Следователь покачал головой, подошел к окну и взяв с подоконника стеклянную пепельницу, затушил только до половины докуренную сигарету:

– Курить все пытаюсь бросить, – ухмыльнулся Карташов,– сразу не получается… и кстати, Рябцев, я немного просмотрел ваше досье. Вы служите в артиллеристской бригаде, в городе Тихореченске, ничем на службе не отличались, имели пару строгих выговоров… совсем недавно вернулись из командировки в Сирию. Я, конечно, все понимаю, участие в боевых столкновениях, ранение и контузия… Вас вообще психиатр хорошо обследовал?

– А вам зачем знать?

– Мне зачем? Да просто я вижу у вас налицо посттравматический синдром, наверняка усиленный алкоголизмом. Все это наверняка и повлияло на вашу психику. Конечно, еще будут медицинские обследования, но то, что вы хладнокровно убили ножом старика Колесникова – в этом я уверен наверняка.

– Послушайте…– привстал со стула Рэй.

– Домрачев! – рявкнул следователь .

Двери быстро приоткрылись и в кабинет ворвался невысокий плотный сержант с бочкообразной грудью.

– Отведи подозреваемого в подвал. Два часа уже с ним бьюсь, никак дурак не хочет в сознанку идти… А утром переведете его в СИЗО. Дербышев оформит все документы…

Задержанного повели по ступенькам вниз и посадили в небольшую одиночную камеру, с откидывающимися нарами, застеленными тонким вонючим матрасом.

Он медленно присел и задумался.

В Ламарии правосудие не всегда совершалось быстро, иногда преступники ждали своей участи долгие месяцы, сидя в подземельях крепости Нарын-Хала. Многие умирали от чахотки еще до суда, надышавшись влажного и холодного воздуха в каменных мешках. Но когда преступника ловили на месте преступления с оружием в руках – судили сразу. Любой из Благородных, а не только городской судья мог приказать казнить убийцу или грабителя. Генералу Кларку не раз приходилось и самому приводить приговор в исполнение…

В этом гнусном преступлении, убийстве старика, почему-то сразу обвинили его, даже не разобравшись как следует. Это означало, что следователь даже не желает искать преступника, а возможно, следствие даже подкупили… Так или иначе, нужно самому разобраться, но для этого нужно попасть на свободу…

Утром два молодых охранника вывели Рэя на улицу.

На ступеньках курил бледный следователь Карташов, сейчас он почему-то напоминал большого и нервного кузнечика.

– Куда его поместить, товарищ майор? – спросил шустрый белобрысый сержант.

– Давайте в восьмую, к Толе Еревану. Зверье должно со зверьем сидеть.

Пока Рэя вели по внутреннему дворику, он заметил, что территория довольно хорошо охраняется. Высокие караульные вышки с часовыми находились с двух сторон – возле въездных ворот и за гаражными боксами. Сверху бетонного высоченного забора натянута колючая проволока в три ряда, рядом висело изображение черепа с красной молнией.

Рэя привели в двухэтажное серое здание с решетками. Снаружи и внутри он насчитал еще четверых вооруженных охранников. Краснощекий капитан привстал со стула:

– Куда его определили?

– Сказали в восьмую.

– Ну тогда пойдем,– усмехнулся капитан и повел заключенного и сопровождающих по узкому полутемному коридору.

– Что это за важная птица, если вы вдвоем конвоируете? – усмехнулся капитан.

– Не знаю…– пожал плечами белобрысый,– майор сказал лучше усилить охрану, он псих контуженный из бывших военных…

Рэй переступил порог камеры и за ним сразу захлопнулась тяжелая дверь. Он тихо поздоровался с сокамерниками и уселся на ближайшую свободную койку, обхватив голову руками.

За короткое знакомство с дядей Гришей он уже успел привязаться к старику. И даже знал почему: дядя Гриша напомнил ему отца. Такой же высокий и сильный, будто скроен из стали, и с обостренным чувством справедливости, всей душой ненавидящий подлость и предательство. Рэй и сам всегда был таким, любил добиваться правды любыми способами и чуял обман за версту.

Но как могло получиться, что какая- то подлая тварь зарезала старика в его же доме… Дядя Гриша даже так и не успел повидать своих внуков…

Теперь я должен найти эту тварь и убить, а заодно уничтожить и того, кто нанял убийцу. Если в этой Империи не работают Законы, то я буду Законом на этой земле. Но сначала нужно обязательно вырваться из темницы и посетить бизнесмена Никитина, очень уж много ниточек ведут именно к нему…

– Эй, дядя!

