— Дорогой, наполни, пожалуйста, — попросила Мэри, протягивая Дэрилу небольшое ведерко для льда.

Белый микроавтобус остановился перед воротами на ферму. Джон еще сильнее наклонился вперед. Ворота стали открываться. План сменился, и на экране появился вид сбоку. Водитель и пассажир вглядывались вперед, пытаясь различить дорогу и решая, что делать дальше. Камера ночного видения отображала их в зеленом цвете, а вместо глаз были два белых круга.

— Лучше им будет поехать своей дорогой, — сказал Джон.

Микроавтобус остановился, медленно подал назад и уехал. Ворота захлопнулись. На экране возобновился «Инспектор Морс».

— Гастарбайтеры, — презрительно сказал Джон. — И чего их сюда принесло?

— Может, они потерялись, — отозвалась Мэри, укладываясь на диван.

— Ничего странного не видел, когда возвращался? — спросил Джон у Дэрила, который пошел за льдом.

— Ничего.

— Хорошо провел время в пабе? — спросила Мэри.

— Да, встретились с товарищами…

Он не стал продолжать. Оба родителя были увлечены сериалом с придуманным убийством и совершенно не подозревали о страшной реальности за оградой их собственного участка.

Ранним воскресным утром Эрику разбудил телефон. Она открыла глаза и увидела рядом с собой мускулистую спину Питерсона. Она осталась ночевать у него во второй раз, и не сразу вспомнила, что ее телефон заряжается не рядом с кроватью, а на кухне. Как только она подошла и взяла его в руки, он перестал звонить. Это был Крейн. Она перезвонила.

— Босс, я нашел Джанель Робинсон на записи с камеры наблюдения. Думаю, именно тем вечером она и исчезла.

— Ты где?

— В участке, я не уходил со вчерашнего дня.

— Хорошо, еду к тебе. Привезу завтрак.

Питерсон зашел в кухню, с сонным видом надевая пижаму.

— Кто это был?

— Крейн. Говорит, что у него есть видео похищения Джанель. Поеду туда, — сказала Эрика, поворачивая кран в раковине. Она налила воды и уже начала пить, когда заметила, что шторы не задернуты. Две старушки стояли на остановке прямо перед окнами, смотрели на нее и что-то оживленно обсуждали. Взглянув вниз, она поняла, что на ней только трусы.

— Черт! — выругалась она и пригнулась. Питерсон подошел к окну и, смеясь, задернул шторы.

— Не смешно!

— Это миссис Харпер, соседка. Скорее всего, едет в церковь продавать цветы.

— Отлично. Теперь мне будет стыдно ей в глаза посмотреть.

— Ну, в целом, она уже все видела, — смеялся Питерсон. Он подошел к Эрике, забрал у нее стакан и поцеловал. — Я рад, что ты осталась.

— Я тоже.

Эрика изо всех сил старалась побороть чувство вины. Вины за то, что ей было хорошо. За то, что на несколько часов она забыла о Марке. Взглянув на Питерсона, она поняла, что он читает ее мысли.

— Поехали, — сказал он.

Через час они уже входили в участок, неся горячий кофе и выпечку. Их встретил Крейн с всклокоченными волосами и двухдневной щетиной.

— Спасибо, очень хочется есть, — сказал он, доставая из пакета круассан с шоколадом и откусывая сразу половину. Он подвел их к своему лэптопу и открыл видео.

— Это камера на крыше одного из домов на Бермондси-стрит. А это — улица, которая ведет в тоннель с противоположной стороны от Тули-стрит. Съемка сделана в среду, двадцать четвертого августа.

Он нажал на воспроизведение. Сначала они видели только пустую дорогу, а потом в кадр на кофе-велосипеде въехала девушка с длинными русыми волосами. Через мгновение она исчезла в тоннеле. Согласно временной отметке на видео, было 19:32. Через несколько секунд за ней в тоннель въехала красная машина.

— Вернись на секунду, — попросила Эрика.

Крейн отмотал видео до момента, когда машина приближалась к тоннелю.

— Стоп, вот здесь.

— Черт, номера не видны, — сказал Питерсон.

— Да. Машина и номер грязные.

— Твою мать! И никто его не остановил? — воскликнула Эрика.

