Герцог не спешил с ответом. Он вернулся к ужину, возможно, желая обдумать то, что собирался сказать. Я не мешала и сама последовала его примеру. И пока ела, обводила взглядом обеденный зал. На мгновение задержала его на мрачноватом господине, который постукивал пальцами по столу, слушая своего знакомца, сидевшего ко мне спиной. Впрочем, мрачным его делали густые брови и уголки губ, немного опущенные вниз. На самом деле он был вполне легкого нрава, и это я знала точно, потому что слышала его заливистый смех еще в доме его светлости в пригороде столицы.

Вы всё верно поняли, это был один из людей Нибо, как и тот, что сидел к нам спиной. Еще один ришемец вольготно раскинулся на стуле и поглядывал в окошко. Вид его был скучающим, и лишь когда мимо окошка прошла молоденькая простолюдинка, мужчина чуть подался вперед и проводил ее пристальным взглядом. Однако уже через минуту вновь зевнул и взялся за большую кружку с элем. Свой ужин он уже съел, и теперь допивал пенный напиток.

За столиком возле двери я обнаружила Эгнаста. Он, почувствовав мой взгляд, повернул голову и едва приметно склонил ее в приветствии, а затем вернулся к беседе с мужчиной крепкого сложения. Тот что-то втолковывал нашему лицедею и даже, разгорячившись, ударил кулаком по столу. На собеседников обернулись посетители обеденного зала, сидевшие к ним ближе всего. Здоровяк прижал ладонь к груди, извиняясь, а затем вернулся к прерванному монологу, потому что Эгнаст кивал, но пока только слушал.

— Вы насытились, дорогая? — услышала я и перевела взгляд на Ришема.

— Да, благодарю, — ответила я и промокнула рот салфеткой.

— Тогда прогуляемся перед сном?

— Прогуляемся, — не стала я кокетничать.

После дня, проведенного в карете, пройтись и вправду хотелось. И когда мы выходили из обеденного зала, за нами последовал ришемец, скучавший у окна. Остальные остались на своих местах. Они и в дороге к нам не приближались, сохраняя легенду небогатой пары, у которой не могло быть сопровождения из охраны. Так что до поры все эти мужчины оставались «случайными» попутчиками.

— Чудесный вечер, — заметил Нибо, пока мы брели по тропинке, уводившей нас от придорожной гостиницы в сторону деревни, расположившейся чуть поодаль. — Как считаете, дорогая моя супруга?

Я вскинула на него взгляд и обнаружила самодовольную ухмылку. Усмехнувшись в ответ, я покачала головой.

— Отчего эта укоризна? — полюбопытствовал герцог. — Разве же это не наша роль? Лично мне она по душе. Когда-то я истово жалел, что она неосуществима. Однако прошло каких-то десять лет, и вот вы уже моя жена, хоть и временно. Да и имя нашей семьи вовсе не то, каким мне хотелось вас наделить. И все-таки моя мечта осуществилась, хоть и в некоторой извращенной форме. Так почему вы покачали головой? Вам неприятно поминание нашего фальшивого супружества даже в шутливой форме?

— Неприятия к этой роли у меня нет, однако я не могу называть себя вашей женой даже в шутку, — ответила я. — Однажды я дала клятву Белому Духу, что у меня не будет иного мужчины, кроме Танияра. Эта клятва священна и нерушима. Он дал такую же еще в день нашей свадьбы, я же произнесла ответную перед тем, как он должен был идти на битву с соседними каанами.

— Ого, — округлил глаза Ришем. — Вам и такое пережить пришлось? И что же?

— Что именно? — спросила я.

— Я спрашиваю про битву? Какова была причина? И чем всё закончилось? Или же еще ничего не закончилось?

— Духи были на нашей стороне, — ответила я. — Кааны шли, чтобы делить наши земли, но, в результате, оба их тагана достались Танияру, и теперь у нас не таган, который можно было назвать княжеством, а дайнат. По-нашему это сопоставимо с королевством, — легко закончила я.

— Постойте! — воскликнул его светлость и развернул меня к себе лицом. — То есть дайнани — это…

— Королева, — закончила я и широко улыбнулась.

