— Заткнись, — тихо провыл Нибо. Я увидела, как кулак его сжался, но герцог тряхнул рукой, заставив себя расслабиться. — Мы говорили с тобой…

— О чем?! — она снова покачнулась, и у меня появилось подозрение, что ее светлость нетрезва. — О том, что я затяну петлю на твоей шее? А может, я того желаю, ваша светлость, — ухмыльнулась она, еще более утвердилась в своей догадке. — Чтоб ты сдох, Нибо, если будешь увив…

Ришем рывком притянул к себе супругу, закрыл ей рот ладонью и, всё еще пытаясь уговорить ее, негромко произнес:

— Селия, умоляю, идем в покои.

Я отмерла и продолжила подъем. Выслушивать восклицания ревнивицы и любоваться сценой, происходившей между супругами, у меня не было никакого желания. Я уже проходила мимо них, когда Селия, извернувшись, дохнула мне в лицо запахом вина и произнесла тихо и зло:

— Думаешь, он верен тебе?

— Что? — в недоумении переспросила я.

— Ступайте, ваше сиятельство, — чеканно произнес герцог. — Моей супруге нездоровится, не стоит слушать весь этот горячечный бред.

Я была с ним полностью согласна и продолжила подъем. Настроение, еще несколько минут радужное, было испорчено выходкой безумной женщины.

— Слепая доверчивая дура! — воскликнула Селия мне вслед. — Он изменяет тебе, слышишь? Мой брат и верность не могут стоять в одном предложении, — герцог вновь попытался закрыть ей рот, но жена, с силой наступив ему на ногу, вырвалась и, подобрав подол платья, устремилась за мной. Нагнав, вцепилась в плечо и продолжила: — Он изменял всем! Жене, Серпине, другим фавориткам, теперь твоя оче…

— Довольно! — гаркнул Нибо. Он уже нагнал жену, схватил ее за локоть и вновь дернул на себя. — Шанриз, умоляю, уходите.

Его светлость потащил супругу за собой, однако она обернулась и продолжила с прежней злой ухмылкой:

— Спроси себя, быть может, обнаружишь в его привычках что-то новое, может, полюбил то, чем пренебрегал раньше?

— Проклятье, — простонал Ришем, уже в который раз накрыв рот Селии ладонью. Он бросил на меня мрачный взгляд: — Не слушайте. Просто уходите.

— Ваша жена пьяна, — сердито произнесла я.

— Вот именно, графиня, — голос герцога подрагивал от сдерживаемой ярости. — А потому не надо слушать… Проклятье! — выругался он и тряхнул ладонью – Селия укусила мужа.

— Спроси себя, спроси! — выкрикнула она. — Уверена, ты найдешь ответ… графиня.

Ришем подхватил свою жену на руки и устремился вверх по лестнице, но бросил на меня взгляд и отрицательно покачал головой, вновь прося не верить. А я и не собиралась верить. И кому?! Селии!

— Ты всегда желал ее, ходил за ней тенью… — донесся до меня голос герцогини.

Я заткнула уши и взбежала вверх, но уже вскоре замедлила шаг и взялась за перила. Поднималась я по лестнице полная негодования и возмущения. Решила ударить побольней… дрянь. Выбрала самое уязвимое место и думает, что я поверю. Ха-ха! Просчиталась! «Он тебе неверен». Какая чушь! Я бы увидела, если бы Ив охладел, но он становится только нежней. А этот его страх перед моей потерей? Я дорога ему, как прежде, и для этого не надо быть провидцем.

Я дошла до королевского крыла и намеревалась сразу идти в покои, чтобы переодеться, но сама не заметила, как свернула к королевскому кабинету.

— Его Величество отбыл в министерство, — оповестил меня гвардеец.

— В какое? — спросила я.

— Государь говорил про министерство, нам неизвестно, в какое именно.

— Давно?

— Часа два назад.

— Хорошо, — кивнула я и ушла в покои.

«Мой брат и верность не могут стоять в одном предложении». Вздор! Так было раньше, но он дорожит мной и не сделает глупости. Король мне клялся быть верным, когда опоил и вынудил лечь в его постель. Он – человек слова. А всё это просто пустая болтовня пьяной женщины. К тому же злой, завистливой и ревнивой. Ришем изменяет Селии, и ей просто хотелось, чтобы я почувствовала такую же, боль, какую чувствует она.