— Подожди, смотрим дальше, — сказал Крейн. Когда машина на видео въехала в тоннель, он открыл на экране лэптопа еще одно окно воспроизведения. — Это — съемка камеры с противоположной стороны тоннеля. Я ставлю оба видео на одну и ту же отсечку — 19:31.

На видео слева Джанель въехала в тоннель, и через несколько мгновений за ней проследовала машина. Они переключились на видео справа. Крейн включил ускоренный просмотр до 19:48. Красная машина выехала из тоннеля. Одна.

Эрика не сводила глаз с монитора. По спине у нее бежали мурашки.

— Сколько еще времени ты отсмотрел с обеих камер?

— Двадцать четыре часа. Ни девушка, ни велосипед не выезжали ни с одной, ни с другой стороны тоннеля.

— Значит, этот урод положил ее на заднее сиденье или в багажник, — заключила Эрика.

— А куда дальше едет машина? — спросил Питерсон.

— Водитель старается объезжать камеры на въезде в платную зону. Попробую проследить его передвижения в Лондоне, но это займет время. Будем надеяться, что его где-то останавливала полиция за езду с нечитаемыми номерами и выписывала штраф.

— Ему везет, ведь в центре Лондона избежать камер практически невозможно, — сказала Эрика.

— А он уже дважды умудрился въехать и выехать из него так, что мы не можем засечь номера, — сказал Питерсон.

— Специально пачкает номер, да? Рисковый, — отметила Эрика.

— Но он занимается похищением женщин, а это гораздо больший риск. Адреналин у него должен зашкаливать. Но пока ему везет, — признал Питерсон.

— Рано или поздно везение закончится. И в этот момент мы должны будем стоять в нужном месте и ждать.

Эрика снова и снова смотрела, как вслед за Джанель в тоннель въезжает красный автомобиль. Они уже никогда не узнают, что было с ней в эти семнадцать минут. Она словно испарилась.

В воскресенье Мэгги, соседка Эллы Уилкинсон, проснулась поздно. Накануне она легла рано, но все равно проспала все утро. Когда она вышла из своей комнаты в коридор, везде было тихо. Для воскресного утра это было абсолютно нормально, если бы не тот факт, что на ее телефоне не было пропущенных звонков и сообщений и дверь в комнату Эллы была открыта. Мэгги прошла мимо деревянной стойки с полотенцами, которые они обычно брали, когда шли в душ. Комната Эллы была рядом с ванной. Мэгги постучала и заглянула в комнату. Постель была заправлена, и на ней так и валялась одежда, которую Элла примеряла накануне вечером, решая, что надеть на свидание. Дуг, третий сосед, уехал на выходные со своей девушкой, и дверь его комнаты тоже была открыта. Мэгги встала наверху лестницы, и ее охватило дурное предчувствие. Она постаралась выбросить его из головы и спустилась в кухню.

Утром и днем она несколько раз звонила Элле, и, когда та продолжила не брать трубку, ее предчувствие сменилось паникой. Обычно Элла не отлипала от телефона. И она бы написала ей, что не приедет ночевать.

В пять вечера, когда стало смеркаться, Мэгги надела пуховик и пошла в бар. Дверь была заперта, но она посмотрела в окно и увидела, как женщина в желтых перчатках моет пол, а молодой человек ставит бутылки в холодильник. Она постучала в окно. Сначала они намеренно не обращали на нее внимания, но она продолжила настойчиво стучать, и тогда женщина подошла и открыла дверь.

— В чем дело? — резко спросила она.

— Прошу прощения. Я живу рядом. Моя подруга приходила к вам вчера вечером и до сих пор не вернулась домой.

— Сколько ей лет? — спросила женщина. У нее было сморщенное, как бывает у курильщиков, лицо и короткие седые волосы.

— Двадцать.

Женщина усмехнулась.

— Наверняка с кем-то познакомилась. Все, мне пора работать.

Она уже хотела закрыть дверь, но Мэгги подняла руку.

— Нет. Так не пойдет. Можно я спрошу у бармена? У меня есть фото подруги.

Женщина недоверчиво оглядела Мэгги, но, решив, что девушка в пуховике и пижамных штанах угрозы не представляет, открыла ей дверь.

Сейчас, на закате дня, в этом обычно многолюдном баре было тоскливо. На столах стояли перевернутые стулья, и везде пахло моющим средством.