Подняв на меня взгляд, деверь спросил:

– Куда?

– Туда, – ответила я и, перехватив свиток другой рукой, вытащила его из ловушки.

После освободила руку из захвата и деловито скрутила свиток. Архам продолжал смотреть на меня, и я пояснила:

– Дождь закончился, можем ехать дальше.

– А вдруг снова начнется?

– Не начнется, – заверила я, вернув ему плащ.

Архам на миг поджал губы, его взгляд остановился на моей сумке, но я уже перекинула ее через грудь. Деверь посмотрел в окно, снова на меня и вздохнул.

– Хорошо, – проворчал он. – Едем.

Вскоре мы выехали. Бывший каан молчал. Он был насуплен и, кажется, недоволен. Я усмехнулась, прекрасно понимая, что стало причиной его хмурого чела.

– Надо же, – не глядя на деверя, произнесла я. – А кто-то в Курменае бранил меня, на руки хватал, а теперь сопит, как ежик.

– Кто? – Архам повернул ко мне голову.

– Ты, – усмехнулась я, прекрасно понимая, что именно он не понял.

– Соплю как кто? – уточнил деверь, дав понять, что и он не обманулся моей репликой.

– Как ежик, – больше не став увиливать, пояснила я. – Такой зверь… весь в иголках.

– Как это?

Я жизнерадостно осклабилась и ответила:

– Очень просто. Все, кто хочет, в него иголки втыкают, а ему нравится. Он идет и сопит от удовольствия. Пф-пф, хорошо-о, пф-пф.

Архам остановил на мне недоверчивый взгляд.

– Врешь, – сказал он больше вопросительно, чем утверждая.

– Не-а, – мотнула я головой, и деверь передернул плечами:

– Дикий мир и люди там дикие.

Не удержавшись, я рассмеялась. Архам вновь устремил на меня взгляд, и я больше не стала юлить и рассказала ему про ежа. Выслушав, деверь усмехнулся и покачал головой:

– Теперь я знаю о тебе немного больше. Ты – врушка.

– Я не врала, – парировала я. – Это была шутка и моя маленькая месть.

Вот теперь деверь изумленно вздернул брови. Он за собой вины не чувствовал.

– Ты отнял у меня свиток и кисть, – ответила я на недоуменный взгляд. – И кричал на меня. Еще руками махал, чуть по носу не дал. Но хуже всего свиток и кисть. Я могу простить тебе и крик, и свой нос, однако ты покусился на мое дело. Я негодую.

– Так и мне было интересно, – без всякого раскаяния произнес бывший каан.

– Хм…

Я по-новому взглянула на Архама, вдруг ощутив в нем родственную душу. А что если он не воин, как его брат? Что если ему ближе иное? Танияр, разбирая со мной комбинации ирэ в Курменае, был спокоен. И я уверена, что будь он даже рядом во плоти, то остался бы уравновешен. И когда ему пришло время уходить, то сделал это без вздохов и сожалений.

Архам другой. Он вник и увлекся, и увлекся настолько, что стал одержим работой. Как и я. И тогда прок от бывшего каана будет не в управлении, хотя и тут он должен показать себя, но…

– Чиновник? – спросила я саму себе.

Вполне возможно. Не ученый, потому что не имеет жилки исследователя в той мере, как халим Фендар. В хатыре заскучал, книги увидел, но не заинтересовался. С сомнением отнесся к моему желанию учиться. Но бумажная работа, скажем так, ему интересна. Как и решение задач. Надо будет разобраться, тогда Архам сумеет показать себя наилучшим образом и с большей пользой для Айдыгера, чем в той роли, в которой выступает Эгчен. Впрочем, байчи-ягир у нас скорее военный министр, а мой деверь?

– Разберемся, – заверила я себя.

– Что ты там говоришь? – спросил бывший каан.

– Размышляю, – улыбнулась я. – Как обычно.

– О чем?

Я не спешила ответить. Чуть прищурившись, я некоторое время рассматривала деверя, а после спросила:

– Как думаешь, Архам, нужен ли совет старейшин? И могут ли их решения влиять на жизнь тагана?

Бывший каан изломил бровь в нескрываемом изумлении. Я его понимала. О том, что Танияр больше не берет в расчет старейшин и что сам их совет прекратил свое существование еще в Зеленых землях, Архам уже слышал от меня. И тем более странным казался мой вопрос, заданный без всяких предпосылок к нему.

