— Туше!

— Проклятье! — гаркнул разъяренный Дренг. Он в ярости отбросил рапиру и накрыл лицо ладонью. Вторую руку поднял, обозначив просьбу о передышке. Ему нужно было успокоиться.

— Уф, — выдохнула я и развернулась спиной к ристалищу. — Три против четырех.

Только сейчас я обнаружила, что в креслах никого не осталось. Все, кто находился в ложе, поднялись на ноги. Я встретилась взглядом с послом Саммена, он улыбнулся и учтиво склонил голову, приветствуя меня. Ответив ему, я поспешила отвернуться. После истории с герцогом Ришемом мне не хотелось давать ни малейшего повода для новых подозрений и разбирательств. С меня хватило уже пройденного.

Дуэлянтом вынесли воду. Отказываться не стал ни один, ни второй. Они даже обменялись неслышной нам шуткой, потому что оба рассмеялись, и Дренг хлопнул Гарда по плечу. Кажется, граф привел мысли в порядок и готов был продолжать. И как только лакей поспешил покинуть ристалище, дуэлянты встали в стойку.

Новая схватка едва не стала короткой. Мне даже подумалось, что Дренг не столько нуждался в передышке, сколько хотел расслабить противника, и ему это почти удалось. Успокоившийся Гард оказался не столь стремителен, как граф, и расплата едва не пришла уже через несколько минут, но барон каким-то чудом извернулся, и Дренг не достал его. Король тихо выругался, недовольный тем, что его фаворит упустил свой шанс сравнять счет.

Я покусывала губы, в напряжении наблюдая за противниками. Да что там! Не только в ложе зрители покинули свои места, на трибунах теперь тоже поднимались со скамеек, даже лакеи и стража, позабыв о своей службе, вытягивали шеи. Рокот голосов, еще недавно заполнявший воздух, вдруг смолк. Люди застыли в ожидании развязки, и были слышны лишь восклицания дуэлянтов, шорох их шагов да звон стали. Никто не ожидал такого жаркого боя. Никто не думал, что весельчак-мажордом способен выстоять против одного из первых фехтовальщиков королевского Двора. И даже если победителем окажется граф Дренг, барон Гард уже заслужил свою славу и стал главным открытием этого сезона.

— Боги, — охнула жена одного из сановников, уже плохо справлявшаяся с эмоциями.

Герцогиня покусывала костяшку указательного пальца, но не произносила ни звука. Барабанил пальцами по перилам Его Величество, а я и вовсе ощутила, как горлу подкатил ком. Уже не было сил смотреть на поединок, до того были взвинчены мои нервы. Увидев, как Дренг теснит Гарда, я не выдержала. Зажмурившись, я уткнулась лбом в плечо монарха, и он приобнял меня, вряд ли сам поняв, что делает.

— Осторожней! — воскликнул кто-то на трибунах, но к кому это относилось, понять с закрытыми глазами было невозможно.

— О, Хэлл, — простонала я, комкая в кулаках подол своего платья.

— Дренг, да что ты возишься?! — закричал государь.

— Фьер, не поддавайтесь! — воскликнула ее светлость.

Я вздрогнула и подняла голову. Бросив взгляд на ристалище, я увидела, как изящно и легко развернулся граф, ухватив Фьера одной рукой за плечи. Короткий миг, и острие рапиры ткнулось в живот Гарда…

— Туше! — воскликнул секундант.

Король хохотнул, повернул ко мне голову, сияя ухмылкой, и в это время…

— Туше! — выкрикнул второй секундант почти одновременно с первым.

Дренг полуобернулся, опустил взгляд вниз… Кончик рапиры барона был прижат к его боку. Фьер нанес свой удар из-за спины одновременно с графом, но тот в горячности не заметил этого сразу. Лицо королевского любимца вытянулось, зато губы моего фаворита растянула издевательская ухмылка.

— Победа! — заорала я и бросилась королю на шею. Слабо отдавая себе отчет, я жарко поцеловала его в щеку и развернулась к ристалищу: — Фьер! Фьер! Я вас обожаю! Фьер! Победа-а-а!!!

— Мой мальчик, вы – молодец! — выкрикнула герцогиня.

