Мы замолчали и воззрились друг на друга, а затем выдохнули в один голос:

— Герцогиня.

Кому мешало мое нынешнее положение? Думаю, многим. Однако только один человек был одержим жаждой власти настолько, что был готов на любые подлости, чтобы добиться своего. А сделать это можно было через свою ставленницу, но король ни на кого не смотрел с тех пор, как изгнал Маринетт Хорнет. У него попросту не оставалось на это время, потому что всё его он отдал мне. И возможно, если бы я пожелала, он совсем убрал бы тетку из дворца. В любом случае, в споре между нами государь был на моей стороне.

Значит, нужно было убрать меня. Однако убийство чревато расследованием и наказанием виновных. Опасный путь. Значит, надо действовать так, чтобы в итоге государь сам от меня отказался. И самый верный способ — ревность. И герцог не так давно уже упоминался, как мужчина, с кем я могу иметь тайные сношения. Его Величеству намекали на нашу связь с Ришемом. Готовили к моему исчезновению? И он ведь поверил… поверил!

— Да-а, — протянул его светлость с издевкой. — Недурно. Одним ударом она уничтожает двух врагов. Она нас обоих ненавидит, и выбрала самое лучшее оружие — ревность государя. Я даже смею предположить, как должна выглядеть вся мизансцена. Мы обнажены, спим в объятьях друг друга, иначе измены не доказать. И в это мгновение дверь открывается, и король видит двух счастливых любовников, утомленных ласками. Уверен, мы не должны быть в сознании. Даже вижу, как нас грубо будят, мы пытаемся понять происходящее, а так как не можем дать вразумительного ответа, король окончательно теряет ясность мысли, как это с ним бывает в минуты слепой ярости. Он тогда превращается в настоящего зверя, такое может сотворить, даже рассказывать на чужом примере страшно. На себя уж и вовсе примерять не дайте Боги. Но какова задумка… Злобная сука! — неожиданно гаркнул он с чистейшей ненавистью. — Отомстила бы обоим, а потом подкинула племяннику утешение. Только получается, — герцог нахмурился, — получается, что Серпина с ней заодно. Я не собирался идти сегодня в театр, это графиня уговорила меня. Умоляла отвести ее, чтобы развеяться… Неужто паучиха пообещала ей возвращение милости короля? Выходит, предала меня, дрянь?

Дальше я не слушала его сумбурные предположения. Было заметно, что его светлость вне себя от злости и изумления. Похоже, от вдовы своего младшего родственника он подлости не ожидал. Впрочем, переживания Ришема меня волновали мало, я задумалась о другом. Кто знал, что мы с государем поедем в театр? Кроме ближнего круга, только Фьер Гард, а он служит герцогине и зависит от нее.

— Неужто… — потрясенно произнесла я вполголоса и мотнула головой, не желая верить в предательство человека, которого почитала за брата. — Нет-нет, я в нем не ошиблась…

— О чем вы? — спросил герцог. — О ком-то подумали?

— О том, что мы с государем собираемся посетить театр, знали всего несколько человек, — глухо ответила я. — Несколько приближенных и барон Гард. Но он не мог! — воскликнула я.

— Серпина — последняя, кого я заподозрил бы в предательстве, — отмахнулся Нибо. — И к государю потащила меня тоже она. Мне не хотелось подходить, а она настояла. Я еще подумал, что Серпина хочет напомнить о себе, а, выходит, привлекла внимание к тому, что я в театре. Король был с вами, увидел меня, а потом мы вместе исчезли. И нас везут не пойми куда, где, скорей всего, нас должны «застать». Впрочем, если вам так будет легче, то Гард может быть не причем. Возможно, один из приближенных короля сейчас состоит с кем-то из фрейлин герцогини в связи. Мог даже рассказать без всякого дурного умысла, а его дама передала герцогине. Вот вам и секрет на весь свет.

Признаться, я даже воспрянула духом. Объяснение мне понравилось, тем более оно было логичным и достоверным. А потом мои мысли свернули к Амберли.

