– Спасибо, – еще раз шепнула я, подняв взгляд к небу.

Во-вторых… Почему сейчас? Десять дней он давал мне возможность делать, что хочется, а сегодня вдруг решил действовать решительно. Не уговаривал, не подбирал ключики, чтобы открылась добровольно или хотя бы позволила помочь себе вспомнить. Но повел себя как какой-нибудь вор. Взял отмычку-браслет и вторгся в мое сознание. Напористо, грубо, насильно… Есть этому причина или же я попросту пытаюсь найти то, чего нет, и Алтаах всего лишь решил не тратить более времени на обхаживания, раз Рахону это не удалось за десять дней? Может, и так, может, и так…

Впрочем, ответа на этот вопрос получить было неоткуда, и мои мысли наконец переместились на вырванное у меня воспоминание. И я попыталась ухватить прежде всего то, что казалось мне наиболее важным, и это были не люди, хотя и они представляли интерес.

– Что вы с ней сделали? – повторила я слова седого мужчины. – Вы влезли ей в сознание… Влезли в сознание…

И сорочка. На мне была та самая сорочка, в которую я была одета, когда очнулась в пещере охо. Сорочка и беспамятство… То есть тот самый момент, после которого я оказалась в Белом мире? В сорочке и без памяти. Похоже на то. Значит, мне влезли в голову и забрали воспоминания о моей жизни, так? Кажется, так. Но зачем? И почему в сорочке? Вытащили из постели? Или же ворвались, когда я готовилась отойти ко сну, раз разделась? Ну не раздели же они меня сами!

– Или раздели? Зачем?

Раздраженно передернув плечами, я ступила на дартан-ката, но не пошла к себе. Занятая размышлениями, я направилась дальше. Итак, мне влезли в голову, теперь я это знаю. Новый вопрос – кто? Кто-то из тех, кто находился в той комнате…

– Гостиная, это была гостиная, – сказала я сама себе.

Да, кто-то из тех, кто находился в гостиной. Но кто? Я узнала черноволосого мужчину, больше никого. Перед внутренним взором снова встал незнакомец, которого я знала, но благополучно забыла чужими стараниями. Нахмурившись, я остановилась и отрицательно мотнула головой – он мне не друг. Друг не мог смотреть так зло, а черноволосый прожигал меня злым взглядом. Он совсем не был похож на себя из другого воспоминания. Тогда в его глазах было любопытство, но ни капли злобы. А тут была. Нет, друг так не смотрит. Вот седой, кажется, был другом. В его голосе звучал искренний гнев, и направлен он был не на меня в отличие от взгляда черноволосого.

Кто там еще был? Мужчины в форме…

– Гвардейцы, – ответила я сама себе.

Точно, это форма королевских гвардейцев. И я вновь остановилась, потрясенная этим знанием. Будто я сто тысяч раз смотрела на эту форму, потому что знала ее в точности, как какое-нибудь модное платье. Но для этого знания я должна была жить в королевском дворце, иначе откуда я так хорошо знаю форму тех, кто охранял самого короля? Может, я была фрейлиной?

Усмехнувшись, я повернула голову и посмотрела на водопад. Взгляд мой скользнул выше, и теперь я смотрела на руины храма, однако мысли мои были далеки от истории Белого мира. Я всё еще находилась в богатой гостиной, где стояли мои враги и друзья, но кто из них кто, мне было сейчас неведомо. Седой – друг, черноволосый… непонятно. Может, и не враг, но не глядят на жертву таким взглядом, каким смотрел он. Скорее можно заподозрить, что этот человек был причастен к тому, что со мной происходило, чем в том, что пришел на помощь.

Была еще женщина с черными волосами. Что в ней было примечательного, кроме страха, ясно читавшегося на холеном лице? Сжав кончиками пальцев виски, я вновь и вновь вызывала в памяти лицо незнакомки и вдруг поняла! Ну, конечно же! Она была схожа чертами с черноволосым злюкой.

– Родственники? Кажется, да.

Что еще? Мучительно покривившись, я отрицательно покачала головой. Нет, похоже, на этом всё. Тогда остается подвести итог, а он вот каков. Махир сунул нос в последние минуты моего нахождения в родном мире. К перемещению имеют отношение черноволосый и его родственница. И они как-то связаны с королевским двором, потому что в гостиной присутствовали воины из личной охраны государя. И я тоже имею какое-то отношение к Двору, потому что точно знаю, кто эти бравые парни, а кроме того… Кроме того, назвала рырхов своей личной гвардией, то есть неосознанно соединила прошлое и настоящее.

