Мы с деверем разместились рядом с очагом. Разговор был вялым и не нес в себе какого-то особого смысла. Так… перебрасывались короткими репликами вроде:

– Кажется, дождь собрался идти весь день

– Да, похоже на то. Но вроде как стал меньше?

– Нет, льет по-прежнему.

– Досадно…

– Угу.

А потом стало невыразимо скучно. Зевнув, я посмотрела на лежанку, но она уже достаточно промокла, и я передумала снова ложиться. А что еще делать, я не знала. Заняться было совершенно нечем. Йенахов я нагладилась на год вперед, тема для разговора с Архамом никак не находилась, Танияр не появлялся, а продолжать путь всё еще было нельзя. И мне подумалось, что дурная погода – лучшее время для чтения книги, только вот книги у меня как раз и не было, которую можно было взять и почитать, с головой погрузившись в ее содержание. Но! Была книга, которая требовала тщательной работы перед чтением. Тем более, раз уж мы никуда пока не спешили, у меня появилось время, чтобы заняться делом.

Более не откладывая, я подтянула к себе сумку, в которой лежали книга, исписанные и несколько чистых свитков, пузырек с краской и кисть для письма. После огляделась и удрученно вздохнула, не заметив ничего подходящего.

– О чем горюешь? – полюбопытствовал Архам.

– Хочу что-то вроде скамейки, а лучше, конечно, стол, – ответила я.

Деверь удивленно приподнял брови, неопределенно хмыкнул и поднялся на ноги. Он обошел пустое жилище, затем уселся на корточки в дальнем углу. Повозился там немного, а вернулся обратно с двумя чурками. Затем поднял половину скамейки, валявшуюся неподалеку, отломал ножку и положил доску на чурки.

– Пойдет? – Я с улыбкой кивнула, и бывший каан снова полюбопытствовал: – Зачем тебе стол?

Я вдруг ощутила ответное любопытство.

– Как интересно, – заметила я. – Ты прежде выполнил мое желание и лишь потом спросил, зачем мне это нужно.

– Раз надо, значит, надо, – пожал плечами Архам. – Я тебе помог, но узнать, зачем тебе это нужно, хочется.

– У меня есть одно дело, – ответила я, – им и собираюсь заняться.

– Хм…

Деверь уселся рядом и приготовился наблюдать. Усмехнувшись, я достала писчие принадлежности, и Архам скривился.

– Не-ет, – мученически протянул он, явно памятуя о моем самозабвении в доме халима Фендара.

Я широко улыбнулась и протянула в ответ:

– Да-а-а… – А затем достала книгу.

– Что это? – спросил деверь.

– Это книга… шахасат, – пояснила я. Архам ответил непониманием во взоре. – Ты же поднимался в хатыр Фендара. Там много таких шахасатов.

Бывший каан на миг нахмурился, вспоминая, а затем кивнул:

– Да, было что-то такое. А что это?

Я открыла книгу и показала ее деверю. Он некоторое время рассматривал, но вскоре снова поднял взгляд на меня, ожидая пояснений.

– В моем мире это называют книгами, я буду говорить, как мне привычнее, – начала я. – Так вот, в книгах может быть много всего. Это может быть труд ученого, его мысли или записи того, чем занимался при жизни. Могут быть записаны сказки и легенды, придуманные истории о путешествиях и подвигах. Могут быть записаны законы и правила. – Затем указала на исписанный свиток. – Илгизиты называют свитки с записями шахасами. То есть они ведут записи событий, учет населения, земель и прочее. В моем мире такое бы назвали «документ». И вот это, – я подняла книгу, – сборник шахасов – шахасат. Но, как я уже сказала, в моем мире у книг более широкое назначение. Это не только документы, но и развлечение.

– Я не понимаю, что тут написано, хоть вроде это и ирэ, – заметил Архам.

– Я тоже, – усмехнулась я. – Но очень хочу понять.

– Фендар дал тебе шахасат?

– Нет, – чуть поколебавшись, ответила я. – Мне дал его другой человек.

– И что там? – деверь снова сунул нос в книгу, в его глазах застыло обычное для тагайни любопытство.

– Там нечто важное, но что, как я уже сказала, пока не знаю. Однако я попытаюсь прочесть и тогда отвечу на твой вопрос, – заверила я. – А ты можешь мне помочь. Вот смотри…

В отличие от брата Архам соображал немного дольше, но, когда вник в суть разбора комбинаций ирэ, работа закипела. Было бы быстрее, если бы мы поделили незнакомые комбинации, но кисть у нас была одна, и потому мы работали вместе. И время исчезло, как это бывает, когда занимаешься интересным делом. Втянулся и деверь.

