— Всё! — воскликнул он, подняв руки. — Вы меня наказали, я всё понял и опять раскаялся. Ну, показывайте же!

Настя склонила голову, но Рик увидел, как она лукаво стрельнула в него взглядом. Потом пробежалась пальцами по панели управления, и индикаторы сменили цвет, а затем крышка съехала в сторону, открыв содержимое контейнера. Девушка повернула голову к Саттору и произнесла с улыбкой:

— Смотрите.

Рик пододвинулся ближе и склонился над ящиком. Там был еще один контейнер — прозрачный. Через него можно было увидеть сосуд, похожий на колбу. Он был наполнен жидкостью розоватого цвета, в которой находился маленький зверек, по крайней мере, существо напоминало зверя. Саттор поднял на Настю вопросительный взгляд.

— Что это?

— Это животное, — ответила девушка. — Новый вид, который так и не обрел жизнь. Плод так и не дошел до своего полного развития, но… Вы понимаете? — Она посмотрела на Саттора горящим взором. — Рик, вы понимаете, что это означает? Вы осознаете?!

Майор ничего не понял. Он в задумчивости потер подбородок, пытаясь найти нечто важное в словах младшей Прыгуновой, что подтолкнет его к разгадке, и наконец, переспросил:

— Новый вид?

— Да! — воскликнула Настя. — Это просто фантастическое открытие, Рик!

Неужели вы не понимаете?!

Саттор поджал губы и медленно выдохнул, чтобы не вспылить. С таким же успехом она могла показать ему какой-нибудь камень и требовать осознания его величия.

— Может, вы поясните? — сдержанно попросил майор. — Тогда я быстрей проникнусь тем, что вижу. Пока я понимаю, что в лаборатории занимались какими-то генетическими экспериментами…

Он вдруг замолчал. Снова посмотрел на существо в сосуде, затем вскинул взгляд на Настю, и она воскликнула:

— Да! Именно! Они создавали новые формы жизни! Это просто невероятно!

— А подробней, — осторожно попросил Саттор.

— Какой вы тугодум! — возмутилась девушка, но вздохнула и достала коммуникатор. — Хорошо, смотрите сами. Я специально для… — она запнулась и продолжила явно не совсем то, что хотела сказать изначально: — Я специально записала для того, чтобы потом пересмотреть уже спокойней.

— Разумно, — кивнул Рик, скрыв улыбку. То, что Настя снимала для него, он понял, но в который раз не стал акцентировать на этом внимание.

Она активировала визуал, и Саттор оказался посреди очередного лабораторного зала.

— Это пятый уровень, — пояснила девушка. — Смотрите.

Майор кивнул. Он рассматривал лабораторию, сейчас окружавшую его вместо салона вездехода. Она была похожа и не похожа на то, что Рик уже видел однажды. Здесь было много металлических шкафов с целым набором кнопок и индикаторов. Стояли прозрачные кувезы с помутневшими от времени стенками. Имелись знакомые Саттору столы и еще приборы, значения которых он не понимал.

Он уже хотел спросить, что это всё такое, когда изображение увеличилось на одном кувезе. Здесь лежала мумия какого-то животного. Оно было маленьким, возможно, детеныш. Но…

— Это топтун? — спросил майор.

— Да, — тихо ответила Настя. — Детеныш. Надеюсь, он умер не от голода, забытый своими создателями.

— Создателями?

Рик обернулся к девушке. Она кивнула.

— Теперь понимаете?

Саттор прочистил горло, после снова посмотрел на кувез с мумией детеныша топтуна, и осознал то, что она хотела ему сказать. Топтун был выведен в подземной лаборатории… В колбе плавал недоразвитый плод еще одного животного, которого вывели искусственным путем, как и топтуна… Выходит, и подобие оленя, и грызля…

— Все животные? — потрясенно спросил майор. — Но почему вы так уверены, что это не были эксперименты по изменению уже существующих животных? Возможно, генная мутация…

