Рик, слушавший его, открыл было рот, чтобы выступить в защиту наемников, но опередил майора Бернард Чоу.

— Я думаю, это лишнее, господин капитан. Если нас не обманули, а мы узнаем это очень скоро, то мы можем пойти навстречу господам наемникам. Посидят в карцере, пока не появится возможность отправить их с Демоса. Заберем все устройства и поставим глушилку, на всякий случай. Пайков у нас достаточно, чтобы прокормить еще шесть ртов. Информация, которую нам доставили, настоящий клад. Но если ложь вскроется, я отдам их вам, и тогда вытрясайте из пленных какие угодно сведения. Но пока нам не в чем их обвинить, и нечего предъявить, кроме того, что эти люди пришли сами и принесли то, что сэкономит нам время и сохранит жизни личного состава. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Бергер пригладил волосы. Его взгляд остановился на полковнике, и службист ответил:

— Хорошо, господин полковник, проверяйте сведения.

— Благодарю, — с легкой иронией поклонился Чоу и приказал дежурной смене: — Уведите наших… гостей. Дайте им общую камеру, мы не будем разделять их по одиночкам. Выдайте мыльные принадлежности и всё прочее, что они посчитают необходимым. И обеспечьте пайками. — Затем поглядел в глаза Терри и закончил: — Но если вы водите нас за нос, пожалеете. Обещаю.

Наемники спорить не стали. Они сложили на стол коммуникаторы, браслеты, контакторы, затем отлепили от стены Ярого и направились к выходу из кабинета.

— Где еще один контактор? — спросил Бергер.

— Я свой потерял в джунглях, — ответил Дэв. — Можете обыскать. Мне врать не зачем.

— Проверьте их, — приказал полковник.

Но шестой контактор так и не обнаружился, и Рик был уверен, что исчез сендер Брато, в котором при желании можно было найти его последний вызов. Возможно, он так и значился у Егора под своим именем, и наемник не стал рисковать, а Дэв просто прикрыл. Следом за наемниками ушел капитан Бергер, буркнув себе под нос пожелание спокойной ночи. Чоу и Саттор проводили его взглядами.

— Он меня бесит, — фыркнул комендант, Рик благоразумно промолчал.

Он посмотрел на часы и тихо выругался:

— Черт.

До пробуждения Насти осталось всего несколько минут. Полковник взглянул на него, понял причину раздражения и криво усмехнулся:

— Иди. До утра еще оставим Шакалам время поиграть в прятки. Но чтобы утром был бодр и полон сил. Жду у себя сразу после подъема.

— Есть, — козырнул Рик и поспешил покинуть гауптвахту.

За Брато и его людей он был спокоен. Чоу не подпустит Бергера к группе Ястреба. Между полковником КФ и капитаном СБГ была личная неприязнь и свои счеты. Как бы это противостояние не повернулось после, но сейчас Бернард невольно выступал на стороне наемников, и это очень даже устраивало майора Саттора. Оставалось проверить карту и отправить с Демоса Брато с людьми. Их местонахождение здесь можно было не затягивать. Находки из «улья» увозили регулярно, так что на очередном грузовике найти местечко для шестерых человек было несложно. А чем мотивировать полковника, Рик знал.

Еще раз прокрутив в голове все возможные подводные камни и последствия, Саттор окончательно уверился, что за друга и его людей можно не переживать, и его мысли потекли в иное русло. Настя… На губах Рика появилась легкая улыбка, стоило представить деловитое личико профессорской дочери. А потом в его памяти всплыл вопрос Егора: «Не потерял невесту?». Майор тихо рассмеялся. Он слабо помнил, что нес под действием стимулятора. Слова сами выскакивали изо рта, едва его хозяин успевал о чем-то подумать.

— Невеста, — хмыкнул Рик.

А потом он представил, как привозит Настю, чтобы познакомить ее с отцом, и понял, что эту девушку он представил бы генералу без сомнений. Старший Саттор, если и видел подруг сына, то чаще случайно. Еще ни одна из них не удостоилась чести попасть в дом Георга и его семьи. Наверное, просто Рик никогда особо не задумывался о серьезных отношениях с тех пор, как расстался со своей первой любовью, обернувшейся диким разочарованием. А теперь был уверен, что встретил ту самую, которой мог доверить свой тыл, которая не предаст. Испытание пленом сблизило их больше, чем годы ухаживаний. Да, упускать Анастасию Прыгунову майор не собирался. Она нравилась ему до плена, после плена Саттор пришел от нее в восторг. Так что за слова, которые вырвал из его сознания стимулятор, он не стыдился.