И знаете, что я скажу? Он совершенно невыносимый человек! Спустя некоторое время я испытала глухое раздражение, потом начала сердиться, а еще немного погодя ощутила, как глаза мои наливаются кровью и пар вот-вот готов повалить из ноздрей. И ярил меня, разумеется, Архам, который оказался порывистым, быстро увлекающимся и… наглым. Да просто чудовище!

Нет, сначала всё было чинно и благородно. Как я и сказала ранее, деверю понадобилось некоторое время, чтобы вникнуть, и в этот период между нами царили мир и понимание. Я терпеливо объясняла, Архам внимательно слушал и вспоминал то, чему обучал их с Танияром Фендар. Потом кивнул, и мы приступили к слаженной расшифровке. Иногда мы не сходились во мнениях, и тогда начиналась дискуссия, по итогу которой мы приходили к единому мнению.

Вроде дело шло цивилизованно, скажете вы, и я соглашусь, положа руку на сердце. Но! Так было в первые пару часов, а вот потом… Потом в Архаме вспыхнул одержимый исследователь, и всё начало меняться. В споре он начал чеканить, потом добавилась активная жестикуляция, затем тон повысился, а еще спустя некоторое время деверь попросту начал выдергивать у меня из пальцев кисть. Он изрисовывал чистое пространство, доказывая свою правоту, а я закипала.

– Да смотри же! – рявкнул бывший каан, в десятый раз отобрав у меня и кисть, и свиток. – Разве же ты не видишь, это же так просто!

– Не вижу, – сцедила я, прожигая взглядом его затылок.

Деверь посмотрел на меня и удрученно покачал головой:

– И как тебя учил Танияр, если ты простого не видишь?

Медленно выдохнув, я попыталась взять себя в руки, вышло плохо. Кровь кипела, и желания раздирали меня на части. Первое – накричать на Архама. Второе – надавать ему по рукам, чтобы не смел таскать у меня работу, о которой я грезила уже почти три недели. Третье – побить самого Архама. Ну а четвертым было вызвать Танияра и нажаловаться ему на брата, потому что это было более безопасным. Признаться, нажаловаться мне больше хотелось не супругу, а рырхам, но после них деверя у меня бы не осталось. А значит, оставался Танияр, он бы жрать брата не стал. И все-таки желание позвать подопечных было сильно до зубовного скрежета.

Поднявшись с места, я отошла к окну. Устремив слепой взгляд на улицу, я некоторое время продолжала глубоко вдыхать и выдыхать. Затем и вовсе, уместив ладонь на пустом оконном проеме, закрыла глаза и подставила лицо свежему ветерку. Постепенно бешеное течение крови начало затихать, и успокоение наконец снизошло на меня. Не скажу, что настроение поднялось и раздражение покинуло меня окончательно, однако звать рырхов уже не хотелось. И когда поняла, что Архам будет жить, я открыла глаза. И сразу же встретилась взглядом с голубоглазой мордой.

Мейтт склонил голову набок и изрек, то ли спрашивая что-то, то ли здороваясь:

– У.

Улыбнувшись ему, я протянула руку, потрепала рырха и осознала – дождь закончился. И вот тут настроение и вправду заметно улучшилось, и не скажу, что причиной тому стала возможность продолжить путь, а вот возможность отнять у Архама свои свитки – очень даже. Да, я засияла от предвкушения мести. И, вновь потрепав Мейтта, я направилась к очагу, где успела прогореть последняя ветка.

– Архам, – позвала я.

– Угу, – промычал деверь.

Он подтянул к себе книгу, заглянул в нее, а после вернулся к свитку. Бывший каан потер подбородок и нахмурился, явно испытывая трудности в расшифровке. Книгу я забрала. Захлопнула ее и убрала в свой мешок. Архам этого, кажется, даже не заметил. И пока он продолжал думать, я закрыла бутылочку с краской и выдернула кисть, торчавшую между пальцев деверя. После обтерла ее и убрала следом за книгой и пузырьком. И пока деверь размышлял, я скрутила и исписанные свитки. А когда взялась за тот, над которым засел мой спутник, его пятерня накрыла мою руку.