– Может, и вправду была фрейлиной, – пробормотала я. – И наверное, фрейлиной королевы, раз часто и близко сталкивалась с королевской гвардией. Должен же государь посещать свою супругу, верно, бальчи?

Я обернулась к прислужнику, но не уловила и тени эмоций на его лице. Впрочем, как обычно. Он и душил меня полный равнодушия. Вспомнив очередное покушение на мою жизнь, я зябко передернула плечами и отвернулась.

– Что ты там всё бормочешь, пришлая, на своем поганом языке?

Обернувшись, я увидела Акмаль и Архама. Он был сейчас подобен бальчи, такой же холодный и отстраненный, а вот махари светилась от самодовольства. Значит, мой деверь на верном пути. Усмехнувшись, я не удостоила женщину взглядом и направилась дальше. Да и не нужна ей была беседа со мной. Просто красовалась тем, что ее мужчина рядом и принял ее, несмотря на обман, а мой был где-то очень далеко.

– Я с тобой говорю, пришлая! – рявкнула Акмаль, задетая моим равнодушием к своей персоне.

– Зря, – сказала я, не оборачиваясь. – Тебе я не отвечу.

– Да как ты смеешь!

– Акмаль, – чеканно произнес Архам, и она замолчала, послушавшись мужа.

Больше меня никто не останавливал. Признаться, куда иду, я сама не знала. Менее всего я сейчас была настроена на учебу. Но и в своих комнатах сидеть мне сейчас не хотелось. Не наедине с бальчи. Он теперь вызывал у меня острую неприязнь. Однако отвязаться от него было сложнее, чем от махари, и я попросту старалась его не замечать. И все-таки мне нужно было найти цель, и долго искать я не стала.

– Я хочу навестить Рахона, – сказала я, спустившись на астон-ката. – Веди меня к его дому.

– Могу позвать его, – отозвался прислужник.

– Хочу посмотреть, как живут подручные, – ответила я. – Никогда не была у него в гостях.

– Идем, – не стал спорить бальчи и вышел вперед, чтобы указать путь.

Теперь он шел первым, а я следом, прожигая его затылок взглядом. До того, что окружает нас, мне сейчас не было дела. Я шла за прислужником и изнывала от желания взять в руки что-нибудь тяжелое и ударить, чтобы выместить обиду и злость за то, что хотел убить. За что?! За то, что его хозяин влез мне в голову, не спросивши, и получил за это по физиономии от Белого Духа? Так вот пойди и попробуй стребовать ответ с Создателя! Если осмелишься, конечно.

Неприязненно покривившись, я все-таки заставила себя отвести взор от затылка бальчи, и вовремя. Прислужник остановился перед ажурной резной дверью. Она закрывала проем, высеченный прямо в скале. Поглядев по сторонам, я обнаружила еще несколько таких же дверей. Подняла взгляд выше, заметила узкие окошки и усмехнулась. Здесь не было шика дартан-ката. Впрочем, наверное, только там он и был.

Бальчи толкнул дверь и шагнул в сторону. Я уверенно прошла мимо него и, шагнув за порог жилища моего знакомого илгизита, позвала:

– Рахон.

Мне никто не отозвался, и я прошла дальше. Хмыкнув, я уверилась в своей догадке, что аскетизм был свойственен подручным. В жилище Рахона была всего одна, но большая комната. На высоком настиле были аккуратно расправлены постельные принадлежности. У другой стены стоял низкий столик и лежала пара подушек, чтобы можно было сидеть на них. Еще имелся стеллаж со свитками, высокий кувшин, из которого торчали какие-то палки. Был еще сундук и тренога с масляным светильником. Вот, пожалуй, и всё. И это у пятого по могуществу подручного!

В любом случае Рахону спрятаться здесь было негде, и я быстро покинула его дом, не найдя там для себя ничего любопытного. Уже на улице я криво улыбнулась и направилась в хатыр. Разумеется, пятый подручный должен быть там, если не знает, что махир призывал меня к себе. Подошло время наших занятий. А я завернула к нему больше для того, чтобы отвлечься от последних событий.