— Невеста, — уверенно прошептал Рик.

Он легко вздохнул, наконец, найдя в себе умиротворение, и шагнул в гарнизонный госпиталь. Его встретила тишина. Даже дежурного медика не оказалось на месте, и майор поднялся к отделению, где стояли восстановительные капсулы. Здесь он достал из бокса стерильный комбинезон, натянул его, вошел в палату для восстанавливающихся пациентов и, миновав ее, оказался среди пустых капсул.

— Не волнуйтесь, — услышал Рик и, повернув голову, увидел профессора Прыгунова, рядом с которым стоял уже знакомый врач. — С ней всё хорошо.

— Бедная моя девочка, — произнес профессор, глядя на дочь сквозь стекло купола.

И Саттор остался в стороне. Он не решился помешать встрече отца, переживавшего за дочь, и переживания эти были сильны, раз человек, маниакально преданный работе, которого даже угроза жизни не могла вытащить из-под земли, стоял здесь и ждал пробуждения своего ребенка, для которого короткая поездка в гарнизон обернулась пленом, ранениями и восстановительной капсулой. Рик вдруг ощутил свою вину за то, что не сумел вернуть девушку невредимой. Обещал ей и не сумел.

Он вернулся в палату, окончательно оставив отцу право первому обнять свою дочь, но уходить из госпиталя не собирался. Ему нужно было сказать Насте то, что было важно. Не ей, только ему и его другу. И это вдруг начало угнетать Саттора. Хотелось просто обнять и сказать… Да к черту слова! Просто обнять и ощутить, что она живая, теплая, настоящая. Что она рядом. Услышать ее дыхание, стук ее сердца, звук голоса. И пусть язвит и выговаривает за безголовость и ненужный риск. Пусть шипит, как сердитый котенок — это только умиляло майора. Главное, что вернулась…

Рик медленно выдохнул, неожиданно осознав, что волнуется. Он отошел к окну, уселся на подоконник и прижал ладонь к груди, где пойманной птицей трепыхалось сердце. После устремил взгляд в темноту и застыл, прислушиваясь, но из восстановительного блока не доносилось ни звука, дверь, разделившая капсулы и палату была герметичной.

А потом пришла тревога. Вдруг разозлится, вдруг не простит за то, что стала жертвой зверя, охотившегося на него? Он, Саттор, берег клыкастую тварь, надеясь на какую-то мифическую дружбу с ней, а в результате чуть не потерял девушку, готовую встать между ним и смертью, закрыть собой, несмотря на свою хрупкость.

— Прости, — прошептал Рик темноте за окном, черной, как волосы Насти…

А потом дверь открылась. Саттор не услышал этого, не обратил он внимания и на шаги, приглушенные бахилами. Его внимание привлекло совсем иное:

— Рик! — возглас принадлежал, отнюдь, не Насте. Имя майора произнес голос профессора, произнес сварливо и ядовито. — Это же надо! Рик!

— Папа…

— Что — папа? Папа волнуется, ночей не спит, работать не может! — последнее восклицание вышло особенно громко. Прыгунов даже поднял руку и потряс пальцем, подчеркивая значимость события. — А она глаз не успела открыть, и что папа слышит? Рик!

— Папа, перестань, — покривилась Настя. — Я тоже скучала и переживала, как ты здесь без меня. Лучше обними… — в это мгновение она повернула голову и договорила: — Рик.

— Опять — Рик?! — возмутился Прыгунов. Он взмахнул руками, словно наседка крыльями.

— Доброй ночи, — подал голос виновник взрыва эмоций в профессорском семействе, успевший подняться с подоконника.

Прыгунов посмотрел в его сторону и констатировал:

— Рик.

— Он, — кивнула Настя.

— Я, — не стал спорить Саттор. — Привет, — это относилось уже к девушке. Майор сократил оставшееся расстояние, остановился напротив Насти и спросил, заглянув ей в глаза: — Как ты?