– Что будешь делать? – спросил Юглус, когда я уселась в кресло в кабинете.

– Смотреть, – ответила я.

– Ты ведь не хотела, – с ноткой удивления заметил телохранитель.

– Теперь хочу, – сказала я и добавила: – Зови, если понадоблюсь. В ином случае никого не пускай.

– Хорошо, – кивнул ягир.

Он встал в дверном проеме лицом к тем, кто мог нарушить мое уединение, скрестил на груди руки и затих. Я короткий миг смотрела ему в спину, после перевела взгляд на перстень и медленно выдохнула.

– Пусть он будет жив, – прошептала я и пробудила «Дыхание Белого Духа».

И вновь я стояла на равнине Танэ-уман. Еще утром она, должно быть, была прекрасна, покрытая изумрудной сочной травой и пестрыми звездами цветов, рассыпанных докуда видно глазу. Но сейчас… Сейчас она была черной от пролитой крови. Люди, саулы – они все были здесь, живые и мертвые. Целые, какими пришли в этом мир, и порубленные на части, растерзанные и изуродованные.

От вида смерти меня замутило. Эта ужасающая картина заставила похолодеть кровь в жилах, и сердце, сбившись с размеренного ритма, загрохотало в ушах с бешеной скоростью. Я даже не сразу вспомнила, зачем я покинула уютный дом своего супруга, зачем переместилась из кабинета, обустроенного с любовью и тщанием, в это ужасное место, где человеческая жизнь была обесценена до нуля. Я стояла и смотрела на кровавое месиво не в силах сделать ни единого полного вдоха.

– Мама, – всхлипнула я и зажмурилась что есть сил.

В эту минуту я отчаянно жалела о своем решении отправиться на равнину. Но новая мысль заставила меня распахнуть глаза. Танияр! Что с ним? Где он? В этой мешанине тел или где-то поблизости и я его еще не увидела?

– В Иртэген!

Услышав этот крик, я стремительно обернулась и увидела всадников, уже сидевших в седлах. Были и пешие. Значит, они лишились своих скакунов…

– Боги, – выдохнула я, жадно разглядывая спины.

Это были воины Зеленых земель! Выжили! В следующий миг меня утянуло следом за остатками войска, впереди которого скакал их предводитель. На его плечах развевался зеленый плащ, на котором арзи распластала крылья над холмами – каан.

– Танияр, – выдохнула я.

Он порывисто полуобернулся, но поводьев не натянул. Напротив, Тэйле помчался так, будто на его боках выросли крылья. И войско гнало саулов следом, спеша вернуться к родным стенам, чтобы защитить их вместе с собратьями, которые сейчас противостояли врагам тагана. Из одной мясорубки в другую. У них не было времени выдохнуть и собраться с новыми силами.

Мой взгляд скользил по лицу супруга, но видела я лишь мрачную сосредоточенность. О чем думал каан? И думал ли сейчас вообще о чем-нибудь? На мое присутствие он никак не реагировал. И это было вовсе неудивительно после того, что пришлось пережить совсем недавно. Сколько людей он уже потерял? Должно быть, Танияр был в ярости. Еще недавно он говорил, что отплатит врагам за каждую отнятую ими жизнь, а сегодня счет начал расти с невероятной скоростью.

Обернувшись, я попыталась понять, сильно ли поредело наше войско, однако сдалась и отвернулась. Я не знала в точности, сколько воинов было у Танияра изначально и сколько из них участвовали в сече, быть может, на равнину вышли только ягиры, но язгуйчи сейчас я не увидела ни одного. Выходит, или все они погибли, или же каан сберег их для иной цели…

– Ашити!

Вздрогнув, я повернула голову и не сразу поняла, что вернулась в кабинет. Сознание всё еще мчалось рядом с Танияром. Поведя плечами, я стряхнула оцепенение и спросила:

– Что случилось?

– Стена загорелась, – ответил Кэмсул, глядевший на меня из-за плеча Юглуса. – Скоро враг пробьется на улицы Иртэгена.

– Кийрамы пришли?

– Еще нет, – ответил ягир. – Мы должны тебя спрятать, пока не поздно.

Я нахмурилась. Танияр уже спешит к нам, возможно, и кийрамы успеют. А есть еще язгуйчи из соседних поселений. К ним тоже должны были отправить гонцов. Не всё еще потеряно, есть надежда. Да и куда же мне идти, когда подворье полно людей? Нет, я не имею права показать ни трусости, ни осторожности. Нужно быть с ними. И я отрицательно покачала головой:

– Нет, я останусь здесь.