– Почему спросила? – все-таки уточнил деверь.

– Просто хочу услышать твое мнение, – пожав плечами, сказала я. – Скажи.

– Танияру больше не нужны старейшины…

– Да, ты прав, – кивнула я. – В моем вопросе нет иного смысла, кроме того, что я уже огласила. Всего лишь твое мнение. Что ты думаешь о старейшинах?

Архам отвернулся. Выражение его лица стало жестким. Деверь на миг поджал губы, а потом произнес, продолжая глядеть на дорогу:

– Старейшины пошли на сговор с моей матерью и надели на меня челык, хоть и знали, кто истинный каан. Зачем нужен совет тех, кто готов поступиться совестью? Старость надо почитать, но не всякая молодость глупа, и не в каждой старости есть мудрость.

Едва приметно улыбнувшись, я кивнула, принимая его ответ, а затем спросила:

– Неужто в старейшинах вовсе нет пользы?

– Нет.

– Подожди, Архам, не спеши с ответом, – сказала я. – Представь, что ты из другого тагана. Никто не сговаривался и не ставил тебя кааном вместо старшего брата. То есть я хочу услышать беспристрастную оценку. Вспомни, чем совет старейшин может быть полезен? Не спеши. Отбрось свою злость на них и подумай.

Деверь с минуту смотрел на меня, после кивнул и, задумавшись, отвернулся. Я не мешала ему размышлять, даже сама сейчас не напрягала свой разум. Ехала и любовалась видами. Ничего нового и необычного не было, и все-таки пейзаж был хорош. Мы недавно выбрались на хорошо приметную тропу. А раз она была приметна, значит, по ней ходили достаточно часто, но сейчас, кроме нас, никого здесь не было.

Тропа эта вилась по лесу, его мы пока не покинули, и потому я могла видеть своих рырхов. Словно бесшумные тени, они скользили между деревьев, время от времени поглядывая в нашу сторону. Любопытно, у моих зверей появился порядок строя. Мейтт всегда был первым, а вот Бойл и особенно Торн хоть и не обгоняли его, но могли отходить в сторону или отставать.

Сейчас же рырхи шли за своим вожаком ровной линией, и замыкающей оказалась Торн. Понаблюдав какое-то время за своими животными, я увидела, как рырха периодически выворачивает уши, прислушиваясь. Иногда чуть поворачивала голову и принюхивалась, но ни разу не выказала признаков беспокойства, и я сделала вывод, что так она проверяет, что происходит позади. И посему выходило, что сестра была признана сильнее и внимательнее брата – Бойла, раз он оказался в середине. Может, и не сильнее, но следила за тылом именно она, а значит, более подходила для этой роли.

Улыбнувшись, я подняла лицо к небу и глубоко вдохнула. На душе моей царили покой и умиротворение.

– Старейшины не нужны, – голос Архама вывел меня из расслабленного состояния, и я повернула к нему голову. – В них нет толку. Я сделал, как ты сказала, и попытался вспомнить хоть что-то полезное, что они могли бы сделать. Нет полезного. Я слышал от отца, что когда-то таганом управлял совет старейшин. – Я приподняла брови, об этом я еще не слышала. Впрочем, никогда старейшинами особо и не интересовалась, наверное, потому Танияр и не рассказал то, о чем сейчас говорил его брат. Заметив мой взгляд, деверь кивнул, подтверждая, и продолжил: – Отец говорил, что это было очень давно и что он сам в это слабо верит. Он об этом услышал не в Зеленых землях, а в Курменае, поэтому и не доверял слухам полностью. Так вот, старейшины управляли таганом, а каан не передавал власть по наследству, его выбирал совет. Если людям не нравился выбор, они звали шамана. Алдара назначал сам каан, но если такой выбор не нравился старейшинам, то они могли запретить и указать на того, кого считали лучше. Если это так, то я не знаю, когда кааны взяли власть в свои руки. Но обычай спрашивать совета у старейшин остался, и в выборе каана тоже. Наверное, мудрейшие часто ошибались или же не были честны, раз главой стал каан, а не совет. И потому я говорю, что толка и пользы от них нет. Но почему ты спросила?

– Мне было интересно твое мнение, – ответила я. – Это правда. Скажи, а нужно ли оставить совет как дань прошлому? Может, для того, чтобы оказать почет, но без какой-либо власти. Как думаешь?