими, что вам случается слышать.

— Мэри мне нравится, — заверил ее бариста.

— Меня в честь мамы назвали. Она тоже Мэри. Сейчас она в больнице. У нее тяжелая болезнь. Я — все, что у нее есть.

— Сочувствую, — сказал бариста. — Что-нибудь еще?

— Возьму еще номер «Индепендент». Почитаю ей. Маму интересует все, что происходит в мире.

Симона взяла газету и кофе с кексом и села за свободный столик.

По-прежнему не выпуская из виду свою будущую жертву.

Зной отступил ненадолго. В последующие дни солнце снова стало нещадно жарить, а следствие, казалось, застопорилось.

Последний выпуск «Внимание, розыск!» оставался на сайте Би-би-си еще неделю для тех, кто не видел передачу в прямом эфире. С увеличением количества просмотров в полицию поступали новые телефонные звонки и сообщения по электронной почте, которые требовалось отработать.

Возвращавшиеся из отпусков жители Лорел-роуд узнавали, что на их улице проводились телесъемки реконструкции, которую показывали по всей стране. Некоторые из них теперь вспомнили, что видели молодую брюнетку, которая ходила от дома к дому, раздавая рекламные листки. Другие припоминали молодую женщину, которая доставляла коробки с фруктами и овощами, а также молодую женщину, приехавшую в машине сантехнической службы, которая проводила ремонтные работы в канализационном колодце близ дома Грегори Манро.

В связи с обилием этих новых свидетельств значительно увеличилась нагрузка на членов команды Эрики. Они нашли сантехника, который оказался румяным молодым парнем, и брюнетку, еженедельно развозившую коробки с сезонными фруктами и овощами компании Nature’s Finest. Они оба добровольно явились в полицию, дали показания и даже согласились, чтобы у них взяли образцы на анализ ДНК. После двенадцати часов напряженного ожидания результаты были получены. Они оказались отрицательными: ДНК сантехника и брюнетки не соответствовала образцам, взятым с задней двери дома Джека Харта и «суицидального» пакета.

Двое жителей Лорел-роуд и один из соседей Джека Харта пришли в отделение Луишем-Роу, чтобы помочь составить фоторобот женщины, которая разносила рекламные листки. Эрика надеялась, что благодаря этому фотороботу следствие сдвинется с мертвой точки, но все составленные портреты очень напоминали Лотти, актрису, исполнившую роль преступницы в передаче «Внимание, розыск!».

Однако самым тягостным оказалось найти обитателей Лондона, которые приобрели «суицидальные» пакеты через три веб-сайта. В полицию поступало множество звонков от убитых горем родителей и супругов, которые сообщали, что их родные действительно купили «суицидальные» пакеты и, к несчастью, их попытки суицида увенчались успехом.

15 июля во второй половине дня атмосфера в оперативном отделе была гнетущая. Предыдущим днем шесть человек из команды Эрики передали в другую следственную группу, занимавшуюся делом о контрабанде наркотиков, а сама Эрика только что закончила беседовать с разгневанным отцом троих детей. Его жена покончила с собой, а обнаружила ее с пакетом на голове его маленькая дочь.

Была пятница, и Эрика видела, что остальным членам команды не терпится уйти домой и выходные посвятить отдыху и развлечениям. Она их не осуждала: они работали на износ. Правда, результаты их упорного труда были невелики. А газеты пестрели снимками людей, отдыхающих на пляжах и в городских парках.

Мосс и Питерсон сидели за своими столами, рядом с ними — Крейн и Сингх. Эрика уже, наверно, в тысячный раз обратила взгляд на демонстрационные доски, на снимки Грегори Манро и Джека Харта. Теперь к ним добавилась еще и фотография с одного из сайтов, посвященных теме самоубийства. На ней в грязной спальне лежал лысый, светло-коричневый манекен с лиловыми веками и длинными ресницами. На голове у него был «суицидальный» пакет, соединенный трубкой с газовым баллоном.

— Босс, вам звонит Марш, — доложила Мосс, ладонью зажимая трубку.

— Скажите, что я вышла, — попросила Эрика, подумав, что у нее хотят забрать еще часть команды. Сейчас у нее не было ни сил, ни желания ругаться с начальством.

