– Хасиль у Орсун училась, – произнес Кэмсул – второй страж.

– Да будет ли с нее толк? – усмехнулся Танчын.

– Если обучалась, то будет, – ответила я. – А Эчиль за детьми присмотрит. И еще нам будут нужны мужчины, которые не участвуют в защите Иртэгена. Кто-то должен доставлять раненых.

А вскоре к новому подворью уже спешили те, кто был приставлен к работе в нашем госпитале. Долго бегать и уговаривать не пришлось. Хватило крикнуть у пары домов, из остальных люди сами начали выходить, чтобы узнать, чем помочь каанше. Так что и носильщиков, и лекарей, и их помощников я набрала быстро. Пришлось даже прикрикнуть, чтобы поток добровольцев иссяк.

– Если вы все придете на подворье, раненым не останется места, – сурово произнесла я. – Но вы можете помочь иначе.

– Скажи как, каанша.

– Рвите чистые простыни на полосы для перевязки, нести всё, что может пригодиться в лечении: мази, настои. Остальное есть у Орсун. Воду грейте, если понадобится, к вам придут за ней. Но по улицам без дела не болтаться! Любопытные носы будем резать нещадно, чтобы головы сберечь. Все меня услышали?

– Да, каанша.

– Может, Вещую позвать? – спросил Юглус, когда мы возвращались на подворье.

– Если посчитает, что ее помощь нужна, придет. Я уже обратилась к ней, дальше мама сама решит, – ответила я. – Но если придет, то будет весьма недурно.

– Верно, – покивали ягиры.

У старого подворья я остановилась и направилась к воротам. Было даже любопытно, откликнется Хасиль на мою просьбу о помощи или нет. Но для нее это стало бы лучшим поводом сблизиться с людьми и завоевать их доброе расположение.

– Подожди, каанша, будь милостива, – с поклоном произнес Кэмсул.

Я в удивлении приподняла брови, и он пояснил:

– Я осмотрю дом, а Танчын двор.

– Вряд ли здесь прячется новый убийца, – с улыбкой заметила я.

– Недавно из Огчи вернулся Иргус, – сказал Юглус, – он всё еще на подозрении.

– Но он единственный, кто никак его не подтвердил, – ответила я и махнула рукой: – Проверяйте, я мешать не буду. Подожду.

Осмотр был окончен быстро. Ягиры знали свое дело, и вскоре я уже входила в комнату Эчиль, потому что вторая жена Архама обосновалась с детьми у первой. Мейлик ожидаемо осталась у матери. И как только я показалась на пороге, ко мне обратились тревожные взоры всех, кто сейчас находился в комнатах нашей с Танияром признанной сестры.

– Что такое, Ашити? – мне навстречу шагнула Эчиль. – Мы слышали, на улице громкие голоса. Кажется, кто-то куда-то побежал…

– Это люди, которых я призвала в помощь, спешат на новое подворье, – ответила я с улыбкой. – Не бойтесь. Я и сюда пришла просить помощи… – я поглядела на вторую жену и закончила: – У Хасиль.

– У меня?! – изумилась она. – Но что я могу?

– Ты ведь училась у Орсун, верно? – спросила я и, получив утвердительный кивок, продолжила: – Идем со мной, Хасиль. Я готовлю на своем подворье место, где раненым смогут оказать помощь. Орсун и ее помощницы уже идут. Несколько травников и те, кто может донести раненых, тоже. Но мы не знаем, скольким воинам потребуется наша помощь, потому еще одна знахарка нам не помешает. Если помнишь науку и не боишься крови, я прошу тебя пойти со мной.

– Но… – Хасиль растерянно посмотрела на дочерей, – как же мои девочки?

– Я пригляжу, – ответила ей Эчиль. – Я не знахарка и не воин, от меня не будет толка ни на каанском подворье, ни на стене. Зато я умею играть с детьми. Иди, не тревожься, а мы будем ждать здесь. Духи не оставят нас, скоро всё будет кончено, и ты вернешься.

– Решайся, Хасиль, – я взяла женщину за руку. – После того как ты сегодня покажешь свои знания и заботу, никто в Иртэгене не посмеет поглядеть на тебя с насмешкой. – А затем добавила: – Ты нужна мне, Хасиль. Нужна Танияру и всему тагану ты тоже нужна. Идем.

– Хорошо, – глядя мне в глаза, ответила вторая жена, – я пойду и сделаю всё, что смогу.

