Близились к концу долгие удручающие выходные, которые не принесли нужного результата. В воскресенье поздно вечером Эрика сидела с Айзеком Стронгом в своей крошечной гостиной. Вдвоем они только что умяли кастрюлю карри. Несколько дней назад Айзек смотрел выступление Эрики в телевизионных новостях и обратил внимание, что вид у нее изможденный и осунувшийся от усталости и недоедания. Он звонил ей вечерами в пятницу и субботу, требуя, чтобы она отвлекалась от работы на пару часов — нормально поела и отдохнула, но Эрика оба раза заявила, что не может позволить себе такую роскошь. А в воскресенье наконец-то согласилась с ним поужинать.

— Ну вот, хоть щечки немного порозовели, — заметил Айзек. Он разломил на две половинки пападам[150] и одну окунул в горшочек с манговым чатни[151].

— Очень вкусно. Спасибо. У себя на родине, когда я там бываю, мне этого очень не хватает, — призналась Эрика, сделав большой глоток пива. — Индийских блюд.

— А что, в Словакии нет индийских ресторанов?

— Практически нет. У словаков своя кухня очень хорошая, и мы не разбавляем ее традиционными блюдами других народов.

— Когда ты приехала в Англию?

— В девяносто втором, — ответила Эрика.

— Значит, нашу национальную ужасную кухню ты застала на самом издохе. — Айзек рассмеялся. — Видела бы ты, что мне приходилось пихать в себя в детстве и юности. Рыбные палочки, дрянной картофель-фри, безвкусную тушеную говядину. Я впервые увидел авокадо, когда учился в мединституте… Мои родители были не шибко изобретательны по части еды, — со смехом заключил Айзек.

— Где ты вырос? — полюбопытствовала Эрика.

— В Саффолке, в небольшом селении близ Нориджа.

— А моя мама жарила буквально все, и у нее так вкусно получалось. Но после смерти отца она с еды переключилась на спиртное, — сообщила Эрика.

— Стала алкоголичкой?

— Да. Хотя если кому и вредила, то только себе самой. В агрессию никогда не впадала и работу сумела сохранить… Ой, ладно. Давай о чем-нибудь другом.

— Покурить хочешь?

— Целый день об этом мечтаю.

Эрика взяла из кухонного ящика пачку сигарет с зажигалкой, они надели пальто и вышли во внутренний дворик. На улице было морозно; создавалось впечатление, что вот-вот пойдет снег. Огни города придавали низким облакам оранжевое свечение. Несколько минут они курили молча, глядя на здания, что убегали вдаль, мелькая меж деревьями.

— Будь ты серийным убийцей и полиция знала бы, кто ты, где живешь, куда бы ты подался? — спросила Эрика.

— Интересный вопрос. Как в игре.

— Я задала его сегодня в оперативном отделе. Мы в отчаянии: Макс Киркхэм и Нина Харгривз словно испарились… Мосс отреагировала, как и ты. Сказала, что это как в тест-игре: «С кем бы ты больше всего хотел переспать?»

— Разумеется, с Джейсоном Стейтемом, — ответил Айзек.

— Что?

— С ним я хотел бы переспать.

— Кто это такой?

— Ну ты даешь, Эрика! «Перевозчика», что ли, не смотрела? А «Перевозчика»-2 и 3? Бритоголовый, отменное тело.

— Нет. У меня обычно нет времени на кино.

— Ну хорошо, а с кем бы ты больше всего хотела переспать? Коллеги не в счет.

— Из моих коллег нет никого, с кем… — Она заметила, что Айзек насмешливо вскинул брови. — О’кей. Я хотела бы переспать… м-м… с Дэниелом Крейгом.

— Ой, ради бога. Совсем, что ли, чокнулась на госслужбе? Джеймса Бонда тебе подавай?

— Не Джеймса Бонда, а Дэниела Крейга. И вообще хватит об этом. Я же серьезно спрашиваю. Если б ты был убийцей в бегах, куда бы ты подался?

— Ну, к тебе бы я точно не пришел. Ты защелкнула бы на мне наручники быстрее, чем можно произнести «Осьминожка»[152]. Наверно, к родителям бы поехал или попытался смыться за границу.

— У Макса Киркхэма нет паспорта.

— Разве трудно изготовить поддельный?

