— Два кучера, шесть лакеев, две горничные и мой секретарь, — ответила я. — Это мое обычное сопровождение, которое остается, когда я отпускаю свиту. Еще канаторские гвардейцы.

Гард отрицательно покачал головой:

— Канаторцы не причем, я уверен. Как и свита, как и обслуга в ваших дворцах. Ваши враги всегда с вами рядом, точней, те, кто служит вашему врагу. Это логично, согласитесь. Чтобы знать всё о ваших передвижениях и действиях необходимо быть рядом. И потому кто-то из тех людей, кому вы доверяете, и есть шпион или шпионы. Кто-то из королевских гвардейцев и среди обслуги, или же секретарь. Горничных я бы отмел сразу. Если исходить из побега Утткера, то шпион должен быть стратегом, чтобы составить план и просчитать все ходы. Уж простите, милая Шанни, но я не верю, что девушки из простонародья способны на это. А уж переодетую аристократку, думаю, вы бы распознали. А не вы, так ваша Тальма. Она – женщина смышленая и наблюдательная. И поэтому я делаю ставку на мужчин.

Я вновь поднялась на ноги и прошлась по кабинету, однако вскоре обернулась и посмотрела на его милость.

— Но все мои люди были при мне, — произнесла я. — Что же выходит, за мной кто-то хвостом таскается? Не слишком ли сложно?

Гард приблизился ко мне, некоторое время глядел в глаза, но я могла поклясться, что меня он в эту минуту не видел.

— Не обязательно, — чуть растянув слова, произнес господин прокурор. — До вашего отъезда оставалось больше недели, побег произошел, вы сказали, на третий день после того, как они покинули Канатор… После того, как увезли арестанта вы видели тех, кого перечислили?

Пожав плечом, я вернулась к облюбованному мною ранее столу и присела на его край. Гард приблизился. Он сдвинул в сторону папку и устроился рядом. После накрыл мою руку своей ладонью и пожал.

— Вспомните, Шанни, это может быть важно.

— Хм… Тальма, горничные, секретарь и гвардейцы точно были у меня на глазах и никуда не отпрашивались. Впрочем, как раз о гвардейцах не могу сказать с той же уверенностью, как о моей Тальме. Их двадцать человек, если считать канаторцев. Меняются ежедневно, лица все знакомые, но кто из них был подле меня… Если бы кто-то отлучился, я бы не заметила. Но об этом можно спросить капитана, без его ведома никто не смеет покинуть дворца. Что до кучеров и лакеев… Если бы кто-то из них исчез, я бы этого тем более не заметила. Даже мажордом, эконом и кастелян могли потерять их из виду, потому что во дворце полно собственной обслуги, и мои люди больше отдыхали, чем работали. Так что, да, кто-то из них воплне мог отлучиться и вернуться к моему отъезду.

— Я бы поставил под сомнение секретаря, — задумчиво произнес Фьер. — Он образованный и явно сообразительный человек, раз уж вы взяли его к себе на службу. Кого-то из гвардейцев, как доносчика, и лакея, как исполнителя. Ну, или кучера. А вообще прошу вас назвать мне имена всех, кого вы перечислили, я займусь ими.

— Ну, хорошо, — несколько рассеянно ответила я. — Записывайте.

Вскоре я покинула Дворец юстиции, где обычно проходили наши встречи с Фьером, чтобы не досаждать его супруге нашей дружбой. С баронессой Гард мы уже давно отдалились и не поддерживали иного общения, кроме вежливого светского обращения при встречах на приемах, куда я приглашала черту Гардов. Могла бы и вовсе перестать ее замечать, но Фьер был мне по-прежнему дорог, а потому игнорировать его жену я не имела права.

В общем-то, был момент, когда мы и с ним почти перестали встречаться. Мне не хотелось быть причиной ссор между супругами, и казалось, что этого желает и его милость. Однако после того, как за всю зиму мы не встретились ни разу, господин прокурор написал мне послание с просьбой принять его. Вместо ответа я явилась сама, взволнованная подозрениями, что у барона неприятности.

— У вас что-то случилось, Фьер? — спросила я, едва войдя в кабинет. — Я могу вам помочь?

— Случилось, ваша светлость, — улыбнулся Гард. — Я по вас скучаю. Мне не хватает наших встреч и бесед, Шанни. И я хотел доказать, что вам не нужно отказываться от нашей дружбы. А если вы потеряли интерес к нашему общению, то желал просить дать мне еще один шанс. — Он на миг замолчал, а после добавил тоном, более всего напоминавшим извинения: — Я чувствую в вас потребность, Шанриз.

