– Илан, – я позвала его в третий раз и обнаружила, что мужчина смотрит на меня рассеянным взглядом. Кажется, он пребывал в задумчивости. Услышав свое имя, бывший советник вздрогнул, и взор его снова прояснился. – Что ты знаешь о Мейлик? – Он в удивлении приподнял брови, и я пояснила: – О ее отце, о родном доме, о жизни до возвращения в Зеленые земли. Она что-нибудь рассказывала о своем детстве и месте, где жила раньше?

Илан опять нахмурился. Он потер подбородок, вспоминая, а после ответил мне растерянным взглядом.

– Я никогда не спрашивал ее, – наконец сказал мужчина. – Даже не думал никогда о том, как Хенар и Мейлик жили раньше. Знаю, что приехали из Холодного ключа, где Хенар приглянулась кому-то и вышла за него замуж. А потом он умер, и она с дочерью вернулась сюда. – Он неопределенно хмыкнул: – Я даже не замечал Мейлик, пока не узнал, что Архам решил на ней жениться. А потом он привел ее на свое подворье, и мы мало разговаривали. Я нечасто бывал там, еще реже видел ее. Только на праздниках, когда собирались за одним столом, но рядом был ее муж, и мне было с кем поговорить и повеселиться.

– Но за помощью она пришла к тебе, – заметила я.

– Ко мне, – пожав плечами, ответил Илан. – Я не был с ней суров, улыбался. Может, поэтому… Я не знаю, – с неожиданным раздражением закончил мужчина, и я посмотрела на него с удивлением.

Бывший советник отвернулся и уже не спешил продолжить разговор. Замолчала и я. Только еще некоторое время смотрела на него, пытаясь понять эту вспышку недовольства. Хотя… В его доме шел обыск, и подозревали его вовсе не в том, что чья-то мгиза снесла забор, чтобы добраться до своего детеныша. Речь шла о покушении на убийство, наказанием за которое могла быть смертная казнь. Илан имел право на раздражение, потому что должен быть напряжен в ожидании, когда огласят результат осмотра. Особенно если знает, что яд все-таки есть.

– Каанша. – Я подняла голову на призыв Эгчена. – Мы собрали всё, что нашли. Но там нет тэрде. От хворей травы есть, а корня тэрде нет.

– Уверен?

– Мы все знаем, как он выглядит. И когда целый, и когда растолченный. И какой, если попробовать на язык. Тэрде нет.

Илан выдохнул, и я повернула к нему голову. Он заметно расслабился и улыбнулся:

– Я же говорил, что не травил Мейлик.

– Ты сейчас почувствовал облегчение, – отметила я. – Значит, ожидал, что найдем?

– Откуда я знаю, кто и что может принести в мой дом? – сказал бывший советник с вернувшимся раздражением. – Я не всё вижу. Но я знаю точно, что сам никогда не приносил и никому не подмешивал отраву. Нет на мне вины.

– Хорошо, – кивнула я и повернулась к Эгчену: – Уходим.

Я уже направилась к выходу, когда меня остановил вопрос Илана:

– Ашити, ты мне веришь?

Обернувшись, я ответила вежливой улыбкой:

– Милость Отца с тобой, Илан.

– Ашити! – снова окликнул меня бывший советник. И когда я посмотрела на него, помявшись, произнес: – У меня есть для тебя дар, примешь ли…

– Нет, – оборвала я его и вышла за дверь в сопровождении рырхов и Берика.

Следом вышли остальные ягиры. Взятые травы и настои они уносили с собой. Здесь я даже не намекала, сами решили. И когда мы отвели в ашруз дожидавшихся нас саулов, один из воинов отправился за Орсун, чтобы она осмотрела нашу добычу и точно сказала, что есть что. Это было приказом байчи-ягира, я одобрительно кивнула.

– Что скажешь, каанша? – задал уже привычный вопрос Эгчен, когда мы остались втроем, если не считать рырхов, конечно.

Берик устремил на меня внимательный взгляд, ожидая ответа, а я пожала плечами.

– Не знаю, – честно ответила я. – Что-то меня во всем этом смущает. Вроде бы теперь появились части мозаики, которых не хватало для целостности картинки, и в то же время… Не отпускает чувство, что за всем этим скрывается еще одно дно, которое от нас скрывают все участники интриги. Будто за их спинами скрыт настоящий кукловод, который диктует остальным их действия.

– Илгизиты? – спросил Эгчен.

Я вновь пожала плечами.

