– Мы верны Отцу! – еще более повысил голос Уриншэ. – Мой каан поехал только послушать и разобраться. Он хочет узнать, чего хочет Кашур. К нам несколько раз приезжал младший каанчи из Долгих дорог. Он говорил со мной и отцом. Потом приезжал алдар из Курменая и звал к Кашуру. Он много говорил и хорошо говорил. Да, я был у тебя на сангаре, я всё услышал и увидел, а потом передал отцу. Ты знаешь, мы откликнулись и пошли за тобой. А сейчас мой каан хочет выслушать и Кашура…

– Сколько каанов увлек Кашур? – прервал его Танияр, более не желая слушать.

– Тех, кто рядом…

– Лесная тень?

Уриншэ заметно опешил, но быстро понял, о чем спрашивает дайн, и пожал плечами.

– Я не знаю. Мы об этом не разговаривали. Если кто-то из этого тагана появится у Кашура, то мы с этим точно не связаны. Но и мой каан всего лишь хотел послушать…

Каанчи оборвал сам себя, потому что гость поднялся на ноги. Танияр одернул одежду и посмотрел на собеседника.

– Если есть желание слушать Кашура, значит, нет доверия мне, – произнес дайн, не глядя на Уриншэ. – Ты был на сангаре, ты видел Ашит, ты знаешь, что ее устами говорит Создатель. Ты видел книгу, видел силу хамче, слышал слова Ашити. Ты всё это принял душой и поверил, раз первым откликнулся на мой зов. Ты признал всё услышанное правдой, потому назвал меня братом. Мы видимся часто, почти каждый день, но ты ни разу не сказал о том, с чем к вам приезжают гости. Хорошо, что я узнал об этом сейчас. Когда нож будет торчать между лопаток, станет уже поздно.

– Мы не предавали…

– Теперь я вам не доверяю, – ледяным тоном ответил Танияр и направился к двери.

Уриншэ посмотрел ему вслед, вдруг мотнул головой и бросился за гостем.

– Танияр! – крикнул он. – Танияр! Что ты хочешь сказать? Ты отказываешься от нас и наших ягиров? Мы хотим защищать наш мир, мы верны Отцу!

Дайн стремительно развернулся и окинул каанчи непроницаемым взглядом.

– Я верил вам, как самому себе, – наконец произнес мой супруг. – Больше этой веры нет. Я не могу позволить себе быть слепцом, слишком большая цена будет уплачена за слепоту. А глупцом я не был и прежде. Хотите сражаться со мной, тогда принесете клятву Белому Духу, и вещая скрепит ее священным огнем. Только так я могу быть уверен, что рядом со мной друг, а не посланец Кашура.

– Клятву? – переспросил каанчи. – Ты хочешь, чтобы мы клялись, как воины Белого камня и Песчаной косы? Как твои айдыгерцы?

В одно мгновение в глазах его разгорелся гнев. Уриншэ гордо задрал подбородок и ответил дайну вызовом во взгляде.

– Так, может, и прав был Кашур, когда говорил, что ты хочешь больше власти? Что ты хочешь подмять под себя остальные таганы и сделать всех нас Айдыгером?

Мне захотелось выругаться, но Танияр не только бы услышал меня, но и понял брань, потому что делала я это исключительно на родном языке, а супруг его знал теперь в совершенстве. Ну как?! Скажите мне на милость, как можно нести подобную чушь?!

Дайн был явно со мной согласен. Он медленно выдохнул и направился к каанчи, застывшему изваянием, которое могли бы поставить воплощению надменности и заносчивости, да попросту спеси! Танияр остановился напротив Уриншэ, вновь склонил голову к плечу и вопросил:

– Я когда-нибудь прежде просил вас о клятве? До этого дня я почитал вас за братьев, но снова ошибся. Когда-то я считал братьями Налыка и Елгана, но они пришли, чтобы уничтожить Зеленые земли. Еще вчера я был рад назвать братьями тебя и твоего отца, а сегодня он отправился к «великому» каану, чтобы услышать его правду. Так вот я тебе и так скажу, в чем его правда: он голос Белого Духа, а все остальные кааны должны его слушать. Слушайте, а я займусь делом.

– Но ты ждешь от нас клятвы!

– И тому виной вы сами, – ответил Танияр. – Обдумай, что говорил с самого начала, а после упрекай меня. Я всё сказал, ты всё услышал. Больше говорить не о чем.

