Я опустила руку с платком и деньгами на стойку, и мужчина накрыл ее своею ладонью.

— Я понимаю вас, — сказал он, и я ощутила, как у меня забирают купюры. — Вам и вправду может помочь только его милость, но… — Едва расслабившись, я снова насторожилась, уже ожидая, что меня сейчас попросту ограбят и выставят на улицу, отказав в приеме, однако служащий склонился в мою сторону и прошептал: — Если его милость будет браниться, что вас направили к нему, скажите, что были у следователя Расса, но тот не появился, и вы, блуждая, наткнулись на дверь главного прокурора. Вы поняли? — Я кивнула, и рука клерка вместе с моими деньгами исчезла за стойкой. — Второй этаж, левое крыло, кабинет найдете сами.

Прижав руки к груди, я от всей души ответила:

— Благодарю, вы…

— Ступайте, — покривившись, велел служащий.

И я устремилась в хорошо известном мне направлении. Прежде кабинет Гарда находился в ином месте, но, где сидит главный прокурор столицы я знала, потому блуждать и искать долго не пришлось. И пока я поднималась наверх, вспомнила этого самого следователя Расса. Совершенно бестолковый человек, подверженный пороку пьянства. Зачем его продолжали держать на службе, я не понимала ни три года назад, ни сейчас. А еще я понимала, почему взяточник выбрал именно его. Во-первых, его, похоже, опять не было на службе. А во-вторых, из-за своих пороков Расс мог подтвердить, что обещал встретиться с посетителем, но внезапно «занедужил» и забыл. Думаю, этим его «беспамятством» пользовались нередко.

Впрочем, тягости существования господина Расса меня волновали мало. Тем более я как раз подошла к нужному мне кабинету и прислушалась. За дверью царила тишина, и я даже заподозрила, что Фьера нет на месте. Но тут же усмехнулась. Прежде была приемная, и, конечно же, услышать его милость я не могла. Выдохнув, я открыла дверь, не утруждая себя стуком, и вошла.

Секретарь барона мне был незнаком. Им оказался молодой человек лет двадцати, возможно, двадцати с небольшим. Глаза его были умными, взгляд проницательным, и я могла утверждать со всей уверенностью, что секретарь Фьера был расторопен и сметлив. За что и был принят бароном на службу.

— Кто вы? — без предисловий спросил секретарь нагловатую посетительницу, вломившуюся в его приемную без всякого дозволения. — По какой надобности?

— Добрый день, — с достоинством произнесла я и добавила уже заносчиво: — Я хочу говорить с господином главным прокурором. Он здесь? — и сразу же направилась к двери прокурорского кабинета.

Придя в ошеломление от моей прыти, секретарь замер на месте с приоткрытым ртом, но уже спустя короткое мгновение очнулся. Он бросился мне наперерез и успел как раз в тот момент, когда я взялась за ручку двери и приоткрыла ее. Верный коршун его милости налетел на меня и с силой захлопнул дверь обратно. Думаю, он попросту не рассчитал силы, да и был разозлен моей наглостью, оттого-то и вышло так грубо и шумно.

— Что это, в конце концов, такое?! — скандально воскликнула я. — Вы — дурной человек! Немедленно отойдите и дайте мне войти, у меня важное дело!

Признаться, я вдруг вошла в роль и попыталась отпихнуть молодого человека бедром. Не преуспела и, упершись ладонями ему в предплечье, продолжила свои попытки освободить проход от стойкого секретаря. Его встряхивало от моих потуг, но от двери так и не отошел.

— Да прекратите же вы! — воскликнул молодой человек. — Вы же женщина, а ведете себя, как…

— Что?! — взвилась я. — Оскорблять меня будете?! Я такого терпеть не стану! Вы еще не знаете, у кого на пути стоите, нахал! — почти взвизгнув, закончила я.

— Немедленно откройте дверь! — послышался недовольный возглас его милости. — Что здесь происходит?

Секретарь отступил в сторону, но остался у меня на пути, даже закрыл своим телом от взора Гарда.

— Господин прокурор! Господин прокурор! — я подпрыгнула и замахала руками. — У меня до вас важное дело! Прикажите этому вашему отойти с моей дороги!