Рэй убрал руки от лица и увидел невысокого худощавого паренька с татуировками на плечах и груди:

– Ты что, не знаешь как в хату заходить? Прошмыгнул тихо и спрятался в углу как мышь… Или ты первоход?

– Парень, у меня сейчас на душе муторно. Хорошего человека убили.

– А у нас всех здесь горе,– парнишка широко развел руками.– Так что же, по углам разбежаться и волками друг на друга смотреть? Подойди к смотрящему, представься… расскажи, что ты за пассажир…

Парнишка показал на столик у окна, где играли в нарды двое крепких мужчин в майках. У обоих тела были обильно покрыты синими татуировками.

Генерал привстал и медленно подошел к столу.

– Садись, не маячь…– сквозь зубы процедил седоватый мужик с глубоким шрамом на щеке и хитрым прищуром. – Я Толя Ереван. Смотрящий камеры. Это Юра Кот.

Его напарник оказался немного моложе, с круглыми покатыми плечами борца.

Рядом на кроватях дрыхнули еще два постояльца: совсем мальчишка и небритый худощавый старик.

Рэй осторожно присел на край скамейки.

– Ну рассказывай,– усмехнулся Толя Ереван,– кто такой, за что взяли…

– Я Сергей Рябцев. Подозревают меня в преступлении, которое я не совершал. Я невиновен.

– А здесь, дядя, почти все невиновны…– хмыкнул Юра Кот.

– Я уже понял, что ты первоход,– улыбнулся Толик, обнажив железные фиксы.– А по жизни сам кто будешь?

– Военный.

– А… защитник Царя и Отечества? Я почему-то сразу так и подумал…

Смотрящий повернулся в сторону спящего парнишки:

– Чиж! Хватит харю плющить. Встань, чифира завари.

Паренек тут же подскочил как ошпаренный, мельком взглянул на вновь прибывшего. Он взял со стола большую алюминиевую кружку и направился к раковине, наполнил почти полную кружку водой, поставил на металлическую подставку и поджег снизу таблетку с сухим горючим.

Смотрящий изучающим взглядом окинул Рэя с ног до головы:

– Следак тебя уже колол на чистосердечное признание?

– Я ни в чем не виновен. И догадываюсь, кто на самом деле стоит за убийством…

– Ты следаку это сказал?

– Да он меня даже слушать не хочет.

– В том-то и все дело. Твои домыслы и догадки, парень, ничего не решают. Скорее всего на тебя все свалят. Следак прочуял, что ты простачок по жизни. Лох. А пару верных улик против тебя наверняка уже слепили, иначе не перевели бы сразу в СИЗО.

– Неужели и следователь замешен в этом темном деле?

– Как пить дать…– рассмеялся Толик.– Мужик, ты будто вчера на свет народился. Оглянись вокруг, чинуши миллиардами воруют, а зоны переполнены мужиками, которых за три кило краденных гвоздей за жопу взяли. Нет в жизни справедливости. Чижа вон, посадили, за то что он мажорику, сыну чинуши табло помял – три года парнишке теперь карячится… а он ведь за девку-однокурсницу вступился, тот чмошник ее в машине хотел снасильничать …

Чиж протянул кружку с крепким чифиром Толику и сразу направился готовить следующую порцию.

– Так что кумекай, первоход…–задумался смотрящий. – Если против тебя все карты – то червонец на зоне тебе точно корячиться.

– Дело какое-то слишком мутное…– хмыкнул Кот.

– Я точно не буду сидеть. Убегу и сам докажу справедливость.

Кот хмыкнул и нахмурился.

– Отсюда ты не убежишь,– рассмеялся Толик.– Ну завалишь одного или двух вертухаев чтобы сделать рывок – а их тут целая кодла отирается. Да ты и сам видел. Нашпигуют свинцом, и полетишь ты, дружочек, навстречу с архангелами, не доказав никакой справедливости.

Чиж принес еще одну кружку с темным чифиром и протянул новому постояльцу. Рэй осторожно отхлебнул горячий горьковатый настой и посмотрел в маленькое зарешеченное окно, за которым уже сгущались сумерки…