— Да не томите же вы меня, дядюшка! — возмутилась я.

— Спокойно, дитя мое, спокойно, — улыбнулся тот. — Давайте рассуждать вместе.

— Давайте, — кивнула я и подалась вперед.

Граф уместил ладони на подлокотниках и сложил губы бантиком. Я снова откинулась на спинку кресла и отвела взор к окну, чтобы не раздражать своим нетерпением ни себя, ни дядюшку. Его сиятельство прочистил горло и заговорил:

— Начнем с того, что герцогство Канаторское – исконно королевские земли, какая бы династия не была у власти. Его получает наследный принц и, став королем, передает младшему брату, пока у монарха не родится наследник. То есть, объявив младшего Ришема наследником, государь должен был дать ему титул герцога Канаторского, однако иных титулов, кроме – Его Высочество, сын Селии не получил. Отсюда следует, что король уже готовился передать это герцогство вам. К тому же данное герцогство занимает важное стратегическое положение, и передавать его в чужие руки опасно. Вывод?

— Уж точно не великая щедрость, — усмехнулась я.

— Полностью разделяю ваше мнение, Шанни, — кивнул дядюшка. — Итак, это не щедрость. Король слишком умен, чтобы раздаривать важные для Камерата земли. Значит, они не могут принадлежать вам полностью…

— Но его имя из моих титулов исчезло, — заметила я. — Герцогиня Канаторская графиня Тибад баронесса Тенерис-Доло. Так теперь звучит мое имя. Поминания королевской фамилии более нет.

— И тем не менее, — граф поерзал, устраиваясь удобней. После поставил локти на подлокотники и соединил кончики пальцев. — Замуж с таким приданым вы не выйдете. Это я могу сказать в точности. Соответственно, по наследству тоже не передадите. Если с вами что-то случится, не дайте Боги, герцогство вернется короне. Оно только ваше, дитя мое, иного хозяина монарх не допустит. Но знаете что? — я ответила вопросительным взглядом: — Меня не отпускает мысль – почему именно Канатор? Он мог бы дать вам во владение Лаворейю. Она немногим меньше, но не имеет столь важного значения. Подарить Лаворейское герцогство было бы разумно, и этот дар мог быть использован с теми же целями. Управление, развитие и распространение нашего дела. Для всего этого не нужно отдавать четверть королевства в чужие руки, даже если это руки любимой женщины. Если только…

— Что?

— Если только он не дал вам приданого, которое вы можете принести своему венценосному жениху.

— Нет! — возмущенно вскрикнула я. Вскочив с кресла, я стремительно прошлась по кабинету, вернулась назад и вновь села. — Нет, — уже тише повторила я. — Этого не может быть.

— Отчего же, — граф пожал плечами, — вполне. Судите сами, дорогая, он отдает вам в дар земли, которые может получить лишь наследник, обещает поддержку в вашем деле, но главное, он обещает вам поменять основной закон, если вы докажете, что способны управлять целым герцогством. Однако ему не надо, чтобы вы это делали на самом деле, потому что вы останетесь во дворце, а в Канаторе будет заниматься делами тот же человек, что и прежде. Одно это показывает, что его мало волнует, как вы могли бы справиться с такими обширными землями, но ему необходимо, чтобы герцогство было у вас.

Я устремила взгляд мимо дядюшки. После покивала и ответила:

— Верно, ваше сиятельство, вы ведь совершенно правы. Пусть он и согласился на то, что я могу время от времени покидать Двор, но ни за что не позволит время от времени появляться при Дворе. Король сказал, что я должна показать, что смогу управлять герцогством, однако сделать это возможно не иначе, как через управителя. Он так и сказал: «А как я управляю? Через назначенного управителя». И посоветовал не менять его, назвал дельным, что, конечно же, правда, иначе бы управители в Канаторе менялись. Таким образом, герцогство останется под прежним надзором, а я, как и в случае с Тибадом, буду давать отчет о делах в своих землях по докладам…

— Одним выстрелом он поразил несколько целей, — усмехнулся дядюшка. — Вас ошеломил невероятной по своим масштабам щедростью. Исполнил вашу мечту, позволив проложить путь к изменению основного закона. Дал нам возможность продвигать и развивать все наши задумки, охватив значительную часть Камерата, если добавить Ришем, ну и Тибад, разумеется. Вручил управление герцогством, ничем не рискуя, потому что по-настоящему у власти останется его ставленник…

— Угу, — мрачно промычала я. — Сказал, что доверяет мне, что у меня чистая душа и светлый разум.

