– Что там? – спросила прислужница.

– Мангай отдали Елгану и Налыку, – ответила я и приступила к утренней трапезе.

– Много поубивали? – мрачнея, спросила Сурхэм.

– Никого, – мотнула я головой. – Мангайцы ушли из поселения, Танияр отдал пустые дома. Там только старая Гайше осталась, она на каанов клюкой со стены махала. – На миг прервавшись, я нахмурилась: – Надеюсь, им хватило совести не тронуть эту женщину.

– Зачем же отдали? – прислужница присела напротив и подперла щеку кулаком.

Я пожала плечами и ответила:

– Танияр потом всё расскажет.

– Будешь опять смотреть?

– Нет, он не хочет, чтобы я смотрела. Совсем не приглядывать я не смогу, но постараюсь это делать пореже. Будет о чем, расскажу. Главное, с ним всё хорошо, и пусть так и останется.

– Пусть, – согласно кивнула Сурхэм и оставила меня в покое.

После завтрака я приветствовала Берика, сегодня сопровождавшего меня. И пока я работала у себя в кабинете, ягир не спускал с меня пристального взгляда. Я посмотрела на него один раз, потом второй и попыталась погрузиться в насущные дела. Однако взгляд телохранителя не отпускал меня, и это всколыхнуло раздражение.

– Я сейчас натравлю на тебя рырхов, – пообещала я, не поднимая головы.

– Сожрать старого друга легко, найти нового сложно, – философски ответил негодник.

Откинувшись на спинку кресла, я прищурилась и смерила Берика ироничным взглядом. Он прижал ладонь к груди, почтительно склонил голову, но, когда распрямился, взор вновь был устремлен на меня. Я не поддалась. Взяв в руки одно из перьев, которых у меня теперь было в изобилии, я окунула его в краску и продолжила писать. И тогда ягир, перешагнув Торн, подступил к столу вплотную.

– Терпению тебе стоит поучиться у каана, – усмехнулась я и, вновь откинувшись на спинку кресла, скрестила руки на груди. – Улбах легко бы пересидел тебя.

– Не согласен, – парировал телохранитель. – Если бы между нами было состязание, я бы его выиграл, как и каан.

– Бахвальство – грех, мой дорогой, – назидательно произнесла я.

– Я не хвалюсь. Я бы это сделал, но, как и каан, тоже уступил, чтобы сделать кийраму приятное.

– Что же не сделаешь приятное мне? – с иронией спросила я.

– Ты – моя каанша. Я тебе верен, и ты об этом знаешь. Мне не надо завоевывать твою дружбу обманом.

– Верно, не нужно, – улыбнулась я. – В твоем добром отношении ко мне я не сомневаюсь. Ты мой друг, Берик.

– А если друг, то зачем молчишь?

Я с усмешкой покачала головой и указала Берику на стул для посетителей. Он уселся и ответил мне взглядом, полным ожидания.

– Каан отдал врагам Мангай, – повторила я новость. – Никто из жителей поселения не пострадал, они ушли еще днем, пока Танияр сдерживал вражеское войско. Утром я удостоверилась, что с кааном всё хорошо, а больше не смотрела.

– Посмотри еще, – деловито кивнул Берик.

Вздохнув, я потянулась, взяла отложенное перо и вернулась к документу.

– Ашити, – не стал мириться с таким ответом ягир. – Посмотри.

– Не буду, – ответила я.

– Почему?

– Он не хочет.

В этот момент послышались шаги, и в кабинет вошел Эгчен.

– Милости Отца, – поприветствовал нас байчи, и тут же перешел к сути своего визита: – Что там, каанша?

Я закатила глаза, а Берик насмешливо хмыкнул. Теперь на мне сошлись два сторонних взгляда. А пока мы смотрели друг на друга, состязаясь в упрямстве, снова послышались шаги уже нескольких человек, и в дверях кабинета остановились три ягира. Они склонили передо мной головы и застыли в ожидании.

– Создатель! – воскликнула я. – Если мне нет покоя в собственном доме, что будет, когда я выйду на улицу? Наверное, уже весь Иртэген знает?

– О чем? – уточнил Берик.

– О моем перстне и возможности видеть, что происходит рядом с Танияром.

– Если знают, то не от ягиров, – несколько высокомерно ответил Эгчен. Остальные воины согласно кивнули. – Мы не отправляем слов с ветром, чтобы их услышали многие.

– Эчиль тоже не станет болтать, – заметил мой телохранитель. – Если только Сурхэм уже Тамалык нашептала.

