Уже у двери я оглянулась и обнаружила Нейса на том же месте, где он и стоял. Я кивнула на дверь, но Кин покачал головой. Нахмурившись, скрестила руки на груди, ничего не изменилось.

— Открой, — потребовала я.

— Нет, — Кинан быстро подошел ко мне, схватил за плечи и жарко заговорил. — У тебя все будет, киска, все. И главное, у тебя буду я. Она для меня пустое место, всего лишь недоразумение, которое я не в силах устранить. Мои родные подписали брачный договор, принесли клятвы, когда мне было всего восемь лет. Если я откажусь жениться, это будет уже оскорблением роду Кэйдн, кровная вражда. Понимаешь, Марсия? — он нагнулся, заглядывая мне в глаза. — Я должен жениться, но спустя год смогу объявить, что жена не оправдала моих ожиданий и развестись. Всего год, киска, и я буду только твой.

— Год… Слишком долгий срок, — я отвернулась от него, чтобы не видеть этих глаз, в которые столько раз смотрела. — За год ты можешь полюбить свою жену, у вас появятся котята, тебя обяжут новой клятвой, что угодно. — Неожиданно всхлипнула и сцепила зубы, чтобы не расплакаться. Он молчал, и я успела успокоиться. — Знаешь, Кин, я может слишком мало еще понимаю в человеческой жизни и отношениях мужчины и женщины, но достаточно для того, чтобы понять, что я буду для тебя, как домашняя зверюшка, которую кормят, поят, глядят, но однажды могут просто выкинуть на улицу. Отпусти меня.

Кинан откинул голову назад и прикрыл глаза, должно быть справляясь с эмоциями. А когда снова наклонился ко мне, на его лице застыло выражение, которого я никогда раньше не видела.

— Я не могу, киска, — прошептал он. — Не могу отпустить. Без тебя не могу, мне тяжело.

— Да ты и не был еще без меня. — Возмутилась я.

Нейс отступил от меня, прошелся по кабинету. Я следила за ним, раздумывая, как объяснить ему, что мне тоже тяжело, но я уже не хочу быть с ним, когда Кин стремительно вернулся назад, снова схватил за плечи и тряхнул.

— Ты не мой кот, — повторил он мои слова. — Я никак не могу выкинуть из головы эти слова, они возвращаются снова и снова, выматывают нервы и душу. Думаешь, осознание этих слов слишком мало, чтобы понять, что я не могу от тебя отказаться? — потом обнял меня и прижался лбом к моей макушке. — Люблю я тебя, киска, сам не думал, что успел так полюбить.

— У тебя есть невеста, — прошептала я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не обнять его в ответ.

— Да я уже ненавижу ее! — крикнул Нейс, и я шарахнулась, испугавшись громкого звука его голоса. Он снова притянул меня к себе. — Пожалуйста, киска, ну, хватит, обними меня. Пусть все будет, как раньше.

Кошачьи боги, дайте мне сил не поддаться соблазну! В этот момент я вспоминала наши походы в кабачок, прогулки по Эйлину, нашу первую ночь, даже то, как он наказал двух бандюг за меня. Закусила губу, чтобы не разреветься от той черной пропасти, что разверзлась в этот момент у меня в душе. Он ведь мой, МОЙ, моя территория! И в этот момент я представила, что на МОЕЙ территории будет хозяйничать чужая кошка, а я останусь всего лишь гостем, который будет ждать и ждать, когда захватчица исчезнет. Слезы высохли в один момент. Я уперлась кулаками ему в грудь, стараясь вырваться. Кинан с силой сжал меня, и я цапнула его. Не помогло.

— Хоть на куски режь, не отпущу, — сказал он, сжимая кольцо своих рук.

— Отпус-сти, — зашипела я, — отпусти. Ты не мой, не мой. На моей территории не может быть других хозяев. Или я, или уходи!

— Мой род, Марсия, мой род, пойми меня. Я не могу отказаться, — взмолился Нейс, пытаясь поймать мой взгляд. — Это же кровная месть! Вражда двух родов не ограничивается простой дракой, Марсия, пойми меня!

