– Но если бы я не попала на «Алиани»…

– Отлично! Теперь еще и я виноват! – воскликнул Вэй.

– О чем вы, папенька?

– Если бы я не отправил тебя к деду, ты бы не попала на «Алиани», – буркнул мужчина, но тут же мотнул головой. – Хотя нет, во всем виновата маменька.

– Маменька-то как?! – вскричала Тина, хватаясь за голову.

– А кто еще? Если бы она меня отговорила, я бы не послал тебя к деду, и ты бы не оказалась на «Алиани». – Пояснил Лоет. – А что это мы так мелко плаваем? Давай углубимся. Тут все гнездо Мовильяров виновато. И Ламберы заодно. А что? Если бы в моей крови не было родового упрямства, если бы дед не казался последним оплотом, если бы Марк не оказался свиньей, если бы мой брат лучше воспитывал сына, если бы Дульчина и Ансель оказались иными людьми и иначе воспитали твою матушку… Ах, да, я еще кое о ком забыл. Литин! Во всем виноват Литин, а не мы. Это ему вздумалось ехать по той дороге, где шла ты. И ведь, подлец такой, он тебя потащил на «Алиани». Да если бы не он…

– Довольно, папенька! – воскликнула Тина. – Альен тут ни при чем! Он не тащил меня силком, только предложил поработать на него.

– Значит, Мовильяры и Ламберы?

– Нет!

– Тогда виноватых нет, выходит, – пожал плечами Лоет.

– Я виновата…

– Адамантина Лоет! – гаркнул Вэй, и девушка невольно сжалась на его коленях, а Альен за стеной вздрогнул. – Хватит нести чушь! В чем ты виновата? В цепи случайных событий? В том, что ты такая, какая есть? Тогда вини нас с твоей матерью, потому что в тебе наша кровь и наше воспитание! Ты хочешь оскорбить меня, сказав, что мы дурные люди, раз вырастили такую дурную дочь?! Только попробуй, и я надеру тебе уши! – Мужчина сбавил тон и заговорил уже без сарказма: – Твоя единственная вина – в нежелании думать. Любой поступок – это ответственность. Что касается проклятого Беса, его карты и желания Лиги завладеть его золотом, то из-за этих сокровищ уже сто лет гибнут люди и тонут корабли. Сколько их? Тысячи, Тина! Команды выкашиваются одним махом. Да проклятый остров уже омыт кровью, и в этом ты тоже хочешь обвинить себя? Когда ввязываешься в игры больших мальчиков, будь готова сама стать, как они, или сложи руки на груди и покорно прими ядро, как это сделала команда «Алиани». Они позволили себя уничтожить без боя, подставили борт, даже не огрызнувшись. Ты им не дала влупить хотя бы пару ядер по бригантине? Ты задула фитили? Они погубили себя своей нерешительностью, а вину возложили на голову глупой девчонки, только узнающей жизнь. Да ко всем чертям! Ржавый ждал мой бриг, он хотел вырезать мою команду, и он нападет снова, мне тебя в этом обвинить? – Тина испугано молчала, жадно слушая все, что говорил ей отец. – Ржавый – это Ржавый. Он пират и живет по законам Лиги. Знаешь, что это за законы? Никаких законов, дьявол его дери. Он режет людей, как свиней, мстительный, злопамятный, жестокий. И это тоже твоя вина? Я знал, во что ввязываюсь, потому ответственность за это плавание – на мне. Я не бегу от нее и буду драть мерзавца под хвост при каждой возможности. Твоя же задача – извлечь урок из всего произошедшего и повзрослеть наконец. Все ясно, Сопляк?

– Я не Сопляк, капитан, я – Лоет, – слабо улыбнулась Тина.

– Вот именно, девочка, – подмигнул ей папенька. – Умник, я знаю, что ты там. Зайди.

Дверь через мгновение открылась, и на пороге появился Альен. Вэй поманил его, поднялся на ноги и вручил Тину.

– Держи, доверяю, – проворчал он. – И чтоб без глупостей мне тут.