– Иртэген под воротами подворья не собрался, – с едва заметной улыбкой произнес один из трех ягиров, только что вошедших в дом.

Это верно, Сурхэм могла разболтать. Она любит показать свою важность, а народ любит ей в этом помогать.

– Сурхэм! – крикнула я.

И, будто только этого и ждала, прислужница с ворчаньем раздвинула воинов и заверила:

– Ни словечка. Даже шепотом. Даже в мыслях. Ну, разве что в мыслях. А больше никак. И пусть проклятый Илгиз обратит меня в камень, если я соврала.

– Подслушиваешь, – усмехнулась я.

– Вот еще, – фыркнула женщина. – Эти вот, – она кивнула на тройку ягиров в дверях, – мимо прошли, и я следом. Где такое видано, чтобы по дому каана как по улице ходили кому вздумается? Еще и к его жене!

– К каанше, – поправил прислужницу Эгчен. – Мы пришли к нашей каанше.

– А каанша не жена каана? – прищурилась Сурхэм.

– Ашити – жена Танияра, – не стал спорить байчи, – а еще она правит Зелеными землями, пока он врагов бьет. Она – голос каана, пока его нет, я – их правая рука, ягиры – сила тагана. Вот и выходит, что не мужчины к чужой жене пришли, пока мужа нет дома. Голова и рука, что силу направит, должны быть рядом. Вот мы и рядом.

Я с интересом посмотрела на Эгчена и одобрительно хмыкнула – формулу он вывел очень точную.

– Если же кто другой к ней лезть станет… – добавил байчи многозначительно, и Берик закончил за него:

– Удавим.

– Верно, – вновь согласились трое ягиров в дверях.

– Так что скажешь, Ашити? – вернул мне свое внимание Эгчен.

– Мангай отдали, – буркнула Сурхэм и покинула кабинет, но мне подумалось, что далеко она не уйдет.

– Много крови? – нахмурился байчи.

– Без крови, – ответила я и рассказала, что увидела вечером.

Однако я знала, чего они ожидают, но подглядывать сейчас не хотела. Вернуться к прерванному занятию мне не дадут, даже если я прогоню их всех, Берик всё равно останется и будет стараться за всё подворье ягиров. И значит, стоило сменить занятие.

– Эгчен, нам надо поговорить, – сказала я, глядя на байчи. После перевела взгляд на трех воинов и вопросительно приподняла брови: – Господа, я передала вам всё, что знала, более не смею задерживать.

После этого ягирам оставалось только склонить головы, скрыв разочарование, и покинуть дом. Мой телохранитель оставался ближайшим доверенным лицом, потому просто уступил место на стуле своему временному главе. Эгчен уселся и устремил на меня взгляд, ожидая, когда я заговорю.

– Я еще не слышала донесения наших шпионов, – заметила я. – Что произошло в Зеленых землях за вчерашний день? И о событиях в Иртэгене и поселениях я тоже желаю знать. Мы не можем быть беспечны и устремить всё свое внимание к нашему каану. Пока он спасает наши жизни, мы должны позаботиться о тагане. Ты согласен со мной, байчи?

– Согласен, каанша, – не стал спорить Эгчен. – Что желаешь знать?

– Все новости, даже маловажные, – ответила я. – Мой день вчера прошел вдали от Иртэгена. Сегодня я желаю вернуться. Говори.

Впрочем, как я и думала, самым главным событием было вторжение вражеского войска и первый отпор, который дал им Танияр. В остальном люди Зеленых земель хоть и пребывали в тревоге из-за надвигающейся войны, но продолжали жить своей обычной жизнью. И никто из наших подозреваемых тоже ничем себя не выделил и не отличился. Мейлик провела день у матери, Илан ни к одной из них не приближался. Его брат тем более. Курзым, несмотря ни на что, был заполнен народом. Если бы я не видела, как ягиры объединенного войска залили кровью нашу землю, я бы даже не заподозрила, что все мы находимся в великой опасности.

Выслушав байчи, я задумалась. А после, покачав головой, снова посмотрела на него.

– Мне не нравится наша беспечность, Эгчен, – сказала я. – На наших землях идет война, а мы предаемся праздности, словно наши воины и каан вовсе не кладут свои жизни на алтарь всеобщего благополучия. Танияр старается уберечь своих людей, а люди продолжают беззаботное существование. Нужно принять меры сейчас, чтобы не жалеть позже.