— Раз более нет магической подпитки для маскарада, стоит использовать обычные средства. К примеру парик, — высказался Нибо, когда мы закончили трапезу.

— Да, хорошее решение, — согласилась я. — И можно использовать деталь, которая отвлечет на себя внимание, что-то вроде фальшивой родинки на приметном месте.

— Весьма недурно придумано, дорогая, — одобрил его светлость. — Сегодня же займемся этим и создадим вам новый облик.

Могло бы помочь и платье дочери Левит, но оно мешало легенде о супружестве. А она себя уже не раз оправдала. На пару не обращали внимания, тем более на пару, стесненную в средствах. К тому же весьма непривлекательную. Она вовсе невзрачна, он несуразен. Взгляд на нас не задерживался. А вот дочь Левит в сопровождении мужчины, даже если бы и не вызвала подозрения, то внимание привлекла. Обдумав это, я решила оставить культовое одеяние в саквояже, чтобы воспользоваться им в самом крайнем случае. Потому мы сделали, как решили, и я вновь преобразилась.

А потом мы засели в снятом «логове» в Хигеле, и комнат, как уже сказала, я почти не покидала. Разве только на вечернюю прогулку, когда наступали сумерки. Мне хотелось проветрить голову после усердной работы — я продолжала изучение книги Шамхара, пока позволяли возможности. Ришем в это время или читал раздобытую в местной книжной лавке книгу, или отсыпался. Иногда он заводил беседу о чем-нибудь малозначительном, но я была поглощена работой, и всё, чего добивался его светлость, это моего раздражения. И, наученный горьким опытом, более не приставал с разговорами. И лишь на вечерней прогулке я опять была мила и общительна. Впрочем, говорить я могла лишь о новых открытиях, но герцогу нравилось слушать. В любом случае, он не жаловался.

После прогулки я вновь садилась поработать, этим занялась и сегодня. Напротив расположился мой спутник, собеседник и… друг. Да, именно так. Мы недурно сблизились с его светлостью за время нашего путешествия. Фьером Гардом он не стал, это место в моей душе уже было занято, но между нами установились более чем теплые доверительные отношения.

Смею уверить, что я чувствовала со стороны его светлости что угодно, только не затаенную надежду или страдания. Он был предупредителен, заботлив, галантен и совершенно легок в общении и поведении. И с каждым днем это всё более напоминало взаимоотношения брата и сестры, в крайнем случае, близких родственников. Это меня воплне устраивало. Впрочем, о коварстве Ришема я помнила. Так… на всякий случай. Наверное, потому он так и не смог стать для меня вторым Фьером.

— За вами интересно наблюдать, — произнес Нибо.

Я как раз отвлеклась от книги и потянулась, разминая слегка затекшее тело. Посмотрев на герцога, я обнаружила, что свою книгу он успел отложить. Ришем поставил кулак на кулак, а сверху уместил голову. Сколько он просидел так, сказать не могу, попросту не обращала внимания.

— И что же вы обнаружили интересного? — полюбопытствовала я, теперь растерев шею.

— Когда вы поглощены работой, — заговорил его светлость, — у вас становится невероятно одухотворенное лицо. Сразу понимаешь, что занятие вам не в тягость. Напротив, вы получаете от него истинное удовольствие. Любопытно, вы с таким же упоением занимались прежними делами? Когда управляли Канатором, к примеру.

— Мне моя работа нравилась, — пожала я плечами, — иначе я не вырывала бы у короля зубами право лично заниматься своим герцогством. Он желал лишь создать картинку. Как он сам выразился — мыльный пузырь, за радужными переливами никто бы не заметил пустоты. Но я эту пустоту заполнила, потому что хотела не только быть в курсе происходящих в Канаторе событий, но и управлять. Не зря же я приносила клятву верности, — усмехнувшись, закончила я.

— И все-таки вы восхитительны, — с улыбкой произнес Нибо.

Вновь пожав плечами, я ответила:

— Обычный государственный деятель.

— Женщина, — со значением добавил Ришем. — Я, знаете ли, пытался привлечь свою вторую жену к делам герцогства, даже придумал ей целую должность и обязанности к ней. Впрочем, ничего особо серьезного, хотя… Нет несерьезных должностей, любая из них требует ответственного подхода и исполнения.

Я согласно кивнула, здесь мы были солидарны, и спросила:

— И что же?