— И в этом не солгал ни словом, моя дорогая Шанни, — улыбнулся его сиятельство. — Душа ваша чиста, а государь не раз показал, что ценит ваш ум. Иначе бы он попросту к вам не прислушивался. И… — я устремила на главу рода хмурый взгляд, — не выбрал бы в жены. Теперь я уверен, что он создает из вас свою королеву. Потому не мешает завоевывать популярность в народе.

Вы говорили, что он остался доволен выкриками из толпы в ваш адрес на своем торжестве. Однако два голоса – это еще не популярность. А вот когда большая часть Камерата заговорит о вас, когда к вам пойдут за помощью не только корыстолюбцы, но и простой народ, когда вас будут благословлять на каждом углу, тогда король окажется ближе к своей цели. Что мешало ему жениться на вас три года назад? Низкое, по сравнению с ним, происхождение. Для всего Камерата вы оставались его фавориткой и не больше. Знать бы не приняла этот союз, простой люд осудил. А наш король не терпит, когда его осуждают. Он честолюбив, любит быть в сиянии своей славы, но не ходить с мокрой от плевков спиной.

К тому же соседи. Он отвергал столько лет их дочерей, племянниц и сестер, что выбор какой-то баронессы государю бы не простили. Камерат силен, но не всесилен. Сейчас мы можем диктовать свои условия во внешней политике, но, растеряв союзников, утеряем и влияние. Этого он тоже не может допустить. Даже если его любовь к вам и вправду сильна, как монарх уверяет, вы никогда не сравняетесь со всем государством, что, несомненно, правильно, — я согласно кивнула. — И значит, чтобы заполучить ту, кого он пожелал не только на ложе, но в законные супруги, ему необходимо сотворить из вас персону, которая удовлетворит все стороны. Вас должен полюбить народ, вас должна признать знать, соседи должны понять причину, по которой король женится на вас.

— Как любопытно… — сказала я, ни к кому не обращаясь.

Передо мной, будто куски мозаики, складывались события прошедших лет, открывая то, что было столько времени скрыто от моего взора. Дядюшка был прав, теперь я соглашалась с его выводами, потому что завуалированный прежде мотив, стал, наконец, очевиден. Нужен был лишь толчок, и вот он – ответ на мои вопросы. Я столько раз спрашивала короля, отчего он переменил мнение о несвоевременности моих затей, а теперь видела – он творил из меня избранницу, которая удовлетворит всех.

Воплощение моих идей для него – это не назревшая необходимость, даже не желание побаловать любимую женщину, как кто-то думал. Он творил из меня кумира толпы моими же руками. Теперь было ясно, почему он выбрал путь скрытой поддержки и молчаливого согласия – попросту был готов всё развернуть вспять, если последуют протесты. Отсюда и изначальное дарение Тибада, который оставался в его владении. Государь мог отменить этот дар, как только поднимется волна возмущения. Без потрясений и фатальных последствий.

Однако вышло как нельзя лучше. Тибадом фактически управлял мой отец – мужчина, что не меняло устоявшегося положения вещей. Всё, что появилось там нового, – это школы и пансионы. А они охватывали разные сословия, не смешивая их. Тибадцы приняли эти нововведения. Для дворянских обнищавших семей и помещиков это стало возможностью дать детям образование не хуже, чем получали отроки высшей аристократии в столице и около нее. Для среднего класса и простолюдинов открылись новые перспективы, которые им обещали в будущем. Даже крестьяне. Они тоже увидели для своих сыновей пользу в открывающихся возможностях, не говоря уже о том, что пансионы забрали к себе лишние рты.

Далее мы вмешались в коммерческие дела. И вновь государь не стал чинить препятствий. Он остался в тени, придерживал мое рвение, но не мешал и не отказывал, к примеру, отправить ревизию или дать бумагу с одобрением действий графа Доло. И вновь действовал мужчина! А я оставалась знаменем… Нет, это не совсем верно. Все-таки просто знаменем я не была. Моих усилий было немало там, куда сейчас не доставал его сиятельство. Я добилась поддержки церкви, прибрала к рукам несколько высших сановников, в Совете у меня появились друзья. Но главное, я была в прямом взаимодействии с королем…