— Тогда я предлагаю нам втроем набить утробы до счастливой икоты, — весело ответил магистр. — Идемте, дорогая, я приглашаю вас в ресторацию. Там и побеседуем в отдельном кабинете.

— Мысль недурна, мы согласны, — я с достоинством склонила голову. — Ведите нас, и пусть весь мир катится в пасть псов Аденфора.

— Верно, — рассмеялся маг.

Он подал мне руку, и мы направились на выход из парка, обмениваясь добродушными шпильками. Уже за воротами магистр залихватски свистнул и, махнув рукой, подозвал наемный экипаж.

— Однако вы разбойник, — покачав головой, заметила я. — Этак свистнули, у меня ухо заложило.

— Экая пустяковина, — отмахнулся маг, — пройдет.

— В вас нет ни капли совести, и сострадания тоже нет.

— Вот уж чего во мне в избытке, так это совести, а сострадание могу раздавать пригоршнями, как милостыню, — заверил меня Элькос, помогая забраться в коляску. — Берите, мне не жалко, я еще наколдую.

Я подождала, пока он устроится рядом, и ответила:

— Должно быть, вы уже успели немало раздать, а новых добродетелей наколдовать забыли. Иначе как бы вы, едва озаботившись моим самочувствием, так легко отмахнулись от заложенного уха. И заложенного по вашей милости, стоит отметить.

— Маленькая вредина и злючка, — надулся магистр. — Я больше не стану о вас переживать, потому что после вы оборачиваете мою заботу против меня самого.

— Что и требовалось доказать, — торжествующе провозгласила я. — Ни совести, ни сочувствия.

— До ресторации я с вами не перемолвлюсь и словом, — заверил меня Элькос.

— Тогда насладимся городскими пейзажами, — не стала я возражать.

— И даже не станете заискивать и умолять меня переменить гнев на милость? — магистр в фальшивом изумлении приподнял брови, а я приложила палец к губам. — Негодница, — фыркнул мой спутник. — Теперь уж точно ни слова.

Мы некоторое время ехали в молчании. Магистр хранил независимый вид. Он вздернул подбородок и отвернулся, но я знала, что это всего лишь показная игра. Улыбнувшись, я взяла мага под руку и уместила голову на его плече, чем разом презрела всякие условности и правила. Он покосился на меня и тихо хмыкнул:

— Подлиза вы, душа моя.

— В корне с вами не согласна, — ответила я. — Просто у вас очень удобное плечо, так и манит преклонить голову.

— Даже не пойму, оскорбиться мне или нет, — усмехнулся магистр. — Всё зависит, как трактовать ваши слова. То ли я дерево, и это обидно. То ли подушка, и тогда в этом есть даже что-то умилительное. Меня раздирает на части, но, пожалуй, я все-таки выберу подушку и стану умиляться своей мягкости и приятности.

— Верный выбор, — согласилась я. — Вы, мой дорогой, мягкий человек, приятный во всех отношениях.

Элькос отстранился, тем лишив меня удобной опоры, и воззрился с нескрываемой иронией:

— Поразительно, — сказал он. — Что же вы за человек такой, душа моя? В каждом вашем слове можно отыскать разом несколько смыслов. И вроде обижаться не на что, а обидеться очень хочется. И будь вы не вы, я бы, пожалуй, уже начал делать то, что очень хочется.

— Пустое, мой дорогой, — отмахнулась я. — Вы имели и более острые пикировки с нашим общим знакомцем.

Элькос легко понял, что я говорю о Дренге, и усмехнулся:

— Я и жалил его в ответ, не жалея. Сей долговязый хлыщ заслуживал порки.

— Не могу с вами не согласиться, — улыбнулась я, и коляска подкатила к ресторации, которую выбрал магистр.

Едва мы вошли в изящные двери, как к нам поспешил управитель во фраке. Заведение было из тех, которое посещают люди немалого достатка и высокого рождения. Всё здесь было пропитано помпезностью и роскошью столь тяжеловесной, что мне стало неуютно. Разумеется, своих чувств я не выдала, однако выдохнула с облегчением лишь тогда, когда мы оказались отсечены от слащаво-угодливого управителя крепкой дверью отдельного кабинета.