Гард развернулся лицом к ложе и склонился в поклоне. После поднял рапиру и обернулся к остальным зрителям. Отсалютовав им, он кивнул противнику, кусавшему с досады губы, и снова обернулся к королевской ложе, ожидая оглашения своей победы. Над ристалищем буря ликования поклонников его милости сменилась тишиной. Все взгляды устремились к ложе. Я тоже развернулась к королю, недоумевая, почему он молчит. Даже готовилась возмутиться, но…

Он смотрел на меня. Я вовсе не поняла того, что полнило взор государя. Это не было негодованием за то, что я только что кричала Гарду, или за то, что называла его по имени. И не был восторг или любование. И не досада за проигрыш своего любимца. Но, кажется, всё это вместе смешалось в лихорадочно горящих глазах монарха. Сглотнув, я отступила на шаг. Король протянул руку, накрыл ею мою талию, так удержав на месте, второй рукой оперся на деревянную стойку, и навис надо мной. Продолжалось это молчаливое безумие всего несколько секунд, а после он оттолкнулся и выпустил меня из объятий.

— Гард, — хрипло бросил государь и, развернувшись, покинул ложу.

— Его милость барон Гард! — тут же провозгласил глашатай, и трибуны взорвались новыми ликующими выкриками.

Только я, позабыв о победе своего друга, прошла мимо высокопоставленных гостей королевской ложи, мимо своей госпожи, проводившей меня пристальным взглядом, и последовала за Его Величеством, спускавшимся вниз, с задней стороны амфитеатра. Он обернулся, увидел меня и, дождавшись, подал руку. В молчании мы ступили на землю и направились прочь от человеческого ликования. Только верные гвардейцы последовали за своим господином.

— Коня, — велел монарх.

— Вы оставляете своих гостей? — спросила я.

— Это последняя часть состязаний на ристалище, — ответил он, глядя мимо меня. — Стихосложение будет проходить во дворце, потому мне здесь делать больше нечего. Гости могут добраться до резиденции без моего сопровождения.

Мы вновь замолчали. Я не понимала, стоит ли мне оставаться с ним рядом, или лучше сейчас откланяться и вернуться к фрейлинам ее светлости. Наверное, надо было сделать последнее, но я почему-то продолжала стоять рядом с государем, опасаясь заглядывать ему в глаза.

Вскоре к нам подвели Бурана. Его Величество забрался в седло, и я уже сделала шаг назад, думая, что он тронется с места, а я так и останусь стоять и глядеть ему вслед, но монарх протянул мне руку. Подняв на него взгляд, я увидела привычно изломленную в ироничном изумлении бровь, улыбнулась, ощутив, что он уже прежний, и вложила в раскрытую ладонь свою.

Когда я утвердилась на Буране, государь тронул поводья, и конь зашагал, послушный воле своего хозяину. Его Величество прижимал меня к себе одной рукой, а я терялась в собственных чувствах и продолжала хранить молчание, не зная, что сказать. Мы выехали на дорогу, ведущую к резиденции. Когда-то давно, кажется, лет сто-двести назад, мы мчались в свите герцогини по ней в галопе, стремясь нагнать государя, отбывавшего на охоту. Тогда я была всего лишь кандидаткой в фаворитки короля от партии ее светлости. А сейчас он сам вез меня с турнира, который устроил для меня и по моему требованию. Все-таки как невероятно и удивительно может всё меняться…

— Шанни, — заговорил монарх. Я посмотрела на него. Он некоторое время скользил взглядом по моему лицу, после отрицательно покачал головой: — Нет, ничего.

И вновь воцарилось это изматывающее и тяготящее молчание. Я глядела на дорогу и чувствовала, как рука Его Величества то сильней прижимает меня к нему, то расслабляется, и объятья опять превращаются в поддержку.

— Я вам угодил? — спросил монарх, когда до ворот резиденции осталось совсем немного. — Теперь-то вы можете ответить, главная часть турнира миновала. Состязание поэтов будет не столь увлекательным, особенно если учесть, что талантом слагать строфы обладают немногие. Разве что наш дорогой Райетт сможет позабавить всех своим детищем.

Я негромко рассмеялась и посмотрела на государя, и всякая веселость, рожденная только что его словами, истаяла.

— Да, Ваше Величество, — ответила я, опять глядя в сторону. — Турнир вышел примечательным. Было бы прекрасно, если подобное развлечение опять войдет в моду. — Все-таки вскинув на него взгляд, я продолжила: — Простите меня за то, что назвала барона по имени, это всё горячность чувств, пробужденных волнением и азартом.