Развернувшись, Танияр первым вышел из дома, Элькос последовал за ним. А спустя мгновение отмер и Уриншэ. Он бросился следом за гостями и, едва выбежав во двор, крикнул:

– Куда ты идешь? Что хочешь делать?

– Другу я бы ответил, тебе, каанчи, нет, – не оборачиваясь, ответил Танияр.

Ягиры Холодного ключа, находившиеся во дворе, услышав слова дайна, изумленно обернулись в его сторону.

– Стой, Танияр! – гаркнул Уриншэ. – Остановись! Мы не договорили! – Ничего не изменилось. Мой супруг приближался к воротам, даже не обернувшись на призыв, и каанчи выкрикнул: – Закройте ворота! Не выпускать!

Заметно ошеломленные воины все-таки поспешили выполнить приказание. Они бросились к воротам. Кто-то даже вытянул ленген, потому что с той стороны стоял десяток наших ягиров. Они пришли с дайном, но из-за оружия, которое принесли с собой, остались стоять на улице.

– О Хэлл… – выдохнула я, уже предвидя возможное развитие событий, но…

Элькос, не замедляя шага, махнул рукой. Створы сорвало с петель, и они отлетели в сторону, кажется ранив кого-то из чужих ягиров. И тогда зазвенели ленгены, вытаскиваемые из ножен хозяевами и гостями. Но вот посреди жаркого лета взвыла метель, взметнув волосы людей и плащ моего супруга. А потом раскрылся портал.

Пять ягиров вошли в него первыми, затем прошествовали дайн и хамче, а после оставшиеся пять воинов. О-о, это было красиво! Весь этот переход в кружении метели! И далее тоже. Потому что вышли они в дайваре в доме каана Курменая, где в этот момент проходило сборище спесивцев.

Ягиры теперь и не думали покидать своего повелителя. Впрочем, если бы Танияр желал соблюдать правила хорошего тона, то вышли бы они из портала у ворот. И двое воинов, не дожидаясь приказа, сразу же направились к дверям в дайвар, где застыли с обнаженными ленгенами. Остальные рассредоточились вокруг дайна, также вытащив клинки из ножен. Так что визитом вежливости происходящее назвать было невозможно.

Взгляд Танияра скользнул по присутствующим, пребывавшим в высшей степени ошеломления, на миг задержался на каане Холодного ключа, и губы дайна скривила усмешка. И наградой ему… нет, не ему, а мне стал опущенный взгляд и заалевшее лицо. Я знаю, что моему супругу это проявление стыда было безразлично, но не мне. Хотя бы так, но я испытала толику удовлетворения.

– Что ты вытворяешь?! – рявкнул Кашур, первым взявший себя в руки. Впрочем, в спинку кресла он вжался, уже по опыту зная, что ничего не сможет противопоставить.

От его возгласа очнулись остальные, правда, на ноги вскочили всего несколько человек. Похоже, приближенные Кашура, памятуя о своем бессилии перед хамче, решили пока не лезть тому под руку. Остались сидеть каан Холодного ключа и его алдар – младший брат каана.

– А что я вытворяю? – полюбопытствовал Танияр, не обращая внимания на негодование гостей Кашура. – Зашел в гости, как и все мои… братья, – последнее вышло едко и насмешливо. – Неужто в доме великого каана не найдется места для дайна Айдыгера?

– Так в гости не ходят! – все-таки рявкнул один из приближенных. Его принадлежность Курменаю была ясна по цветам в одежде.

Мой супруг устремил на него взгляд, после потер подбородок и вдруг, приложив ладонь к груди, склонился перед Кашуром.

– Милости духов тебе, великий каан, – произнес Танияр. – Дозволишь остаться с вами?

Неожиданная перемена в поведении вызвала лишь настороженность, и ответить Кашур не спешил, лишь пристально следил взглядом за наглецом. Зато подал голос один из гостей каана, кто успел вскочить на ноги.

– Гость входит через дверь и не угрожает оружием хозяевам, – произнес мужчина лет сорока с блеклыми голубыми глазами.

Дайн обернулся к нему.

– Ты прав, каан Галзы, – ответил он. – Гость приходит с открытым сердцем, как я приходил к каждому из вас. Но теперь вы точите ленгены, чтобы вонзить их мне в спину, а потому и я прихожу к вам с обнаженным клинком. Каков хозяин, таков и гость, – закончил Танияр и вновь обернулся к Кашуру.

– Если твои ягиры стоят здесь, пусть войдут и мои, – подал голос последний.