– Есть кто-то еще. Илан точно не травил Мейлик. – На меня устремились два возмущенных взгляда. – Не травил, – повторила я. – Он даже не знал, что ее отравили, иначе не признался бы в том, что виделся с ней в тот день. Его изумление было искренним. До того мгновения, пока я не сказала, он даже не подозревал, какую яму роет себе собственными откровениями. Но это не означает, что Илан не знает того, кто мог это сделать.

– Тогда почему Хенар указала на него? – засомневался Берик, и я ответила:

– А вот она как раз может и не знать, если Мейлик ей не говорила. Потому уверена, что ее дочь бегает на тайные встречи только к Илану. Но я хочу узнать, с кем еще она водит дружбу. Для этого мы сейчас сходим к Хенар, где засела ее дочь, и поговорим еще раз. И сегодня ее не спасет ни отравление, ни нож в сердце, ни даже недержание… не забивайте голову, – отмахнулась я от пояснений, заметив вопросительные взгляды на последней фразе.

– Идем, – кивнул Эгчен, Берик и рырхи просто пристроились рядом.

Однако далеко уйти мы не успели. Мы всё еще находились неподалеку от ашруза, где не было лишних ушей, и потому заметили трех всадников, спешивших в нашу сторону. Приложив к глазам ладонь, чтобы прикрыть их от солнца, я устремила взгляд на троицу. Мои спутники сделали то же самое. И еще спустя краткое мгновение первый всадник поднял руку и махнул нам.

– Каан, – произнес Эгчен.

– Танияр? – одновременно с ним с удивлением вопросила я и бросилась навстречу супругу: – Танияр!

Он остановил Тэйле, спрыгнул на землю и раскрыл мне навстречу объятия. Я влетела в них, обхватила мужа за шею, и он с силой прижал меня к себе. Охнув, я вскинула голову, и Танияр накрыл мои губы своими губами. Время замерло, остановив и бег моего сердца. Весь мир сузился до одного человека. Я больше не слышала голосов, шума ветра в кронах, мяуканья Тэйле, будто вновь оказалась в том месте, куда нас отправляло «Дыхание Белого Духа». Все ощущения сошлись на тепле тела, к которому я была прижата, и взволнованном стуке сердца в широкой груди каана.

– Моя Ашити, – едва разобрала я в прервавшемся на миг поцелуе. – Истосковался…

– Любимый мой, – только и успела ответить я, а после вновь задохнулась, когда наши губы встретились.

И вроде бы виделись каждой ночью, разговаривали. Были объятия и поцелуи, и были признания, а еще были частые письма, но всё это не могло заменить его присутствия рядом. Не на краткий миг, отведенный нам для встречи, не в мистической реальности, а вот так, когда во плоти. Когда я могу слышать его дыхание, когда осознаю – он со мной.

– Ты здесь, – срывающимся от радости и волнения голосом сказала я, заглянув в синие, как небо, глаза. – Ты со мной. Ты рядом…

– С тобой, – ответил каан, зарывшись пальцами мне в волосы. – Рядом.

– Боги, – прошептала я, блуждая жадным взглядом по дорогим мне чертам.

– Каан.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась на голос и опомнилась. Танияр накрыл мои плечи ладонями, теперь я была прижата спиной к его груди. Эгчен и Берик в почтении склонили головы, приветствуя своего главу.

– Милости Отца, – ответил им каан. – Я знаю обо всем, что произошло, пока меня не было. Байчи, я доволен, ты не подвел меня. Берик, ты и Юглус храните самое ценное, что у меня есть. Благодарю. Эгчен, мы поговорим позже, сейчас у меня есть дело. Пришли пятерых ягиров.

– Хорошо, каан, – ответил последний.

Байчи направился прочь. Двое ягиров, сопровождавших каана, повели своих саулов в ашруз. Тэйле остался стоять рядом с Танияром, как и Берик. Рырхи, узнавшие вожака всей большой стаи, глядели на него снизу вверх. Каан выпустил меня из объятий, нагнулся и потрепал каждого. А когда распрямился, опять обратил ко мне взор:

– Пусть седлают Ветра, – сказал супруг. – Я хочу, чтобы мы съездили к твоей матери.

– Хочешь что-то спросить у нее? – спросила я, вдруг ощутив тревогу.

– Да, хотел поговорить, – улыбнулся Танияр. – Берик, скажи ашерам, что мы ждем Ветра. И Элы, – добавил он. – Ты едешь с нами.