Ничего я не хотела понимать. Надо, пусть женится. Котов много, найду еще своего. А он пусть уходит. Не потерплю, чтобы кто-то посягал на мою территорию. Что мое, то мое! В этот момент в моей голове всплыло одно слово-ревность. Теперь я, наконец, поняла, что это такое. Поняла Кинана, который охранял свою территорию, меня, от чужих котов. Поняла и обиделась еще больше. Он отгонял от меня других мужчин, требовал быть верной, а сам… Так горько стало. Мы, кошки, не только позволяем себя любить, но и отвечаем любовью тем, кто заслужил наше доверие. Мое доверие было у молодого лорда Нейса, и я была привязана к нему. А теперь доверие исчезло, и я больше не могу позволять ему прикасаться к себе. И я была обижена. А мы, кошки, обид не забываем. Не знаю, как Кину надо вывернуться, чтобы я простила его.

Я продолжала вырываться из сильных рук, не позволяла целовать себя и, наконец, закричала. Дверь слетела с петель, в кабинет ворвался Джар. Следом за ним стали заглядывать остальные студенты. Кин задвинул меня за спину, не позволяя убежать, закрыл собой и теперь волком смотрел на каждого, кто пытался войти в кабинет.

— Уйди, Аерн, — чуть ли не зарычал он. — Уйди, пока я помню, что когда-то мы дружили.

— Ты сходишь с ума, Нейс, — тихо сказал Джар. — Отпусти ее, пусть живет так, как хочет.

— Не лезь, — голос Кина стал опасно добродушный. — Аерн, может ты и сильней меня в магии, но на мечах я тебя сделаю, ты это знаешь. Уйди по-хорошему, мы сами разберемся.

Кабинет стал наполняться однокурсниками Кинана и Джара. Они подступали все ближе, а я чувствовала, что Нейс на грани. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым, еще немного и он бросится на своих. Мы, кошки, умеем успокаивать. Я обняла Кина сзади, прижалась щекой к его спине, и он застыл, боясь спугнуть неожиданную ласку.

— Котик, — ласково позвала я. — Дай мне время все осознать, дай подумать, хорошо? Для меня все это так неожиданно. Ты говоришь всего год? Дай мне время, пожалуйста.

Он развернулся ко мне, пытливо посмотрел в глаза и кивнул, снова обнимая меня. Я даже позволила себя поцеловать, затем мягко высвободилась из рук измучившего себя и меня собственника, улыбнулась ему, как можно нежней, погладила по щеке и вышла за дверь. Не спеша, зная, что он вышел следом и смотрит мне в спину, дошла до своей каморки, обернулась, чтобы еще раз улыбнуться, закрыла дверь и привалилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Сердце гулко билось в груди, словно птичка, мечтающая вырваться на свободу. Из аудитории заглянул Терло. Он тревожно посмотрел на меня.

— Девочка моя, с тобой все в порядке? — спросил он и пошел к шкафчикам с готовыми зельями.

— Все хорошо, — ответила я. — Не надо зелья, я сама успокоюсь. Мне просто нужно побыть немножко одной.

— Я понял, — кивнул профессор и снова вышел.

Я села на табурет, положила руки на стол и уткнулась в них лбом. Никогда и ничего подобного не было в моей кошачьей жизни. Ну, Поллин шарами покидалась, ну, Фиц чуть не сожрал, ну, с кошаком подралась. Но чтобы так, чтобы душу выворачивали наизнанку, чтобы удавиться хотелось, чтобы в груди бездонная пропасть… Посидев немного, я вспомнила, что меня ждет ректор уже которую перемену. Встала, вытерла сухие глаза и вышла в коридор. В этот раз там никого не было, и я беспрепятственно добралась до первого этажа. Дернула дверь ректорского кабинета и вошла, надеясь, что Ормондт сейчас один. Но он был не один. Мне навстречу поднялся лорд Алаис Бринэйнн, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же его закрыл, глядя на меня.

— Что случилось? — ректор поднялся из-за стола.

— Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, — сказал понятливый Алаис и вышел.

Ормондт спешно подошел ко мне, с беспокойством посмотрел в глаза, ничего там не нашел и обнял меня. Пустота внутри меня начала заполняться чем-то горячим, поднимающимся из самого центра моего существа, а потом вырвалось наружу горячими слезами. Я уткнулась ректору в грудь и тряслась от рыданий. Он подхватил меня на руки, донес до своего кресла и усадил к себе на колени, успокаивая шепотом, легкими поцелуями, нежными касаниями. Я вцепилась ему в шею, уткнулась в плечо и постепенно затихла.

— Маленькая моя, неопытная девочка, — тихо сказал Ормондт. — Приходится учиться тому, что другие узнали еще несколько лет назад?