— Да, пожалуй… Убив Дэниела де Соузу, они опустошили сейф в его квартире. Мать жертвы не знает, много ли у него было налички, но говорит, что он часто держал дома несколько тысяч фунтов. Это зависит от того, знает ли Макс людей, которые могли бы снабдить его качественной подделкой. И потом, им ведь нужны два паспорта, поскольку паспорт Нины мы заблокировали.

— Жить в бегах невероятно трудно. Всюду камеры видеонаблюдения, а страна у нас маленькая, и только в Лондоне народу тьма-тьмущая. Я непременно изменил бы внешность: перекрасился бы в блондина. Или в рыжего. Хотя в фильмах преступники, скрывающиеся от полиции, в рыжий цвет перекрашиваются редко.

Сверху раздался скрип, затем с балкона верхнего этажа зазвучал голос Элисон:

— Прошу прощения, дорогуши. Я тут пока вешала белье, слышала ваш разговор…

— Привет, Элисон, — поздоровалась Эрика.

— Я абсолютно согласна с вами, молодой человек с чудесным, приятным голосом, уж не знаю, как вас зовут.

— Здравствуйте, я — Айзек. — Он вышел на газон и помахал Элисон. Эрика встала рядом с ним и тоже помахала соседке, и затем они оба поспешили спрятаться под навес.

— Джейсон Стейтем действительно хорош собой, — подтвердила Элисон. — Но если б я кого-то убила, то поехала бы к маме в Гауэр. Она бы меня спрятала.

Эрика скорчила гримасу, глядя на Айзека.

— Я вас поняла, Элисон. Спасибо, — откликнулась она.

— Эрика, я видела вас по телевизору на прошлой неделе. Не знала, что это убийство расследуете вы. Надеюсь, вы их скоро поймаете. Не нравится мне, что двое убийц действуют заодно. Но сообща им, наверно, легче. Пока-пока.

— Доброй ночи, — отозвались в унисон Эрика и Айзек. Они услышали, как балконная дверь над ними скрипнула и закрылась.

— Славная женщина, — заметил Айзек.

— Только потому, что она назвала тебя «молодым человеком с чудесным, приятным голосом», — улыбнулась Эрика.

В ответ он приподнял и опустил свои тонкие брови. Эрика предложила ему еще одну сигарету, они снова закурили. Эрика понизила голос:

— К нам приходила Мэнди Харгривз, она опознала дочь на видеозаписи, значит, Нина к ней не пойдет. Последние пару дней она находится под нашим наблюдением: дочь с ней не связывалась. У Нины нет ни братьев, ни сестер, ни других родственников. Мы также взяли под наблюдение ее бывшую подругу, но там тоже ничего.

— А Макс Киркхэм? — спросил Айзек, выпуская дым из уголка рта.

— Он сирота. Воспитывался в детском приюте в Уэст-Норвуде. Мать умерла.

— Вы это тщательно проверили?

— Мои ребята проверяли. Я им поручила.

Айзек шутливо погрозил пальцем.

— Эрика, которую я знаю, проверила бы сама и постаралась бы своими глазами увидеть свидетельство о смерти. У Макса, насколько я могу судить, богатое прошлое. И он ограничен в средствах. Но люди, выросшие в бедности, зачастую сохраняют более крепкие родственные узы… Так ты видела свидетельство о смерти?

— Нет, но я доверяю своей команде. Они все очень ответственные люди, — сказала Эрика.

— Ты и Нилзу Акерману доверяла.

— Там вопрос о доверии вообще не вставал. Это подразумевалось само собой. Как я доверяю тебе и твоему суждению.

— Что-нибудь еще слышно о нем? — спросил Айзек.

— Нет. У меня есть искушение навестить его в Белмарше. Посмотреть ему в глаза… Даже не знаю. Что я ему скажу? Он предал меня и еще очень многих. Но я долго работала в разных подразделениях по борьбе с наркотиками и видела, как эта дрянь губит людей. Меняет их сознание. Что-то уж больно великодушная я сегодня. Должно быть, слишком много выпила.

— Может быть, — улыбнулся Айзек. — Макс Киркхэм, конечно, жестокий убийца, но ведь сексуальный парень, да? Ты не находишь?

— Нет! По-моему, ты опьянел еще сильнее меня, — рассмеялась Эрика. Они затушили сигареты и вернулись в дом. — Но насчет кончины матери Макса ты прав. Нужно проверить.