Упав в кресло, я стянула с головы шляпку и уронила ее на пол. После уперла локти в разведенные колени, забыв обо всяком изяществе и нахмурилась. Новые привычки… Да нет у него новых привычек… «Уехал в министерство». И что? Да, уехал. Короли тоже наносят неожиданные визиты своим служащим. Ничего необычного и подозрительного.

— Тальма!

— Ох, ваше сиятельство, — моя камеристка спешно стерла с лица следы дремоты, разом объяснив, почему пропустила мое появление. — А я закрутилась…

— Пустое, — отмахнулась я. — Государь не говорил, куда уезжает? Ничего не просил мне передать?

— Нет, ваше сиятельство, — удивленно ответила Тальма. — Когда это Его Величество передо мной отчет держал?

— Верно, — усмехнулась я. — Скажи, ты не замечала, государь часто покидает дворец?

Она пожала плечами, после потерла подбородок:

— За день до своего торжества уезжал точно. Еще как-то было. Но никогда ничего не передавал, иначе я бы сказала…

— Я знаю, дорогая, — улыбнулась я.

Значит, не так давно покидал дворец, и до этого… А мне на вопрос о том, как прошел его день, отвечал: «В заботах о Камерате». Иногда перечислял, с кем виделся, но о выездах не говорил ни разу. А сама я не заставала его всего пару раз, сегодня второй. Но это всё ничего не значит… Проклятая Селия.

— Что-то случилось, госпожа?

— Нет, Тальма, всё хорошо, — улыбнулась я, поднялась с кресла и отдала ей плащ. — Я буду в его кабинете, не беспокой меня.

— Как скажите, ваше сиятельство.

Зайдя в кабинет Ива, я встретилась взглядом с моим портретом. Их у короля теперь было много. Миниатюры, в полный рост. Я на Аметисте, я стою у камина, я читаю, я с королем… Боги! Да он ведь и вправду был одержим мной! И как? Как он мог изменять?! Наши ночи были полны страсти, наши поцелуи сладки, объятья крепки. Он ревновал меня… А вот это не доказательство. Ревнив он по натуре. Но всё остальное – очень даже.

Легко рассмеявшись, я прошла к креслу за столом и, сев в него, накрыла подлокотники ладонями. «Может, полюбил то, чем пренебрегал ранее?». Да не было ничего такого. Всё это чушь и блажь одинокой несчастной женщины.

— Душа моя, позволь пригласить тебя в театр.

— Там сегодня опера, ты не любишь оперу.

— Ты любишь, а я готов многое вытерпеть ради тебя.

— Даже оперу?

— Даже ее.

— Ты сам предложил, потому не страдай и не жалуйся.

— Клянусь!

Я мотнула головой, пытаясь избавиться от нового подозрения. Подавшись вперед, я уместила руки на стол и уложила на них голову, и мысли вновь потекли по указанному пути. Государь тогда с видимым интересом смотрел на сцену, даже сказал после, что ему неожиданно понравилось, и он готов вновь посетить оперу, когда будет что-то новенькое. Мы ездили трижды. Но и на другие представления тоже. Однако опера и вправду стала чем-то новым.

— Хватит! — рявкнула я на себя и распрямилась.

После опустила взгляд на ящик стола, поджала губы, сопротивляясь сама себе, но все-таки выдвинула его. Перебрав содержимое, вновь задвинула и поднялась на ноги.

— Гадина какая, — проворчала я, бранясь на Селию.

А затем разозлилась и на себя. Зачем я думаю над словами вздорной женщины?! И все-таки не думать не получалось. Если бы я когда-то так не опасалась измены, если бы не знала, насколько король падок на интрижки, может, сейчас я бы попросту выкинула слова герцогини Ришемской из головы, однако не выходило. Они вновь и вновь возвращались, не позволяя забыться. Еще и эта опера, и эти выезды…

Но кто? Новая дива, в этом сезоне появилась новая дива. Брюнетка с яркой внешностью и красивым голосом. Неужели и вправду?

— Прекрати! — приказала я себе и спешно покинула кабинет.

За дверьми обнаружилась Тальма. Она явно не решалась постучать, памятуя о приказе, но зачем-то подошла к двери.

— Что такое? — устало спросила я.

— Его светлость просит вас выйти, — ответила камеристка.

Кивнув, я направилась к Ришему. Он войти в королевское крыло не мог, потому я сама вышла к нему. Нибо мрачноватый, с красным следом пощечины на лице, встретил меня встревоженным пытливым взглядом.