— Это все сканы, а где же оригиналы? — задалась вопросом Эрика.

Она перевернула первый лист бумаги и увидела написанный ручкой номер телефона. Он был длинным, с неизвестным кодом. Под номером был указан адрес сайта с немецким доменом. de.

— Думаешь, это почерк Мариссы? — спросила Мосс.

— Сейчас выясним, — ответила Эрика, набирая номер.

Обработав все данные, через два дня Эрика и Мосс приехали в дом Эльзы Фрятт. Утро было хмурым, и улицы пустовали. Подходя к крыльцу, Мосс бросила тревожный взгляд на Эрику. Они уже готовы были звонить в дверь, но за ними за калитку вошла миссис Фрятт с пакетами из магазина.

— Доброе утро, чем могу помочь? — спросила она, доставая из кармана ключ.

Эрика смотрела на нее и думала, как же она проворна для своих девяноста семи лет.

— Доброе утро, миссис Фрятт. Мы пришли вернуть вам серьги, которые забирал на криминалистическую экспертизу мой коллега, — сказала Эрика, держа в руках прозрачный пакет с бархатной коробочкой.

— И для этого вам нужно вдвоем приходить? — спросила миссис Фрятт, опустив пакеты на землю и отпирая дверь.

Эрика обезоруживающе улыбнулась.

— Мы знаем, насколько они дорогие. Также нужно будет подписать документы в подтверждение того, что мы вернули вам вашу собственность и у вас нет к нам претензий.

На секунду Эрике показалось, что миссис Фрятт не пригласит их войти в дом, но все же та смилостивилась.

— Очень хорошо, — сказала она.

Мосс хотела было помочь ей с сумками, но она отмахнулась от нее.

— Я справлюсь сама.

Они последовали за ней по длинному коридору в кухню. Чарльз наливал воду в чайник. Увидев Эрику и Мосс, он сильно побледнел.

— Чарльз, приготовь чай. Мне возвращают серьги. — Мать взглянула на него, и он кивнул в ответ. Миссис Фрятт сняла пальто и повесила его на спинку стула. — И разбери пакеты.

Оставив Чарльза в кухне, они прошли в просторную гостиную. Миссис Фрятт жестом пригласила их сесть на диван, а сама устроилась в кресле напротив.

— Вот ваши серьги, — сказала Эрика и положила маленький прозрачный пакет на полированный кофейный столик. — Пожалуйста, проверьте.

Миссис Фрятт надела очки, достала коробочку и открыла ее. Внутри, на маленькой голубой подушке, сияли бриллианты.

— Да, это мои малышки, — сказала она, рассматривая их и подставляя к свету.

— Вам нужно будет подписать документ о возврате материальных ценностей, — сказала Эрика. — Пожалуйста, убедитесь, что все в порядке и это на самом деле ваши серьги.

Послышалось дребезжание — Чарльз принес поднос с чашками и дрожащими руками расставлял их на столе.

— Чарльз, ты эксперт, осмотри серьги, — сказала миссис Фрятт, передавая ему коробочку. — Мне нужно подписать, что они — мои. Я, конечно, могу отличить бриллиант от циркония, но хочу удостовериться, что уважаемые сотрудники полиции не обводят меня вокруг пальца.

И она одними губами улыбнулась Эрике и Мосс. Чарльз достал из кармана лупу и стал рассматривать серьги.

— Он всегда в боевой готовности, — снисходительно засмеялась она.

Чарльз посмотрел на них, тяжело дыша, и отправился к окну, где было больше света. В тишине слышалось только тиканье часов.

— Все в порядке? — спросила Эрика.

— Да, — ответил он, положив коробочку на стол.

Мосс открыла папку, достала из нее предварительно заполненное заявление и положила перед миссис Фрятт.

— Проверьте, что мы верно указали ваш адрес и имя, и подпишите, — сказала она.

Миссис Фрятт взяла со стола ручку, просмотрела текст и поставила внизу подпись.

Поверх этой формы Эрика положила отсканированные документы Эльзы Нойбуков. Взгляд миссис Фрятт надолго застыл на светло-коричневой фотографии и свастике Третьего рейха. Пораженная, она подняла взгляд на Эрику, на Мосс и перевела глаза на Чарльза, который тоже стоял разинув рот. Она откинулась назад и закрыла рот трясущейся рукой.

