– Мой брат родился слабым. За ним много ходили, оберегали. Зимой почти не выпускали из дома и всегда в его спальне жарко топили, потому что от холода он болел. Отец говорил нам, что каан должен быть сильным, и брат думал, что я сильней его, потому что буду кааном. Он много плакал, даже как-то убежал зимой на улицу, когда уже завыла метель. Ягиры увидели и быстро вернули его домой, но брат слег. Все говорили тогда, что он уже не оправится. Отец много сидел с ним рядом, держал за руку, сам смывал пот и давал настои, какие оставил шаман. Когда брату стало лучше и отец спросил, зачем он сбежал в метель, он ответил, что хотел доказать, что тоже может стать кааном, потому что кааны сильные. Он плакал и просил сделать его кааном, чтобы гулять зимой и не бояться холода, как я. Отец тогда дал ему слово, что он тоже получит свой таган. Дал клятву перед Белым Духом. Теперь хочет ее исполнить. А Курменай потому, что у других соседей есть сыновья, и брату там челыка ждать как солнца в зимнюю пору. И пока у Кашура не появился сын, отец должен успеть посадить на его место младшего каанчи. Вот и вся загадка, Ашити, – Шакин улыбнулся. – Я говорю правду, клянусь в том Белому Духу и людям.

– Мы слышим тебя, – отозвались Берик и Архам.

Улыбнувшись каанчи, я пожала ему запястье и отступила. Его откровения отвлекли от снедавших меня переживаний, но и забрали драгоценное время, а ведь наше войско уже должно было встретиться с илгизитами! И откладывать я более не стала.

– Спасибо за то, что был честен со мной, – сказала я. – Теперь я оставлю тебя. И все-таки прошу пока побыть на подворье ягиров. Если не отцу, то Кашуру нужен предлог для нападения. А раз он хитер, то может использовать тебя как предлог, чтобы твой отец пошел без всяких условий. Лучше поостеречься до возвращения дайна.

Шакин чуть приподнял брови в удивлении, после нахмурился, обдумывая мои слова, и наконец кивнул.

– Хорошо, я буду у ягиров. Может, ты и права. Без меня Кашуру опасаться нечего. Только он не знает о клятве отца, ты первая услышала. Это всё было между нами.

– И мы сохраним вашу тайну, – ответила я. – Если духам угодно, они не допустят исполнения клятвы, а мы помогать Кашуру не станем.

– Благодарю, – каанчи прижал к груди ладонь. Однако прежде, чем уйти, добавил: – Отец моей смерти не желает, я точно знаю.

– Хвала Белому Духу, – улыбнулась я, после кивнула, прощаясь, и поспешила к своему подворью.

Однако сразу попасть туда не удалось, потому что иртэгенцы уже ждали меня, чтобы обрушить лавину вопросов. Что случилось? Куда отправились воины? И всё в таком духе. Чтобы не тратить время еще и на ответы каждому, я все-таки дошла до ворот нашего дома, здесь остановилась и подняла руки, призывая всех к тишине, и она мгновенно разлилась по улице.

– Милости Отца вам, добрые люди, – приветствовала я всех разом. – Случилось то, о чем мы говорили, – илгизиты выступили. Дайн и наши друзья отправились защищать наш мир от воинства Предателя. Всё, что вы можете сейчас сделать, – это сохранять прежний покой и порядок в Айдыгере. А еще молиться духам за наших защитников, они сейчас бьются за всех нас с врагом, какого еще не видели земли таганов.

– А далеко ль еще илгизиты, дайнани?

– Они в горах, дайн не позволит им спуститься.

– А саулов не брали, как же они…

– Хамче волею Создателя быстрей саулов, – ответила я. – Ступайте, добрые люди, и молитесь, чтобы поганое воинство было сокрушено.

Иртэгенцы, дружно сплюнув, отправили проклятия илгизитам. И пока они переглядывались и переговаривались, я склонилась к Берику и негромко произнесла:

– Сходи к Хасиль, пусть будет готова принять раненых. Не сразу, но хамче отправит их сюда. И другим знахарям скажи. Пусть все будут готовы.

– А ты?