— Он просит вас зайти к нему. Говорит, по важному делу.

— Может, хочет сообщить, что нам наконец-то поставят приличный кондиционер, — усмехнулся Питерсон.

— Мечтать не вредно, — сказала Эрика. Она поправила на себе блузку, надела пиджак и, выйдя из оперативного отдела, поднялась на четыре лестничных пролета к кабинету Марша.

Она постучала. Он крикнул: «Войдите». Эрику удивило, что Марш прибрался в своем кабинете: куда-то исчезли ненужные папки и одежда, а также сломанная вешалка. На столе стояла бутылка Chivas Regal восемнадцатилетней выдержки.

— Выпьете? — предложил Марш.

— Не откажусь. Как-никак пятница.

Марш прошел в угол кабинета, и Эрика увидела, что там, где прежде громоздились документы и одежда, теперь стоял маленький холодильник. Марш открыл его, достал из морозилки лоточек с кубиками льда. Эрика смотрела, как он положил в два пластиковых стакана лед и затем налил в них виски — довольно много.

— Вам ведь со льдом? — уточнил он.

— Да, спасибо.

Марш закрыл бутылку, поставил ее на стол и дал Эрике один из стаканов.

— Завтра, я знаю, вторая годовщина, — тихо произнес он. — Просто хотел выпить с вами. Чтобы вы знали: я не забыл. За Марка.

Он поднял стакан, она чокнулась с ним. Оба глотнули виски.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Они оба сели. Эрика смотрела на янтарную жидкость в стакане, в которой быстро таял лед. Она была тронута, но решительно сдерживала слезы.

— Он был хороший человек, Эрика.

— Уже два года. Даже не верится, — промолвила она. — Первый год просыпалась по утрам и забывала, что он умер. А теперь более-менее привыкла, что его нет рядом, — что еще хуже.

— Марси просила передать, что она скорбит вместе с вами.

— Спасибо… — Рукавом отерев глаза, Эрика заговорила о другом: — Мы составили фотороботы по описаниям жителей. Все они похожи на актрису из передачи «Внимание, розыск!».

— Да, видел, — кивнул Марш.

— Боюсь, что дополнительная существенная информация о ней появится тогда, когда она совершит очередное убийство. Но работа не прекращается. На следующей неделе я поручу своим заново изучить все материалы дела. Начнем с самого начала. Всегда найдется что-то, какая-нибудь крошечная деталь…

Марш откинулся на стуле. У него был озабоченный вид.

— Вы ведь знаете, Эрика, как это бывает. Она может нанести удар через несколько недель или дней… А может, и через несколько месяцев. Я принимал участие в операции «Минстед». Так вот, преступник, за которым мы гонялись, в какой-то момент залег на дно и не давал о себе знать целых семь лет.

— Это вы так мягко намекаете, что следствие пора завершать?

— Нет. Я рад, что могу дать вам больше времени, но должен напомнить, что наши ресурсы не безграничны.

— Так по какому поводу виски?

— Это просто от души. Работа тут ни при чем.

С минуту они сидели в молчании. Эрика потягивала виски, глядя в окно за спиной Марша: синее небо, дома, убегающие вдаль и растворяющиеся в зелени на горизонте.

— Какие планы на завтра? С вами будет кто-нибудь? — спросил Марш.

— Отец Марка вызвался приехать в Лондон, но я подумала, что с этим делом… — Она умолкла.

— Возьмите отгул, Эрика. Вы без отдыха уже три недели.

— Слушаюсь, сэр.

Она допила виски и поставила стакан на стол.

— Думаю, она планирует следующее убийство, сэр. Она не собирается «залечь на дно». Она совершит убийство совсем скоро — не через семь лет и даже не через семь недель.

Симона еще три раза следила за тем мужчиной. Тот любил днем проводить время в сауне для геев за вокзалом Ватерлоо. Дважды она провожала его туда, а потом ждала в интернет-кафе, расположенном неподалеку на той же улице. Его визиты длились несколько часов. А как-то утром он сел в метро на станции «Барбикан». Она поехала с ним в одном вагоне — сидела в другом конце среди других пассажиров, делая вид, будто читает «Метро», пока поезд, покачиваясь, катил по кольцевой линии. Он вышел на станции «Глостер-роуд».