Признаться, я растерялась. Слова его милости можно было толковать двояко. И хоть я сама грустила, вспоминая моего друга, но не нашлась, что ответить. Фьер, как обычно, понял меня верно.

— О нет, Шанни, вы, кажется, поняли меня превратно. Я не имел в виду ничего дурного. Попросту прикипел к вам за прошедшие годы. Мы всегда были близки душевно, и подобную близость я встретил только в вас. Ни с одним из своих приятелей я не чувствую себя так приятно, как с вами. И мне до зубовного скрежета не хочется терять ни этого уютного чувства, ни вас, ни вашей дружбы.

— Я опасалась, что вам наша дружба становится в тягость, — улыбнулась я. — Поэтому оставила вас, не желая быть обузой и причиной ссор с ее милостью. Однако мне вас тоже не хватало, и я рада, что вы написали мне и дали повод прийти. — А после протянула руки: — Обнимите же меня, Фьер!

— С превеликим удовольствием, — ответил Гард и принял меня в объятья.

С тех пор мы более не расставались надолго. И если не могли встречаться, когда я отбывала в Лакас или свое герцогство, то обменивались письмами. И потому я не усомнилась в переживаниях Фьера. Более того, теперь я и сама задумалась над тем, о чем мы говорили. К сожалению, государь не желал обсуждать со мной своих действий и результатов расследования. Возможно, он уже пришел к тем же выводам, что и Гард, может быть, моих людей даже проверили, раз все они оставались при мне. Однако… Однако теперь меня саму занимало – есть ли в моем окружении предатели, служившие тому, кто желал мне зла.

В этих размышлениях я и вернулась во дворец и первым делом направилась в канцелярию, где сидели секретарь и его помощница. Мне хотелось приглядеться к человеку, которому я всецело доверяла прежде. Хотелось посмотреть по-новому, беспристрастно. Я не представляла, как это у меня выйдет, потому что в бароне Штойтте я никогда не сомневалась, и при мысли, что ошиблась в нем, что он – предатель, меня охватывало негодование и обида.

Рой беспорядочных мыслей в голове  жалил сомнениями и тысячью вопросов. Я вновь и вновь прокручивала в голове наш разговор с Гардом, и чем больше размышляла, тем больше соглашалась с ним. Я искала подвох в тех, кто оставались моими верными спутниками на протяжении нескольких лет. Нескольких! Не месяц, не год – годы! Я не поменяла никого из них с тех пор, как начались мои поездки по просторам королевства. И если лакеи появились относительно недавно, то гвардейцы и секретарь были со мной неотлучно много дольше.

— Боги, — прошептала я. — Гвардейцы… Не может этого быть, никак не может.

Или может? Я остановилась, так и не дойдя до конца лестницы, и привалилась к перилам бедром. На допросе присутствовали мои телохранители, потому что Стиренд, а после и Утткер проявили буйный нрав. Да и после… Именно гвардейцы охраняли бывшего матроса, пока не принесли браслеты, потому что они не подвластны магии стараниями верховного мага. Ничто не должно угрожать жизни и здоровью короля, а они служат именно королю и только по его желанию охраняют меня.

Так что Гард рассудил верно, именно гвардейцы знали, что Утткер – менталист. Кто еще? Придворные не знали, их и во дворце тогда не было. Прислуга… Если только долетели сплетни, но гвардейцы не болтают, значит, нет. Тальма тоже не знала, я ей об этом не говорила. Выходит… Выходит, о том, что арестант является магом-менталистом знали: я, Нестдер, Стиренд, придворный маг и гвардейцы.

Себя я вычеркиваю сразу. Нестдер… В чем его корысть? Кроме того ненавязчивого сопротивления в самом начале нашего личного знакомства, наместник противоречий со мной не имел. Мы с ним быстро поладили. Он не оспаривал моих решений, исполнял указания в точности. Если бы его сиятельство был недоволен моим главенством и интриговал против меня, то кляузничал бы государю, стопорил мои приказы и исполнял их так, что создавало бы видимость моей никчемности. Однако этого не было, и тому доказательством могут служить слова Ива, о том, что очередной его слуга сменил господина на госпожу. И говорил государь о наместнике Канатора. Нет, Нестдер не тот, кого я ищу.