– А я иду в дом и не покину его, – заверила я. – Ягиры на страже подворья будут мне защитой. Да, еще, пусть закроют ворота. Выпускать можно, но в харат пока дорога закрыта. Иртэгенцев и тех, кто поселился здесь, впустить могут, но с досмотром. Особо досматривать переселенцев. И Нихсэту об этом распоряжении скажи. Иди.

– Хорошо, – кивнул мой телохранитель, а иртэгенец, стоявший недалеко от нас, спросил:

– Рвать, что ли, простыни, дайнани?

Люди мгнвоенно вновь замолчали и воззрились на меня, ожидая ответа. Я улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Не надо. Для перевязки у нас теперь много бинтов. Ступайте, друзья мои.

После этого кивнула Архаму, который внимательно выслушал мои распоряжения, отданные через Берика, и поспешила скрыться за крепкими воротами, а ягиры отрезали путь тем, у кого еще оставались вопросы. Деверь за мной не пошел, они с Шакином должны были отправиться на подворье ягиров.

– Чего там? – встретила меня Сурхэм с Тамином на руках.

Я не стала забирать у нее сына. Только поцеловала его в щеку и поспешила дальше, отвечая уже на ходу:

– Илгизиты идут.

– Смотреть будешь? – спросила мне в спину прислужница.

– Буду, – кивнула я и зашла в кабинет.

Усевшись в кресло, я на миг задержала взгляд на портрете мужа, прерывисто вздохнула и пробудила «Дыхание Белого Духа»…

Равнина Дэрбинэ почернела. Словно полноводная огромная река, по ней текли полчища илгизитов. Всадники на салгарах, пешие воины, и среди человеческих рядов были видны орудия отступников, которые тащили рохи, понукаемые возницами с длинными палками в руках. Никто не гнал во весь опор, потому что никто не ожидал нападения здесь, на землях йарганата. Да и некуда им было гнать, пока шероны и прочие устройства не окажутся там, где им должно было находиться для начала наступления.

Я стояла рядом с Танияром и вместе с ним взирала на равнину с высоты горного гребня, кажется, того самого, где меня похитили урхи, и значит, до спуска оставалось еще приличное расстояние. Нам с Архамом его сократили невольные помощники, а илгизитам тащиться по скалам было бы тяжело и глупо. Шавар тут точно не пройдет, и потому их путь тянулся по земле.

Кроме меня, рядом с дайном стояли Элькос и Эгчен. И сколько я ни вертела головой, но видела лишь малую часть нашего огромного войска.

– Морт, – позвал Танияр.

Магистр, стоявший за плечом дайна, встал с ним вровень. Мужчины обменялись короткими взглядами, и хамче кивнул. И в то же мгновение, будто воск со свечи, пространство оплыло, повинуясь воле Элькоса, и взору открылось то, что было невидимым еще минуту назад.

По всей протяженности гребня были установлены «пушки» – то, что изобретали кузнец Тимер и хамче еще зимой. Пушками назвала я их из-за приближенной внешней схожести. Однако принцип действия их был иным, хотя смысл и результат оставались теми же. Я видела их после создания, но точно не видела, чтобы орудия, названные танытами, были при войске, когда оно отправилось сюда.

– Откуда они? Вы же их не брали, – не удержалась я от вопроса.

Танияр чуть обернулся, хмыкнул и ответил:

– Они здесь скрыты уже больше десяти дней. Теперь не мешай.

Я кивнула, будто дайн мог меня видеть, но вслух больше не произнесла ни слова. Впрочем, супруг уже перестал обращать на меня внимание, у него имелись иные заботы. Танияр поднял руку, после резко опустил ее, и таныты выплюнули первые снаряды, продолговатые и обтекаемые по своей форме. Выстрел был совершенно бесшумным, и илгизиты так ничего и не заметили… поначалу.

Через пару мгновений послышалось шипение, и снаряды – шугаты вспыхнули голубоватым огнем. Это был ньиндан. С его примесью отливались шугаты, и он гнал снаряд из таныта к его цели…

– Что это?! – долетел до нас крик снизу.

Но ответа не последовало, зато первый шугат достиг шерона, и метательное орудие, ярко полыхнув, разлетелось горящими щепками под испуганный рев рохов. А затем взорвался следующий шерон, и еще один, и неизвестная мне конструкция. Взрывы следовали один за другим. И пусть не все попали в цель с первого раза, но уже летели следующие шугаты, порождая в рядах противника растерянность, а следом и первую панику.