— Ей быстро прискучило, — хмыкнул герцог. — Я передал ее светлости под опеку благотворительные заведения и школы. Дал помощника, и вроде бы дело у них пошло. Однако спустя полгода я обнаружил, что герцогиня просто расписывается на документах, которые ей приносит помощник. Я провел ради любопытства полную финансовую проверку всех учреждений, которые находились на попечении моей супруги. Ничего ужасного не произошло. Воровство было, но небольшое…

— При таком подходе воровство способно стать много больше, — заметила я. — Когда блюдо на пробу вкусное, то сложно удержаться от желания съесть всё.

Нибо улыбнулся и кивнул:

— Верно, дорогая. Я рассудил также, потому недоимку в казну вернули, а главой я назначил бывшего помощника. — Я в изумлении округлила глаза, и герцог весело рассмеялся: — Да-да, Шанни, именно так. Разница лишь в том, что прежде ответственность лежала на герцогине, так как на документах стояли ее подписи, теперь же эта ответственность переложена на ее помощника. А стало быть, и вина будет лежать полностью на нем. Он уже убедился, что проверки могут быть неожиданными и более чем придирчивыми, а наказание строгим, потому последующие ревизии нареканий не вызвали.

— Недурно, — усмехнулась я. — В этом есть своя логика.

— Благодарю, — Ришем склонил голову. — Что до моей супруги, то более я ей ничего не поручаю. Ее светлость исполняет обязанности, положенные ей этикетом и законом Камерата, большего не прошу. Достаточно и того, что она — хорошая хозяйка, любящая мать и заботливая жена. И в этом тоже есть своя логика, верно? — подмигнул герцог и вновь рассмеялся.

Я улыбнулась в ответ, но через мгновение усмехнулась и покачала головой. Его светлость быстро унял веселость, но улыбка всё еще блуждала на его устах. Он снова опустил голову на кулаки и задержал на мне взгляд:

— Не понимаю, — произнес он спустя минуту. — Его не понимаю. Иметь рядом женщину, которая могла стать не только чревом для вынашивания его детей, но и соратницей, вернейшей помощницей и поддержкой, и так бездарно распорядиться этим богатством. Хвала Богам, что распорядиться он так и не успел.

О ком говорил Ришем, было понятно без лишних уточнений. За время пути мы вспомнили и короля. Не сказать, что он был частой темой для разговора, но раза два-три Ив становился нашим незримым спутником. Из этих бесед я узнала то, о чем подозревала, но что было скрыто от моего взора в пору моего обитания при королевском Дворе. Не скажу, что была потрясена или расстроена. Меня эти открытия даже не задели. Просто заполнился еще один пробел, и только.

Да, я говорю о новых увлечениях монарха. Их было немного, но он все-таки не удержался. Впрочем, учтя прежний опыт, свое внимание государь открыто не выказывал, и распространяться о связи с ним, дамам было запрещено под угрозой опалы всего рода, если, конечно, дама была высокого рода. Разумеется, сплетни всё же просачивались, но особо передавать их опасались. Урок, полученный после случая с оперной дивой, запомнился придворным очень хорошо.

— Знаете, Шанриз, я думал о природе столь высокой потребности женского внимания, — сказал тогда его светлость. — Страсть страстью, но ведь и годы никто не отменял, а король не молодеет. Однако в Лакас он везет свою фаворитку в то время, как его молоденькая жена остается в столице. И всё же ее юность не помешала государю, расставшись с той, кто согревал его постель еще до приезда невесты, спустя всего полгода обзавестись новым увлечением.

— И к какому же выводу вы пришли? — без особого любопытства спросила я.

— Мне думается, дело тут в том, что он рано лишился женской ласки. Да, о нем заботились. Невозможно сказать, что наследник престола лишился опеки и внимания. Однако не было тепла. Покойный король, говорят, был суров с сыном, желая воспитать его истинным монархом, — я согласно кивнула. Эту печальную страницу жизни будущего государя Камерата я знала хорошо. — Матушка, которая могла подарить мальчику немного нежности, ушла, когда он едва входил в пору отрочества, а заменить ее было некому. Он окружает себя женщинами, берет от них то, что считает нужным, а потом меняет, когда происходит насыщение. Возможно, просто пресыщается, но не может устоять и снова окружает себя фаворитками, чтобы черпать от них необходимое ему внимание. Именно так я и воспитывал Серпину. Я сотворил из нее женщину, которая могла долгое время удерживать его рядом, не мешая дополучать то, что не могла дать она. От моей ставленницы требовалось терпение, нежность, послушание и забота. И она всё это успешно выполняла, пока во дворце не засияло яркое солнце. — Ришем улыбнулся и продолжил: — Впрочем, если бы не Селия и наша связь, возможно, он так быстро не отказался бы Серпины. Она была идеальна для него. Вы же всегда были бриллиантом, который сиял не для него, но именно потому король не мог отказаться от вас.