Он улыбнулся, у него были огромные влажные губы и гигантские зубы. Он был похож на зловещего клоуна. Выпрямившись, мужчина навис над Джейком и достал из заднего кармана выкидной нож.

— Если заорешь, я отрежу сиськи твоей мамки и заставлю тебя их съесть, — сказал он низким ровным голосом. — Я убил полицейского снаружи. Приставил нож к уху и БАМ! — из рукояти выскочило огромное лезвие, длинное, острое и блестящее. Джейк почувствовал, как у него неконтролируемо затряслись колени. — Так что помалкивай и делай, что я тебе скажу, ладно, Джейк?

У Джейка задрожала верхняя губа, он кивнул и расплакался.

— Не реви, — сказал мужчина и подался к нему навстречу. Джейк вздрогнул, когда тот провел лезвием по его волосам. — Ты золотой мальчик. Знаешь, сколько бы я отдал, чтобы быть тобой? Ты очень похож на отца и на мать, — мужчина провел лезвием по щеке мальчика, и Джейк почувствовал легкое прикосновение холодного металла. Внезапно страх и паника взяли верх, и он громко закричал.

Свободной рукой мужчина зажал ему рот и оттеснил к стене, приставив нож к горлу. Джейк почувствовал холод лезвия.

— Ты все усложняешь, маленький говнюк… Если ты заорешь, я сделаю с твоей матерью то, что сказал, я не шучу, понял меня? — спросил он.

Его спокойный, угрожающий голос окутал Джейка, как дым.

— Где старуха? Отвечай тихо.

— Она, она… Она пошла к себе домой, — прошептал Джейк. Краем глаза он увидел, как Кейт шевельнулась и у нее задрожали веки.

— У тебя такие же глаза, — сказал мужчина, разглядывая его лицо. — Тоже оранжевое пятно на радужке.

Джейк дернулся, когда мужчина убрал нож. Затем он засунул руку в карман и вытащил оттуда ровный квадратный кусочек ткани. Наклонился ближе. Джейка обдало запахом ужасного кислого дыхания. Его непреодолимо трясло, и он почувствовал, как по ногам потекла горячая моча.

— Джейк, ты не поверишь, как долго я планировал это. Я приготовил для тебя такой сюрприз, — сказал мужчина.

Он прижал ткань к носу и рту мальчика, оттеснив его обратно к стене. Джейк почувствовал едкий химический запах, и глаза у него заволокло сначала красным, потом черным, а потом он отключился.

Джозеф Касл-Мидс припарковал фургон прямо напротив входной двери дома Кейт. Он загрузил Кейт и Джейка в машину и на мгновение застыл над ними. Он поднес руку к лицу Кейт и почувствовал ее дыхание, затем прикоснулся к лицу мальчика. Мать и сын. Он видел их на пляже. Он завидовал тому, как они были близки.

Его собственная мать была холодной, вела себя отстраненно, когда он рос. Его родителей всегда куда больше заботило их положение в обществе и юридическая карьера отца, чем собственные дети. Его, совсем еще маленького мальчика, отослали в эту жуткую частную школу и забыли о нем. Когда он встречался с родителями, ему приходилось отвоевывать каждую толику их внимания.

— Мама, папа, теперь вам обоим наконец придется и обратить на меня внимание, — сказал он, заботливо накрыв Кейт и Джейка одеялом, и захлопнул дверь фургона. Убедившись, что его никто не видел, он помахал рукой мертвому полицейскому, чье тело по-прежнему находилось в той же позе на водительском сиденье патрульной машины, и отправился в дальнюю дорогу.

После того как он убил Мередит Бакстер, прошло уже три дня, и их Питер провел в изоляторе. Распорядок там был обычный: еда, таблетки, душ, прогулка.

Без часов и окна в камере Питеру было сложно ориентироваться во времени, но тем не менее время шло, и его начинала одолевать паранойя. Он был полностью отрезан от любых контактов с Энид. Что, если план провалился? Он заработал себе долгий срок в изоляторе, а что потом? Медленное превращение в престарелого серийного убийцу?

Питер каждый раз спрашивал, сколько времени, когда ему приносили еду или выпускали в прогулочный дворик. «Я как собака, — думал он. — Как собака, которую выпускают сделать свои дела два раза в день».