Ришем некоторое время взирал на меня, не произнося ни слова, а после всплеснул руками:

— Ах вы, маленькая коварная лиса! Я заливаюсь соловьем, рассказывая, как мечтал сделать вас герцогиней, а вы взяли и все-таки вышли замуж за короля и стали королевой?! Я посрамлен, право слово, посрамлен. В то время как я пытаюсь указать вам, какого сокровища вы лишились, вы тыкаете меня носом в то, что превзошли меня и мой Ришем. Это нечестно и несправедливо. Я оскорблен и негодую. Более мне нечем пылить перед вами.

Он и вправду задрал нос и отвернулся. Хмыкнув, я взяла его светлость под руку и потянула дальше по тропинке. Нибо послушно зашагал рядом со мной, но был всё также горд и неприступен, и я решила подсластить ему пилюлю.

— Успокойтесь, ваша светлость, когда мы познакомились с Танияром, он был всего лишь алдаром… главным военачальником тагана, хоть и являлся законным наследником каана. Однако интриги существуют везде, и свое место он занял чуть позже. А затем, когда мы уже были женаты, стал дайном.

— И всё это произошло за год? — недоверчиво спросил герцог.

— За лето, друг мой, за лето, — моя улыбка вновь стала шире. — Лето в Белом мире долгое. Меня даже успели похитить три раза.

Ришем опять остановился и воззрился на меня. Он стиснул ладони и прижал к губам кончики пальцев. И вновь герцог не спешил заговорить, а продолжал смотреть на меня, будто видел впервые. А после произнес:

— Поразительно. Это поистине поразительно. Нет, правда, Шанриз. Вы говорите, что для вас прошло не более года, потом упоминаете столько событий, которые уложились в одно лето, но всё это возможно лишь в тот срок, который прошел для нас — три года. И все-таки это говорите вы, а значит, так оно и было. И потому это… поразительно. Но теперь я понимаю, как мало вы рассказали мне прежде, и хочу знать подробности того, что вы упомянули. Надеюсь, вы не откажите мне в этой любезности. Пусть не сегодня, однако, дорога наша длинная, и теперь вам хватит времени на обстоятельное повествование. Тем более и скрывать вам более нечего от меня, — в последней фразе прозвучала явная укоризна.

К чему она относилась, было понятно без лишних пояснений. Я с улыбкой кивнула, и наша прогулка продолжилась. Мы какое-то время шли в молчании. Нибо, должно быть, обдумывала то, о чем только что узнал, а я попросту наслаждалась теплым летним вечером и треском невидимой букашки в высокой траве.

— Вы спрашивали, почему я согласился помогать в вашей затее до конца, — неожиданно произнес Ришем, и я поглядела на него. — На самом деле всё просто. Вы мне дороги, Шанриз. — Теперь я отвернулась и уже собралась остановить его признания, однако герцог меня опередил: — Не спешите просить меня замолчать, я вовсе не о чувствах намеревался говорить. Да, безусловно, я был влюблен и не забывал о вас ни на один день за прошедшие три года.

Не буду лгать будто бы, узнав о вашем новом положении, разом охладел. Впрочем, я и вправду обдумывал, что чувствую к вам теперь. Я могу сказать со всей своей искренностью, а она, поверьте, у меня все-таки имеется… Так вот я могу сказать, что испытываю к вам теплоту и притяжение. Мне хочется быть с вами рядом, и я рад, что могу позаботиться о вас.

Еще есть доверие, а это, можете мне поверить, роскошь, которую я обычно себе не позволяю. Круг лиц, кому я могу довериться безраздельно, крайне узок, но вы в него входите. Это действительно похоже на дружескую привязанность, а друзей у меня крайне мало. Но не стану скрывать, я был бы счастлив, если бы смог назвать вас моей женщиной. Однако… — его светлость замолчал, а я посмотрела на него с любопытством, и он продолжил: — Однако я не уверен, что эта радость не стала бы лишь удовлетворением прежних устремлений. Я безмерно вами восхищался прежде и восхищаюсь по сей день. А при взгляде на ваш истинный лик, у меня перехватывает дыхание, и всё же мне это кажется лишь отголоском. Благодаря вам я пережил незабываемую по яркости гамму чувств. Никогда ни до, ни после я не ревновал с таким безумством, не желал так истово и не страдал от невозможности приблизиться к женщине, увлекавшей меня. Подобный фейерверк подарили мне вы, Шанни.