— Мы нашли эти документы в рамке на стене в комнате Мариссы. Они были вклеены между двух листов бумаги. А кроме этого там было вот что, — рядом с немецкими документами Эрика выложила на стол копию австрийского паспорта Эльзы Бекер. Далее она достала копию свидетельства о браке Эльзы Бекер и Арнольда Фрятта. — Как видите, у нас есть документы на имя Эльзы Нойбуков, Эльзы Бекер и Эльзы Фрятт. И все это вы.

— Это абсурд, — заявила миссис Фрятт. Лицо у нее побелело, руки тряслись. Она взяла в руки скан немецкого удостоверения личности. — Это не оригинал. Какая-то дурная шутка. Марисса была той еще вруньей, а на компьютере сейчас все что хочешь можно сделать…

— Как видите, на обороте написан номер телефона, — обратила ее внимание Эрика. — Мать Мариссы подтвердила, что это ее почерк. Этот номер принадлежит доктору наук Арнольду Шмидту. Он живет в Гамбурге и занимается расследованиями преступлений нацистов.

Чарльз прислонился к стене у двери. Он побледнел, и ему явно было дурно.

— Чарльз, вам лучше сесть, — сказала Эрика. Он подошел к дивану и сел на дальнем краю от матери. — Доктор Шмидт ничего не знал про вас, миссис Фрятт, зато Марисса знала. Либо же она нашла эти документы, и в голове у нее сложилась простая схема. За несколько недель до Рождества она позвонила ему и задала ряд туманных вопросов. По ее легенде, она прочитала статью в таблоиде, что так называемые охотники за нацистами предлагают вознаграждение в обмен на информацию о людях, которые работали в концлагерях во время войны. Он сказал ей, что размер вознаграждения — две тысячи евро. Скорее всего, Марисса поняла, что сможет заработать гораздо больше, шантажируя вас.

— Все ложь! — зашипела Эльза. — Маленькая сучка, она все придумала. Где оригиналы? Скажите мне, где?

Мосс снова открыла папку и передала Эрике лист бумаги.

— Миссис Фрятт, или, скорее, Эльза Нойбуков? Эльза, вы работали в Австрии в концлагере Маутхаузен-Гузен.

— Ложь! Австрия никогда не хотела участвовать в войне. Нас присоединили к Третьему Рейху. У людей не было выбора, мы просто стали частью Германии по прихоти политиков.

— Доктор Шмидт очень быстро поднял для нас исторические документы по этому лагерю. Вы там работали, Эльза, — настаивала Эрика.

— Не обращайтесь ко мне так, — вскричала она, закрывая уши ладонями.

— Вы участвовали в массовом уничтожении людей на основании их расовой принадлежности. Людей использовали для рабского труда, экспериментов, их пытали.

Эльза хлопнула ладонью по столу.

— Вы думаете, мы несли ответственность за это? Вы считаете, австрийские граждане хотели этого? У нас не было выбора! — закричала она, сверкая глазами.

— Маутхаузен был одним из крупнейших концлагерей в подконтрольной Германии части Европы.

— Не надо меня тут истории учить! — кричала Эльза.

Чарльз просто тупо смотрел на лежащие на столе документы.

— Пленников в лагерях Маутхаузен-Гузен заставляли работать на производстве оружия, добывать камень на каменоломне. Условия были ужасными. Что именно вы делали? По документам, вы работали охранником, но это очень широкое понятие. В ваши обязанности входил надсмотр над пленными, так? Переводить их с места на место, следить за дисциплиной и порядком, обеспечивать выполнение приказов. А чьи это были приказы? Гитлера и Третьего Рейха. Приказы сформировать Европу под их арийские идеалы. Вы считаете себя принадлежащей к высшей расе? А что вы скажете обо мне, Эльза? Я славянка, а во времена Третьего Рейха мы считались низшей расой, недолюдьми.

— Это уже слишком, — вмешался Чарльз. — Моя мать — в преклонных годах, посмотрите на нее.

— Слишком? — завелась Эрика. — Просто потому, что она в годах, мы должны забыть? А может, меня унесло в политику? Или я навязываю вам свои либеральные ценности? — Чарльз качал головой. — Меня просто тошнит от точки зрения, что все, связанное с Холокостом и концлагерями, со временем теряет актуальность. Массовое уничтожение миллионов людей по расовому признаку или цвету кожи — такое никогда не должно быть ни забыто, ни оправдано. Это и сегодня продолжается. Ваша мать и сегодня виновата в той же самой мере, что и много лет назад.