Накануне к нему приходил его адвокат Терренс Лейн, и на двадцать минут Питера отвели в маленькую, разделенную посередине стеклом комнату для свиданий. Терренс сказал, что Питеру предъявят обвинение в убийстве, но он может избежать суда, так как они будут настаивать на том, что он не может отвечать за свои действия. Когда их время истекло, Терренс встал и собрал бумаги.

— Я разговаривал с Энид. Она была ужасно расстроена, когда узнала, что вы сделали… Уже скоро вас могли бы перевести в колонию-поселение. Что вы затеяли, Питер? Доктор Бакстер ведь была на вашей стороне. Она старалась сделать так, чтобы вы провели свои оставшиеся годы в лучшем месте… У нее остался маленький сын… — Адвокат потряс головой, словно напоминая себе, что Питер был его клиентом и не ему было читать тому нотации.

— Спасибо вам за все, Терренс, — сказал Питер, вставая. — Жаль, что я не могу пожать вам руку и поблагодарить вас за все, что вы за эти годы для меня сделали.

— А вы куда-то собрались? — спросил Терренс, заталкивая последние листы в портфель.

— Конечно, нет.

— Тогда до встречи на следующей неделе, — сказал Терренс и вышел из комнаты.

Питер улыбнулся про себя.

— Провести оставшиеся годы в лучшем месте… Ну ничего, скоро вы дождетесь, — пробормотал он.

Энид сидела на краю своей кровати, глядя на небольшой открытый чемодан, где лежали аккуратно сложенные вещи. Чемоданчик был синего цвета и совсем неприметный на вид. Внутри лежало несколько нарядов на каждый день, парочка модных костюмов, туфли и новый купальник. Она также положила туда краску для волос и старые ножницы. Она планировала осветлить волосы и подстричься. От этой идеи она приходила в восторг. У нее появилась возможность стать кем-то другим. Теперь она будет Джун Мунро, а Питер — Уолтером Кингом.

Рядом с чемоданом на кровати лежала поясная сумка для денег телесного цвета. Энид взяла пачку пятисотевровых банкнот толщиной сантиметров двадцать и затолкала ее внутрь. В сумку только и влезло, что четверть миллиона евро. Она в сотый раз проверила паспорта: Джун Мунро и Уолтер Кинг. Засунув паспорта в сумку, она попробовала ее примерить. Ремень был очень короткий и больно врезался в кожу. Энид натянула поверх сумки блузку и посмотрела в зеркало. Под одеждой сумку было почти не видно, можно было подумать, что это просто слегка выпирает живот.

Зазвонил телефон, и она спустилась вниз, чтобы ответить. Звонил адвокат Питера. Терренс мрачно сообщил ей, что Питеру предстоит пройти экспертизу, на которой будет установлено, сможет ли он предстать перед судом за убийство Мередит Бакстер. Он также сказал, что Питер выглядит хорошо и что его продержат в изоляторе Баруэллской лечебницы следующие несколько недель.

Энид, окрыленная его словами, положила трубку. Они не догадывались об их плане. Она очень хотела бы сообщить Питеру, что все идет как надо. Она зашла на кухню и налила себе виски. У Энид Конуэй не было друзей, у нее были только знакомые, жившие на той же улице, где жила она. Жила своей простой жизнью, проводя время либо на работе, либо навещая Питера.

Энид не могла поверить, что скоро она оставит позади этот дом и свою прежнюю жизнь. Она осушила бокал с виски и налила себе еще один. Для храбрости.

Уже начало темнеть, когда Тристан выехал из Джепсонского леса, после того как скелет наконец-то достали из ямы, упаковали в черный пластиковый мешок и увезли в лабораторию судмедэкспертов.

Он увидел пропущенный звонок от Кейт, но она не оставила сообщения. Он пытался до нее дозвониться, но безуспешно. Тристан чувствовал себя виноватым за то, что уехал, оставив Викторию О’Грейди одну, но тот факт, что Кейт не отвечала на звонки, учитывая, как сильно она хотела узнать о результатах поиска, взволновал его, и поэтому он помчался домой настолько быстро, насколько позволяло ограничение скорости на шоссе.

Когда он вернулся в Эшдин, было совсем темно, и, свернув на дорогу, ведущую к дому Кейт, Тристан с удивлением увидел синие мигалки полицейских машин.