Вэйлр направился к двери, но на пороге обернулся и укоризненно покачал головой, видя, как колени отца сменяются коленями молодого человека. Вэйлр видел, как Литин заключает лицо мадемуазель Лоет в ладони, поглаживает ее скулы большими пальцами и заглядывает в глаза. Видел, как дочь кладет ладони на плечи молодого человека, как жадно вглядывается в его глаза, и капитан отвернулся, стремительно покидая каюту. В другой раз Лоет не преминул бы колко высказаться и согнать Тину с рук Альена, но сейчас он промолчал, как-то вдруг понимая то, что родительское время уходит и начинается взрослая жизнь, когда птенцам пора становиться на крыло и вить собственные гнезда. Детство самой младшей из его детей шло ко дну вместе с обломками шхуны, время делиться своим сокровищем было уже слишком близко. Слишком…

– Дьявол, – выдохнул Вэй и поднял лицо к небу, пряча единственную слезу, столь нежданно посмевшую обнажить душу бывшего пирата.

Тина приходила в себя: она больше не рыдала, не винила себя, но на палубе почти не появлялась, только в сопровождении Альена или Дина, если Литин был занят. Своих занятий с последним Вэй не отменил, еще больше усилив напор. Теперь, когда Ржавый сумел вывернуться из ловушки, встреча с ним была неминуема. Рано или поздно, но он должен был объявиться, и Лоет хотел, чтобы мальчишка мог защитить себя и Тину, если отца не окажется поблизости. Он был доволен своим подопечным, но это не мешало Вэю рычать, ворчать и выговаривать Альену за малейшую ошибку. Терпению и железной выдержке молодого человека не изумлялся только ленивый. А разгадка была проста. Литин понимал то, о чем думал капитан, как понимал, что противником его может оказаться вовсе не лесной разбойник или изнеженный столичный житель, повеса и любитель дуэлей.

После провала канониров бриг был весь поставлен на уши. Когда Лоет не гонял Альена, упражнялись матросы, сменяя друг друга. Что касается канониров, то им пришлось выслушать настолько жесткую отповедь, что уши пылали даже у тех, кому довелось слышать брань и похлеще. Лоет не жалел никого, он даже горастанцев заставил встать друг против друга, и все, кто находился на палубе, открыв рот, следили за их странными «танцами», настолько плавными были движения принца и лекаря. Порой они казались тенями, расплывавшимися в пространстве, и Красавчик, почесав подбородок, решил вслух:

– С этими я связываться не буду.

– Хорошо пляшете, – сухо заметил Лоет, – а теперь на саблях с моими парнями.

Дин оказался более слабым бойцом, Бонг легко и быстро справился с двумя противниками, выставленными против него капитаном.

– Принца нужно натаскать, слишком спешит, порывист и горяч. Азарт ему только мешает. Колдун, займись, – распорядился Вэй. – Если придется схлестнуться с пиратами, а нам придется, мальчишка встанет со всеми вместе. Одной девчонки на борту больше чем достаточно.

За всем происходящим в хмуром молчании следили матросы с погибшей шхуны. Они сбились в кучку, почти ни с кем не разговаривали, друг на друга тоже не смотрели. Слова Лоета об их трусости и нерешительности задели мужчин, но сказать против было нечего. Слишком оказались взволнованы предстоящей схваткой, вели себя бестолково и при виде своих товарищей, которым резали глотки на «Заре», и вовсе впали в ступор, завороженно глядя на полет очередного тела с борта бригантины в воду.

Не подходил к людям из бывшей команды только их капитан. Он перебрался к корме и о чем-то напряженно думал, вяло реагируя на Самеля, когда тот приносил ему еду. Верта не разговаривал со своими матросами, но следил пристальным взглядом за Лоетом. Мужчина не решился сказать того, что происходило на борту шхуны с того мгновения, как корабли разошлись. Хотя… это началось раньше.

– Ты думаешь, Одноглазый оставит вас в живых? – насмешливо спросил пленник, глядя на Верта, прищурив один глаз. Капитан отвернулся, не слушая его, но пирата это не остановило. – Что ты знаешь о нем? Честный коммерсант? На его счету таких, как ты, сотни. Использует и пустит шхуну ко дну. Думаешь, он захочет делиться с вами сокровищами Беса? Черта с два! Там столько, что у самого благородного человека проснется жадность. И даже если вы доберетесь до проклятого острова, вам не выбраться оттуда. Золото лишает разума всех, особенно когда его много, а там его очень много, уж поверь мне.

– Молчи, – отозвался Верта, и это было его ошибкой, потому что одним словом показал пленнику, что прислушивается к нему. Нужно было просто приказать заткнуть ему рот, а лучше выкинуть за борт, но капитан не заткнул и не выкинул, а пират продолжал говорить.