Оттуда прошли до Огчи, где их встретили ягиры, ожидавшие появления беглецов. После этого следопыты снова вошли в Каменный лес по знакомой тропе, обследовали его более проходимую часть, а затем вернулись назад. Больше им там делать было нечего, и посланцы Эгчена вернулись в Иртэген вместе с ягирами, отправленными для засады. Что до нашего подозреваемого – Иргуса, то он вернулся в главное поселение Зеленых земель еще вечером за день до того, как следопыты пришли к Огчи. И был ли он как-то замешан в этом деле, осталось неизвестным. К Каменному лесу пришлый тагайни по-прежнему не приближался, да и сношений с кем-то подозрительным не имел. Вот и вся история.

– Да уж, – подвела я итог рассказу байчи. – Подсказки бы нам не помешали.

– Угу, – промычал Эгчен, и мы слаженно вздохнули.

И я все-таки приняла решение, которого избегала все прошедшие дни в желании самостоятельно разобраться с происходящим, – отправиться к своей названой матери. Иного выхода я не видела, потому что вопросы продолжали множиться, а ответы отыскиваться не желали. Нам нужна была помощь. И, собрав свой выводок рырхов, мы с Юглусом, который охранял меня сегодня, поспешили в ашруз. А вместе с нами следовало обычное для таких выездов сопровождение – пять ягиров.

Мы с Юглусом поделили детенышей, и я отправилась к шаманке. Я рассчитывала на ее совет, подсказку, на камни, в конце концов! И, пока ехали, тщательно составляла вопросы, чтобы в этот раз получить развернутые ответы, даже поклялась себе, что не стану спешить с выводами, чтобы опять не обмануться, как было с невестой Танияра. В общем, я была подготовлена и преисполнена радужных надежд.

Священные земли встретили нас привычным умиротворением. И как только суетливый и шумный таган остался за спиной, на душу мою снизошла благодать, а следом и укол стыда, потому что к матери я ехала с очередным делом, а не ради встречи с ней.

– Как только всё наладится, я приеду только ради тебя, мама, – шепотом заверила я шаманку.

Мейтт задрал голову, заглянул мне в лицо, и я одарила его улыбкой. Торн тоже была со мной, а Бойла взял Юглус. Его Гереш к еще одному седоку отнесся спокойно, а вот Ветер сердился. Он бранился на меня за то, что мало навещала его в эти дни, потом на маленьких рырхов, пока они крутились у моих ног, затем на всех нас вместе, пока вез. Но все-таки вез, хоть и продолжал шипеть и мяукать.

Торн, лежавшая поперек спины саула, лениво зевнула и более ничем своего отношения к возмущениям Ветра не выказала, а Мейтт даже начал рычать, кажется отвечая моему скакуну. Правда, этим и ограничился, хвала всем духам и богам, потому как я начала переживать, что рырх решит цапнуть или поцарапать саула, и ему это не понравится. Менее всего мне хотелось оказаться замешанной еще и в зверином споре. Однако на священных землях мои животные угомонились, наверное испытав то же умиротворение, что и я, и мир наконец был восстановлен.

А когда мы проехали две трети пути, я услышала вой турыма, который предупреждал шаманку о гостях. А вскоре и он сам черной молнией уже мчался нам навстречу. Сначала просто зашевелилась высокая трава, а потом под ноги Ветру вылетел Уруш. А следом за ним бежал Малыш. Впрочем, он вскоре остановился и побежал назад, а турым остался. Он подпрыгивал, снова бежал рядом и опять прыгал то перед мордой саула, а то пытаясь дотронуться до меня.

Ветер мяукнул, приветствуя своего приятеля, а рырхи заворчали. Они не спускали взгляда с Уруша, наблюдали за ним, а когда турым подпрыгивал, даже клацнули зубами, кажется пытаясь поймать шустрого зверя.

– Нельзя, – строго велела я.

А потом показался знакомый дом, ставший синим от цветов аймаля, давно успевшего оплести стены и крышу. И чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее становился тонкий ненавязчивый аромат, источаемый цветами.

– Мама! – не удержавшись, радостно воскликнула я и махнула рукой Ашит.

Она стояла на крыльце, приставив к глазам ладонь козырьком. Рядом с крыльцом замер Малыш, а спустя минуту и Уруш побежал к своей хозяйке. Так что встречали нас обитатели священных земель в полном составе. И когда мы подъехали совсем близко, я увидела на губах матери сдержанную, но приветливую улыбку. Мне хотелось остановить Ветра и спешиться, чтобы поскорее обнять шаманку, но пришлось ждать, когда Юглус заберет у меня рырхов.