— Их создали, — сказала Анастасия. — Животных, птиц, даже гнус. В этих коробках носители информации, которые мы обнаружили в уже открытых лабораториях. Кое-что расшифровали… Жаль, что у нас сейчас нет времени и людей, которые могут заняться подробным изучением информации, но это не так важно, Рик. Важно то, что мы сами упускали столько времени. — Она опять замолчала и выжидающе посмотрела на майора, словно ожидала, что он сам всё поймет. Не дождалась, вздохнула и отмахнулась: — Разумеется, вы не понимаете. Если уж мы не отметили странности животного мира Демоса, увлеченные поисками следов разумной цивилизации, то вы и подавно не догадаетесь. Это не оскорбление, — поспешила добавить девушка. — Просто вы не зоолог, не биолог, ни ботаник. Вы военный человек и мыслите несколько иначе и об ином. Потому не буду вас терзать. Так вот. Мы столько времени провели на Демосе, но даже не отметили того, что животных невозможно объединить в родственные виды, подвиды, группы. Нет семейств, вроде кошачьих. Каждый вид здесь индивидуален. Это не природа и эволюция — это дело рук существ, наделенных разумом.

Это потрясающе, Рик! — вновь воскликнула Настя. — Это… у меня даже слов нет! — Она заставила себя успокоиться и продолжила: — А на этих носителях, которые мы собрали в открытых лабораториях, описание процесса по созданию животного мира на этой планете и заселению ее. Понимаете? Демос стал площадкой для испытаний новых форм жизни. Весь Демос! Я не знаю, что стало с его коренными обитателями, нам еще предстоит это узнать, но теперь становится понятно многое. Достаточно скудное разнообразие видов, почти идентичная окраска, ареал обитания — вся планета. Нет такого, чтобы пингвины жили в Антарктиде, а львы в Африке. И на полюсах, и в обоих полушариях вы встретите одних и тех же зверей. Это фантастика, Рик, фантастика!

Саттор не спешил заговорить, ошеломленный открытием группы Прыгунова. Это и вправду было фантастикой. Он снова устремил взгляд на существо, заключенное в сосуде. А потом вспомнил еще кое-что…

— Подождите, Настя! — воскликнул майор. — То есть Демос — это планета- лаборатория, так выходит?

— Похоже на то, — улыбнулась девушка.

— То есть, и могил нет, потому что здесь не жили, а только работали?

— Мы еще не дошли до нижнего уровня, — осторожно ответила Настя. — Да и планета изучена ничтожно мало, всего лишь ее небольшой участок. Мы не можем точно утверждать сейчас, что однажды не наткнемся на пласты с окаменелостями, которые расскажут нам о прошлом Демоса сотни тысяч и миллионы лет назад. Пока рано делать окончательные выводы. Ясно лишь то, что Демос, каким мы видим его сегодня, был создан всего тысячу лет назад. По крайней мере, животные, птицы и гнус. Но знаете что?

— Что? — машинально спросил Рик.

— Мы с папой думаем, что животные — это проба. Они тренировались в выведение жизнеспособных видов, потому не так тщательно прорабатывали свои создания.

Звери внешне достаточно бесхитростны, природа способна на большее.

Саттор потер переносицу, осмысливая слова Насти, а после спросил:

— Вы считаете, что древние ученые собирались создать разумное существо?

Девушка улыбнулась. В последний раз посмотрела на существо в емкости и закрыла контейнер. После вернула его туда, откуда взяла и подняла взгляд на Саттора.

— Вам говорили, что вы очень симпатичный? — вдруг спросила Настя и негромко рассмеялась, заметив, как задумчивое выражение на лице майора сменилось обескураженным. А затем опять сменила тему, вернувшись к прежней. — Да, мы думаем, что ученые готовились к созданию разумного существа. И они были не так уж далеки от цели. Возьмем, к примеру, врану — грызлю. Это не просто хищник, которым движут инстинкты. Ее мстительность, злопамятность, но главное, методы, которые зверь применяет к своей жертве. Во время охоты врана просто убивает, но когда объявляет вендетту…

— Метод запугивания, — с пониманием кивнул Рик.

— Именно, — кивнула Настя. — Врана не нападает сразу. Она преследует, запугивает, подавляет сознанием собственной близости. А потом исчезает. Выжидает, когда жертва начинает думать, что зверь потерял к ней интерес, и вот тогда нападает по-настоящему. Но убивает не сразу. Играет с дичью, раз за разом нанося раны, и лишь когда жертва теряет голову от боли и страха, тогда вгрызается в горло. Очень жестокие звери. Но невероятно умные. Они всегда точно знают, кто именно им задолжал. Среди десятка выберут того, за кем охотятся. И даже если кто-то другой наденет одежду жертвы, пропитавшуюся его запахом, врана поймет. Она не причинит вреда тому, кто ее не обидел.