Мы не вошли во дворец, даже не приблизились к нему. Прошли мимо, обогнув большую круглую клумбу. Она удивила меня. Это было что-то привычное, то же самое, что имелось на подъезде к сотням тысяч дворцов и особняком. Мне отчего-то казалось, что в вотчине монархов всё до последней песчинки должно быть невероятным! В конце концов, при королевском дворе служил один из выдающихся магов! Не знаю, разочаровало меня это или же создало иллюзию чего-то вроде равенства между правителем и его подданными. В этих чувствах я еще не разобралась.

А вскоре я увидела знаменитый Малый дворцовый парк – предел мечтаний тех, кому достался весь Большой. Я не мечтала о парке, не скажу, что мечтала о дворце, хотя некоторые мои устремления и были связаны с ним.

— Шанни, сейчас мы с вами немного пройдемся. Никаких серьезных бесед, однако, наш разговор должен быть оживленным и хотя бы со стороны должно казаться, что нам весело. Не вздумайте смеяться через силу, мне нужна ваша искренность.

— Не пробовала быть непринужденной по принуждению, — усмехнулась я, и дядя улыбнулся:

— Недурно сказано, но вы должны быть такой. — И вдруг задал вопрос, которого я сейчас не ожидала, потому, наверное, и сумела разом расслабиться: — Как поживает малышка Амберли?

— О-о, — протянула я, — Амбер в ожидании своего совершеннолетия. И пока я блуждаю с вами по королевским чертогам, сестрица продолжает слушать учителей. Полагаю, в итоге она будет умней меня.

— Почему же? — полюбопытствовал граф.

— Судите сами, дядюшка, учиться мы начинали вместе, а продолжает Амберли в одиночестве. У нее знаний будет на полгода больше, — я многозначительно помолчала, а потом, понизив голос, доверительно сообщила: — Но она мне завидует, я знаю.

Его сиятельство рассмеялся.

— Думаю, вы правы, — ответил он с улыбкой. — Помнится, когда мой старший брат избавился от опеки учителей, я готов был сгрызть карандаш от зависти. Ужасное чувство. Не уверен, что когда-нибудь еще ощущал нечто столь же неистовой силы.

Остановившись, я воззрилась на графа с изумлением. Представить, что этот немолодой мужчина с серебром в густой шевелюре каштановых волос, чаще чопорный и высокомерный, мог бы грызть карандаш от зависти – это оказалось просто невозможно! Я даже рассмеялась абсурдности этой мысли.

— Вы меня обманываете, дядюшка! — воскликнула я.

— Ничуть, — ответил граф невозмутимо, и мы продолжили свою прогулку. — Чуть приукрашиваю, возможно, но не лгу. Я отчаянно завидовал брату.

Непринужденная беседа, которую желал его сиятельство, все-таки завязалась. И произошло это так незаметно, что я была несказанно удивлена, обнаружив, что мы прошли половину парка. И когда мы вышли к фонтану, рядом с которым расположилась нарядная стайка женщин, я даже сразу не заметила их, слушая очередной рассказ дяди из его отрочества.

— Граф Доло! — донеслось до нас восклицание.

Его сиятельство обернулся и изящно поклонился женщине, сидевшей на скамейке. Сейчас, заметив незнакомку, я поняла, что остальные женщины расположились вокруг нее. Большинство стояли, лишь две сидели по обе стороны от нее. Мое замешательство длилось всего мгновение, и я последовала примеру дяди, присев в реверансе.

— Идите же сюда, ваше сиятельство, — поманила незнакомка к себе моего спутника. — И это милое создание тоже прихватите.

Из ее тона и уверенности, с какой женщина указывала главе нашего рода, я сделала вывод, что она выше его по положению. Да и наличие сопровождения говорило о принадлежности к королевскому роду. Однако для принцессы, сестры Его Величества, дама была старовата. А кроме Ее Высочества во дворце была только одна представительница правящего рода – вдовствующая герцогиня Аританская – тетя государя.

— Представьте же вашу спутницу, Сейрос, — потребовала герцогиня, и я уже не сомневалась, что это именно она, обнаружив в чертах женщины родовое сходство с Его Величеством.

— Разумеется, ваша светлость, — склонил голову граф. — Позвольте представить вам мою любимую племянницу, и, должно быть, вы уже слышали о ней. Юная баронесса Шанриз Теренис-Доло, представитель одной из ветвей нашего славного рода. Шанриз, — тон дяди неуловимо поменялся, став из учтивого строгим, — приветствуйте ее светлость герцогиню Аританскую.