— Но, постойте, ваша светлость, — произнесла я. — Меня привели к похитительнице сестрица и ее жених. Они не могут участвовать в этой мерзости, более того, непременно расскажут, как было дело…

— Ерунда, — снова отмахнулся герцог. — Представить невиновного человека соучастником легче легкого. Тем более это ваша родственница. Она с вами в сговоре, и чтобы обелить себя и вас, лжет о некой женщине, которую никто не видел. И если государь уверится в вашей неверности, то свидетели превратятся в соучастников, которые «прикрывают ваше распутство». Однако… Простите, что я спрашиваю. Вы действительно уверены в своей сестре?

Теперь отмахнулась я, даже покривилась с раздражением — сестрица была случайным посланником. Похитителям нужно было заманить меня и так, чтобы рядом не было короля. Тут и сгодилась наивная и отзывчивая девица, которая не смогла пройти мимо чужого горя. Кабы ей и вправду после не было худо…

— О, Хэлл, — прошептала я. — Лишь бы государь не отыгрался на невиновных…

Ну, хорошо, меня заманили чужой бедой, но как попался герцог? Об этом я и спросила, решив не тратить время на предположения.

— Записка, — усмехнулся Нибо. — Лакей передал записку. Некая дама просила меня о встрече. Я не ожидал подвоха. Видите ли… — он скосил на меня глаза, — я хорош собой. — Я фыркнула, и герцог насупился: — И тем не менее, ваша милость. Время от времени я получаю подобные послания. Дамы мне благоволят с невинного возраста. Поначалу умилялись милым младенцем, ласкали и целовали в щеки. После, когда я вырос, в общем-то, то же самое, но уже с иными чувствами. Подобные записки для меня не редкость. Разве что сейчас всякие интрижки не ко времени, и я отправился вразумить отправительницу. Мне вовсе не надо страстей в то время, когда я собираюсь жениться на королевской сестре, а женщины бывают весьма изобретательны и настойчивые, еще и мстительны.

— Экой вы несчастный, — хмыкнула я. — Совсем вас извели поклонницы.

Он ответил непроницаемым взглядом и произнес с непередаваемым высокомерием:

— Ваш яд меня не берет.

— Какая досада, ваша светлость, я вне себя от разочарования, — с нескрываемой иронией произнесла я, и неколебимый образец непробиваемости ответил едко:

— Порой вас хочется придушить, ваша милость.

— О, — отмахнулась я. — Государь мучается этим желанием ежедневно.

— И потому привязывается к вам всё сильней, — вдруг улыбнулся герцог. — У нас с Серпиной не было против вас и шанса, только если подлость. Но оставим несбывшееся, — тон его светлости неуловимо поменялся. — Возможно, мы уже близки к цели нашего путешествия, стоит решить, что будем делать дальше. — Я кивнула, полностью согласная со своим попутчиком, и он продолжил: — Итак, мы уже поняли, что итогом сей интриги является ваше устранение и месть мне за вероломство. И самое разумное — это сделать чужими руками, чтобы остаться незапятнанной.

— Руками короля, — кивнула я.

— Верно. Его ревность имеет поистине грандиозную губительную силу и способна изничтожить за одно лишь малое подозрение. А если показать ему картину вероломства, то он не станет ни слушать, ни думать, ни прощать. Однако провернуть всю эту авантюру не так просто. Нашему похищению должны предшествовать сплетни о некой связи. До меня не дошло ни одной…

— Сплетни есть, — мрачно ответила я. — Кто-то ему доносил о нашем с вами якобы романе. В одну из моих поездок домой государь явился проверить меня. Вы в тот день покинули дворец раньше обычного, вскоре после моего отъезда. А я задержалась у дядюшки, и Его Величество уверился, что граф скрывает наши с вами свидания. Впрочем, мы поговорили, и он понял вздорность своих подозрений… надеюсь. В любом случае, более о том не заговаривал. Да и я была всё время у него на глазах.

— Однажды Серпина прислала мне записку, и мне пришлось уехать от невесты, хотя я держу за правило бывать с ней часа четыре кряду, таков уговор с королем. — Герцог покачал головой: — Стало быть, за моей спиной плелась паутина, а я этого даже не заметил.

— Я почти не покидаю королевского крыла, потому сплетни теперь до меня не доходят вовремя. И магистр Элькос ничего не говорил… Впрочем, при нем говорить обо мне гадости опасаются. А с Гардом нам не дает видеться герцогиня.