– Елган будет искать тебя, – Кэмсул отодвинул с пути Юглуса, который по-прежнему закрывал проход в кабинет, и вошел. – Этот поганый урх хочет наказать тебя. Он думает, что это ты виновата в том, что Танияр не сделал того, что хотел каан. Он тебя позвал, и ты ответила. Он не увидел страха и этого не простит.

– Отец не оставит меня своей милостью и защитой, – ответила я и добавила: – Танияр уже спешит сюда с ягирами. Мы не одни.

– Добрая весть, – произнес Юглус.

– И всё же лучше спрятать тебя, – повторил Кэмсул. – Танияр не простит нам, если мы не сбережем тебя.

– Я не уйду, – отчеканила я и поднялась с кресла.

– Ашити…

– Каанша ответила, – остановил ягира мой телохранитель. – Мы будем защищать ее, пока можем дышать. Так исполним волю каана.

– Да, – склонил голову Кэмсул, наконец сдавшись.

– Раненых еще привозили? – чтобы сменить тему, спросила я.

– Да, – ответил ягир. – От них и узнали, что стена начала дымиться. Пламя вспыхнет уже скоро.

Я кивнула, принимая ответ, а после направилась во двор. Теперь мне хотелось самой посмотреть и послушать, что говорят воины. Быть может, и мои руки уже будут не лишними. У двери, ведущей на улицу, я посмотрела на свое верное хвостатое сопровождение и присела перед ними на корточки.

– Я хочу, чтобы вы остались в доме, – сказала я, гладя рырхов одного за другим. Они ответили мне внимательными взглядами. – Там сейчас много людей, и лучше вам не ходить за мной. Понимаете? Я рядом, никуда не уйду, но вам лучше быть здесь. – Рырхи продолжали смотреть на меня, и я прошептала: – Хайнудар, удержи их, молю…

После открыла дверь и шагнула назад, не сводя взгляда со своих подопечных. Мейтт переступил с лапы на лапу, но вдруг, нервно дернув хвостом, сел, а рядом с ним уселась Торн. Бойл сделал шаг вперед, однако этим и ограничился. Он тихо рыкнул и ушел вглубь дома. А когда ягиры вышли, я закрыла за собой дверь и прислушалась. Мои хищники вели себя спокойно и не требовали выпустить их.

– Благодарю, – приложив ладонь к груди, склонила я голову перед младшим духом.

После обернулась и охнула: двор заполнился окровавленными людьми и суетой. Наши лекари деловито занимались ранеными, даже Хасиль уже не казалась растерянной. Она вспоминала полученные знания и действовала всё увереннее. Даже прикрикнула на одного из санитаров – высокого крепкого мужчину, который сунулся ей под руку со своим советом. Он заворчал, но мешать перестал, а я улыбнулась и одобрительно кивнула, пусть вторая жена и не видела этого.

Я тоже не стала мешать, видя, что без меня всё еще могут обойтись. Только неспешно шла мимо этой деловитой суеты. Остановилась за спиной Орсун, которая зашивала рану на лбу ягира. Он молча ждал, когда знахарка закончит, только стирал кровь, текшую ему в глаза. Вид воина был пугающим, терпение завораживало. Смочив чистую тряпицу в теплой воде, разбавленной травяным настоем, я присела перед ним и осторожно обтерла лицо. Ягир поглядел на меня, и я улыбнулась ему.

– Я вернусь на стену, – сказал воин.

– Да, – ответила я. – Вернешься.

– Они не пройдут, каанша.

– Духи милостивы, они не допустят смерти своих верных детей, – сказала я в ответ, и ягир кивнул.

– Дернешься еще раз, свяжу! – рявкнула на него Орсун, и я отошла, более не желая мешать ей своим присутствием.

Пройдя дальше, я остановилась возле язгуйчи. Он лежал на расстеленном одеяле, сжимая рану на животе. Кровь обильно окрасила рубаху, но совершенно покинула лицо мужчины, оно стало серым.

– Где же твой халын? – спросила я, опустившись рядом с раненым на колени. – Почему ты не был защищен?

– Дурак потому что, – проворчал тот самый санитар, на которого недавно ругалась Хасиль. – Снял он халын и на стену залез. Так и стрелял. Думал, должно быть, что бессмертный.