— Госпожа герцогиня, — с почтением произнесла я, присев в очередном реверансе. — Для меня честь познакомиться с вами.

— Поднимитесь, дитя, — мягко велела женщина. — Дайте мне вас разглядеть. Ваше представление свету наделало много шума. Я хочу увидеть, что же пленило великосветское общество.

— Мне думается, что слухи сильно преувеличены, — улыбнулась я и скромно потупилась.

— Она прелестна, Сейрос, — не слушая меня, произнесла герцогиня. — А эти ее волосы просто чудо. Уверена, что даже в дождливый день рядом с баронессой становится светлей и теплей. Словно огонь в камине. И глаза прекрасны, они чисты, словно весеннее утро. Впрочем, это юное создание еще не познало пороков. Но глаза примечательны. Этакая свежая зелень. Вы же знаете, граф, что я оцениваю людей по глазам. Как говорится, через них на нас взирают Боги. Какое из божеств вы почитаете более всего, дитя? — смена собеседника была столь стремительно, что я могла бы и растеряться, если бы успела, конечно, потому что ответ мой оказался столь же скор.

— Хэлла, ваша светлость, — ответила я и испытала досаду, потому что мне бы полагалось упомянуть в первую очередь богиню Левит - покровительницу женщин, Первейшую жену и мать. А уж никак не бога-странника.

Однако герцогиню мой ответ не возмутил, она даже пришла в восторг:

— Какая прелесть, вы не находите? — вопросила она свое окружение.

— Это мило, — подтвердило окружение.

Я опять скромно потупилась, пряча под ресницами смятение.

— Хэлл! Самый свободолюбивый из всего пантеона! Любопытного вы выбрали себе покровителя, баронесса. Почему не Левит?

Подняв на нее взор, я улыбнулась. За время короткой паузы я рассмотрела герцогиню. Она не была красавицей, как и ее племянник, однако имела приятные черты. Серые глаза казались теплыми, но, приглядевшись, можно было рассмотреть искорки лукавства. Вокруг ее глаз разбегались тонкие лучики морщинок, и мне подумалось, что ее светлость в юности была смешливой, может, и сейчас осталась такой же, однако этого я точно сказать не могла. И все-таки в ней ощущалась некая властность. Я мало что знала об этой женщине, и потому не могла сделать более точных выводов.

— Я почитаю Левит, — ответила я. — Она – воплощение благодати, подаренной женщинам. Да, я почитаю и преклоняюсь перед Первейшей женой и матерью, но Хэлл ближе мне. Как учат нас служители богов, душа сама откликается на призыв того, кому будет служить в посмертии. Моя потянулась к Счастливчику.

— Он невероятен, — улыбнулась в ответ герцогиня. — И все-таки он покровитель путешественников, солдат, моряков, а также игроков, воров и убийц. Тех, кто ищет удачи в делах.

— Удача нужна каждому из нас, ваша светлость, — возразила я и улыбнулась: — Даже в поисках хорошего портного.

— Это верно, — рассмеялась герцогиня и протянула руку графу, с интересом слушавшему наш короткий разговор. — Пройдемся, Сейрос.

Его сиятельство помог королевской тетушке подняться на ноги. Повинуясь ее жесту, фрейлины не последовали за ней, и я осталась с ними после того, как дядя велел мне это. Герцогиня оказалась невеликого роста, она едва достигала плеча рослого графа. Со спины ее светлость выглядела значительно моложе. Если бы я не смотрела ей в лицо, то могла бы решить, что мой дядюшка сопровождает юную девицу. Они разговаривали, но о чем, оставалось только гадать.

Наглядевшись вслед удаляющейся паре, я повернула голову и ощутила неловкость. Взгляды фрейлин герцогини были направлены на меня. Они изучали меня, рассматривали, а я не знала, как поступить. Если покажу норов и начну разглядывать их в ответ, не сочтут ли это невежеством? Вызывать неприязнь придворных дам мне вовсе не хотелось. И потому я решила продолжить в прежнем духе, больше повторяя поведение Амберли, чем смущаясь на самом деле. Скромность не входила в число моих добродетелей, если уж говорить откровенно, потому чужие взгляды вызывали досаду и раздражение, раз уж я не могла ответить на них тем же. Оставалось смотреть себе под ноги и ожидать возвращения графа Доло.