— Да угомонитесь же вы, несносная особа, — не выдержал секретарь. — Вы будто из леса выбрались и сразу во Дворец юстиции. Или вы решили судиться с медведем за его берлогу? — опомнившись, молодой человек обернулся к своему начальнику. — Простите, ваше превосходительство, я сейчас выведу это недоразумение.

— Да как вы смеете… — начала я свой спектакль по второму кругу, но Фьер остановил его в самом начале:

— Благодарю, Гефлин, я выслушаю эту женщину.

— О-о, — в экзальтированном восторге протянула я, воздев руки к потолку. — Вы великий человек, ваше высокоблагородие, великий! Не то что этот ваш… — пренебрежительно скривившись, закончила я и ударила секретаря по рукам, потому что он всё еще удерживал меня за плечи: — Оставьте меня в покое и уйдите с дороги.

И, отпихнув его плечом, величаво подошла к Гарду. Тот смотрел на меня с каменным выражением на лице.

— Как ваше имя? — сухо спросил он меня.

— Я сейчас вам всё-всё расскажу, — заверила я и просочилась мимо прокурора в его кабинет.

— Боги знает что, — услышала я ворчание Гефлина.

— Вы — молодец, — похвалил его барон и, вернувшись в свой кабинет, закрыл дверь.

После обернулся ко мне и спешно зажал рот ладонью, чтобы не рассмеяться в голос. Я отмахнулась, но уже через мгновение повторила жест барон и тряслась от беззвучного смеха. И лишь отсмеявшись, я упала на стул для посетителей и выдохнула.

— Зачем всё это? — всё еще посмеиваясь, спросил Фьер.

— Теперь ваш секретарь запомнит скандальную особу из среднего сословия, нахальную и неприятную во всех отношениях, — с улыбкой пояснила я. — Здравствуйте, друг мой.

— Вы явно добились успеха в вашем перевоплощении, — отметил Гард и, поцеловав мне руку, улыбнулся в ответ: — Здравствуйте, Шанни. Что привело вас сюда?

— Вы не рады меня видеть? — делано удивилась я.

— Вы знаете, что я всегда вам рад, а вы сейчас кривите душой, — отмахнулся барон, и я согласно кивнула. — Если бы вы только позвали, я бы уже был там, где вы назначите встречу, но вы пришли сюда. Почему?

— Не хотелось терять время, — призналась я. — Мне нужен ваш совет, Фьер. А если быть уж совсем точной, я хочу, чтобы вы помогли подготовить мне что-нибудь этакое… преступное.

— Ого, — изрек его милость. Он уселся за стол и велел: — Рассказывайте.

Гарду я доверяла, как самой себе, но тут была замешана чужая тайна, и потому я постаралась избежать подробностей об источнике и танрах. Сказала лишь, что необходимо попасть в закрытую часть магического архива, но сделать это сообразно закона невозможно.

— Только днем можно туда войти, но ключ у архивариуса, и вдобавок рядом с ним еще двое помощников, неодаренный из которых только один. И потому мне подумалось, что можно проделать нечто такое… вроде того, что провернула герцогиня Аританская против меня и Ришема.

— Поясните, — потребовал Фьер.

— Как бы это объяснить… — я чуть помялась, но отбросила всякие моральные терзания и пояснила: — Мне подумалось, что архивариуса и его помощников можно только отвлечь, чтобы у нашего друга была возможность пробраться в закрытый раздел. Не устраивать же там пожар, согласитесь, — барон кивнул и усмехнулся:

— Вы желаете, чтобы полиция пришла в архив по ложному доносу. Тогда на время выяснения обстоятельств, трое служащих будут заняты тем, что станут доказывать свою невиновность, а в это время наш друг пройдет туда, куда ему нужно.

— И непременно с обыском, — с нажимом произнесла я. — Ключ при архивариусе, и взять его иначе представляется возможным только в одном случае — с бездыханного тела. А до этого доходить очень не хотелось бы. Все-таки мы не ее светлость и Нибо Ришемский, который оказался тоже не промах. Но это вы знаете на собственном печальном опыте, когда вас подозревали в отравлении его светлости. И что же вы можете мне подсказать по этому делу?

Гард, откинувшись на спинку кресла, сложил на груди руки и на миг поджал в задумчивости губы.

— Стало быть, скомпрометировать… — произнес он, но больше для себя, и я кивнула. — Хм…