Она поспешила в свои комнаты, а когда вышла, на ней не было украшений. Волосы оказались заплетены в косу, а лоб перетянул простой ремешок. Изменилась и одежда. Теперь на Хасиль было надето просто серое платье с тонкой полоской орнамента, и на плече висела большая холщовая сумка. Женщина подошла к дочерям, поцеловала каждую из них и обернулась ко мне:

– Я готова.

– Идем, – улыбнулась я, но, прежде чем уйти, обвела взглядом притихших детей, двух прислужниц и остановила его на Эчиль. – Создатель смотрит на нас с улыбкой, – сказала я.

– Да не угаснет она, – серьезно ответила свояченица, и мы наконец покинули старое подворье.

На своем дворе я задержалась ненадолго, лишь посмотрела, как готовят места для раненых. Остановила треск очередной простыни, которую готовились превратить в бинты. Вместо этого велела взять наиболее крепкие, чтобы они смогли послужить носилками, а заодно приказала подвезти к крепостной стене несколько повозок, чтобы можно было быстрей доставлять раненых в госпиталь. Вручила робеющую Хасиль ее наставнице, а затем, убедившись, что тагайни по своей привычке действуют слаженно, не тратя время попусту, вновь покинула подворье.

– Куда? – удивился Юглус, и я указала в сторону стены:

– Туда.

– Ашити…

– Я не стану мешаться, – заверила я. – И рисковать своей жизнью тоже. Меньше всего я хочу, чтобы первым пациентом стала я сама.

– Тогда и идти не стоит, – ответил Кэмсул.

– Стоит, – твердо сказала я и направилась туда, откуда ждали появления вражеского войска.

Они должны были прийти к поляне, на которой проводились праздники и сборища, потому что только оттуда они могли напасть большой силой. С остальных сторон мешал лес, росший не под самыми стенами, но и простора для маневров не оставлял. Потому основные силы сосредоточились именно на этих воротах. Впрочем, другие тоже были защищены, и дорога, ведущая к ним, но все-таки упор в защите делался именно там, куда я направлялась.

Меня не встретили радушными улыбками. И если по лестнице я поднялась без всяких препятствий, то на верхней площадке дорогу мне преградил суровый байчи-ягир.

– Каанша! – рявкнул он, впервые повысив на меня голос. – Что ты здесь делаешь?

– Не бранись, Эгчен, – произнесла я без всякого ответного раздражения. – Я уйду, когда станет опасно, но сейчас останусь и дождусь их появления. Сидеть в безвестности тяжело.

Байчи поджал губы, смерил меня мрачным взглядом, но вскоре внимание его привлек скрип колеса одной из прибывших к стене телег.

– Это зачем? – спросил он меня, сразу поняв, чья воля стала причиной появления повозок.

– Когда появятся раненые, их будут доставлять на мое подворье, чтобы оказать помощь, – ответила я.

– Хорошо, – буркнул Эгчен, после кивнул и устремил взор на поляну. – Что с кааном? – спросил он, не оборачиваясь.

– Не знаю, – сказала я, встав за его плечом. – Не хочу смотреть. Он сказал, что позовет, буду ждать.

– Хорошо, – повторил байчи.

Мы замолчали. Тревожность ожидания, наполнившая воздух, становилась всё более ощутима. Я повела плечами, после обняла их и коротко вздохнула. Мой взор скользнул по воинам. Ягиры были спокойны. Они негромко переговаривались, некоторые даже посмеивались. Их готовили к этому моменту, они не боялись боли и смерти. Их ждала великая слава и Белая долина.

А вот язгуйчи казались молчаливыми и мрачными. Нет, я не уловила страха. Никто не озирался на поселение в желании вернуться в свой дом, но пальцы нервно сжимались на дуге лука, оглаживали рукояти клинков, теребили ремешки доспехов. Они вглядывались вдаль, и губы некоторых шевелились в беззвучной молитве…

– Идут, – обрывисто произнес Эгчен, и я стремительно обернулась к полю.

Не было войска, даже топота копыт саулов я не услышала за вдруг загрохотавшим в ушах сердцем. Но по полю мчался одинокий всадник, взметнув в руке белую тряпку. Это не было капитуляцией, это был сигнал о приближении противника. Ворота приоткрылись, и вестник влетел в Иртэген. Он соскочил с саула и взбежал наверх. Я узнала весельчака Наркана, когда-то сравнившего меня с бейкшой, когда мы вели рырхов на их первую охоту.