– Ох ты, – произнесла Ашит, – а ты рырхами обзавелась.

– Здравствуй, мама, – сказала я, наконец приблизившись к ней. После обняла шаманку и поцеловала в щеку, испещренную письменами.

Она погладила меня по волосам, так ответив на ласку, затем сжала плечи и, отстранившись, заглянула в глаза.

– Не в обиде я, у тебя забот немало, – сказала Ашит. – Хоть с делом приезжай, хоть без дела, я тебе рада, Ашити. – И я поняла, что она отвечает на мое обещание, произнесенное не так давно.

Впрочем, мать говорила, что будет слышать то, что обращено к ней, и я смутилась. Ашит махнула рукой:

– Не стыдись. Откуда рырхи?

Я опустила взгляд и усмехнулась, рассматривая своих подопечных. Они сейчас жались к моим ногам, были настороженны и подозрительны. Мейтт порыкивал на турыма, тянувшего к детенышам любопытный нос. Малыш и вовсе не стал приближаться. Снова подхватив маленького вожака и его сестру, я направилась к дому, Юглус с Бойлом следом, Уруш отставать не стал. Он еще своего знакомства с новыми гостями не закончил, а саулы и йенах остались во дворе. Разве что Ветер снова мяукнул.

– Не ворчи, – отмахнулась я и, пропустив шаманку, вошла в дом.

Нас ждал пирог, испеченный матерью для меня. И я уже не стала удивляться тому, что она была готова к встрече. Вещая – и этим всё сказано. Уже сидя за столом, я в который раз рассказала историю появления у меня лохматых подопечных. В отличие от всех остальных мама ни разу не удивилась и не возмутилась, зачем я принесла рырхов в поселение. Ее не волновало, как кийрамов, жизнь хищников в неволе и, как тагайни, безопасность жителей Иртэгена. Просто было любопытно, как я заполучила мою троицу. А когда я закончила, она усмехнулась:

– Значит, и с Хайнударом сдружилась. Тагудар давно уж смотрит на тебя милостиво, с тех пор, как дурачилась с турымом, а теперь и его братец доверился. Гляди, не обижай рырхов, а то и он обидится. Раз доверил – цени.

– Выходит, с близнецами мы друзья? – улыбнулась я.

– Выходит, так, – пожала плечами Ашит. – Ешь пирог, – и подложила мне новый кусок. – Потом говорить о делах станем.

И пока мы с Юглусом лакомились угощением, рырхи обступили Уруша, знакомясь с ним. А еще спустя некоторое время, когда он направился на улицу, малыши последовали за ним. Я лишь удивленно приподняла брови, а мама махнула рукой:

– Им здесь бояться нечего, чувствуют. Пусть гуляют, Уруш присмотрит. – А затем велела: – Говори, зачем приехала.

– Разве ты не знаешь? – спросила я с любопытством.

Мать поднялась из-за стола и отошла к полкам, где у нее стояли мешочки с травами, взяла один и принесла его. Положив передо мной мешочек, она сказала:

– Забери. Заваришь себе щепоть, когда будешь много думать. Как устанешь думать, так и завари. Поможет. – После уселась на прежнее место и посмотрела на меня. – Я знаю всё, что гнетет тебя. То, о чем ты спрашивала, когда думала обо мне. Но что хочешь от меня?

– Получить ответы, – сказала я. – Они мне нужны.

– И как же я дам их тебе?

– Но ты же можешь помочь мне отыскать путь, верно, мама? Можешь указать на врагов и того, кто отравил Мейлик?

– Я не стану взывать к духам, – ответила шаманка. – Они уже многое тебе дали. Ты знаешь, Отец указывает путь, но идти по нему дети должны сами. Вот и ступайте.

Поджав губы, я отвернулась, чтобы справиться с всколыхнувшимся раздражением. Впрочем, быстро взяла себя в руки и даже мысленно попросила прощения у Создателя. Всё верно, я желала, чтобы решение задачи далось без всякого на то труда, чтобы учитель сам открыл мне его. Мораль Белого Духа была иной. Его дети должны были сами учиться и набивать шишки, множа этим собственный опыт. Я знала об этом, мама говорила еще до того, как привела меня в Иртэген.