— Раздражает, совершенно с вами согласен, — понятливо улыбнулся магистр, заметив, как я передернула плечами. — Однако немало тех, кто посчитает себя оскорбленным, если у его ног не станут пресмыкаться.

— О, — отмахнулась я. — Мне известны сии персонажи. В свое близкое окружение я их никогда не допускала, как бы они не рвались.

— И потому рядом с вами всегда уютно, — заметил Элькос. — Однако оставим тех, о ком говорить не стоит. Сейчас нам принесут наш заказ, и мы с вами насладимся отменной кухней. Она здесь и вправду хороша.

Чуть помолчав, я сказала:

— Быть может, нам стоило выбрать иную ресторацию? Не станет ли подозрительным ваш визит с гостьей его сиятельства? Единственной женщиной, которую будет привечать граф, и кого вы могли бы обхаживать, остаюсь я.

— Во-первых, девочка моя, я уверен, что в этой ресторации будут хранить тайны своих гостей. А во-вторых, как я вам и сказал, здесь отменная кухня. Но если вы переживаете, что мы оставим след, то нас попросту не запомнят. И уж точно не подслушают. Это, кстати, тоже их принцип, но и тут я нам помогу. В общем, переживать вам не о чем.

Мы не спешили переходить к делу. И хоть меня распирало от любопытства, я стойко терпела, пока мы ожидали официантов и пока неспешно насыщались. И даже когда перешли к десерту, я не стала торопить Элькоса, тем более повара в этой ресторации и вправду были замечательные, потому моей стойкости это немало поспособствовало. Но когда маг промокнул рот и откинулся на спинку стула, я вопросила:

— И чем же вы меня порадуете, друг мой? Уже можно приступать к главному блюду, так что не томите. — И поспешила добавить, пока магистр не успел открыть рот: — Не вздумайте вилять и пикироваться со мной, я и без того была хорошей и терпеливой. Теперь же желаю говорить по делу. В конце концов именно потому мы здесь.

Элькос, усмехнувшись, покачал головой:

— Мы здесь, дорогая моя девочка, чтобы утолить голод. Но вы правы, нет смысла устраивать словесные состязания, мы уже недурно этим позабавились. А потому не стану вас томить и дальше. Итак, Шанни, я немало думал о том, где нам раздобыть необходимый для перемещения резерв. — Я кивнула, об этих размышлениях мне было известно. Гораздо интересней был их результат. — Купленных накопителей даже со всех магических лавок Камерата нам не хватит. Это капля в море, что нам нужно. Как вам известно, эти накопители делают с минимальным запасом. И сам собрать необходимого нам количества я не смогу. Точней, смогу, но на этой уйдет года три, а то и больше, потому что нам нужен очень большой запас. Я не рискну отправить вас одну неизвестно куда, а подобный исход возможен. Стало быть, нам нужно столько магии, чтобы я мог вернуться назад — это при ожидаемом результате. В случае ошибки, нам придется вернуться и пытаться открыть новый портал. Понимаете? — я снова кивнула. — Красть, как вы намекали, собственные накопители у других магов нехорошо. Это не этично и подло, и не смотрите на меня с таким возмущением. Признаться, меня подобный подход к делу обескуражил. Вы нахватались дурного, девочка моя.

— Это не воровство, это экспроприация, — отмахнулась я. — Всего лишь вопрос толкования, уж поверьте политику.

Магистр с минуту смотрел на меня, а после рассмеялся. Я доела пирожное, промокнула губы салфеткой и устремила выжидающий взгляд на собеседника. Он смахнул с глаз набежавшую от смеха слезу и покачал головой:

— Вы были прилежной ученицей, — сказал Элькос. — Однако в политические дебри я уж точно не полезу, потому поверю вам на слово. Но дела это не меняет, ни красть, ни экспроприировать мы не станем. Как я уже сказал, это неэтично. Резерв нашего мира невелик, и маги дорожат каждой каплей своей силы. Я не стану чинить урон собратьям по искусству.

— Но как же тогда быть? — несколько нервно спросила я. Глаза вдруг защипало от подступивших слез обиды и разочарования, и магистр поднял руку:

— Спокойно, душа моя, умоляю вас! Я ведь еще не договорил, повода плакать нет вовсе, потому что надежда на благоприятный исход есть.

— Так говорите же! — воскликнула я. — Сколько же можно томить?