– Хорошо, пап, – растерялся парень. – Сейчас выйду. Сегодня нормальная вахта…

– Я уже подъехал. Жду.

Вскоре Рик подходил к флайдеру коммандера. Он сам стоял, прислонившись к машине и подставив лицо вечернему солнцу. Шаги сына генерал услышал сразу, обернулся к нему и рывком притянул к груди, с силой прижал голову парня к плечу и затих на некоторое время. После отпустил и немного смущенно улыбнулся.

– Здравствуй, сын.

– Здравствуй, пап, – ответил Рик, испытующе глядя на отца.

Но тот не спешил объяснить свой порыв. Молчание затягивалось, становилось неловким. Парень всё больше нервничал, не понимая, что происходит, Георг не знал, что сказать, ему просто нужно было увидеть сына, но сказать что-то было нужно, и коммандер заговорил.

– Я сейчас был у Романова. Пытался поговорить с ним, но он не слышит. Намерен утопить Егора и не скрывает этого. Алекс считает его виноватым в том, что Ильса оказалась в том гадюшнике. Кажется, с ней что-то произошло, он не хочет рассказывать. Так что я не могу с уверенность утверждать, что Алекс злиться на что-то большее, чем знакомство его дочери с криминальным миром. Не знаю, Рик, есть там что-то или нет, но он настроен решительно.

– Черт, – выругался парень и тяжело вздохнул.

– Но есть и хорошая новость, – Рик вскинул на отца взгляд. – Яша поехал к Брато, они с Лосевым пробили заслон. Защитником Егора он не будет, но наблюдателем по настоянию родственников Стивенсу быть позволили. Хотя бы будем иметь новости от парнишки, сможет через Яшу пообщаться с ним. Уже что-то.

Младший Саттор болезненно поморщился. Наблюдатель не адвокат. Он не сможет выступить в защиту, не опротестует слова обвинителя. Всего лишь молчаливый свидетель. Только что сможет передать послание…

– Зря ты кривишься, – генерал стал более собранным и знакомым. – Яша сможет использовать для апелляции свои наблюдения.

– Ты так говоришь, будто уже уверен, что его приговорят, – ощетинился парень.

– Я в этом уже почти не сомневаюсь, – кивнул Георг. – Я никогда не врал тебе, сын, и начинать это гнилое дело не собираюсь. Возможности Романова позволяют добиться обвинительного приговора. Девяносто девять процентов на то, что так и будет. Но дальше начинается территория Стивенса. Он сможет собрать воедино все огрехи следствия и процесса, подать на апелляцию и выиграть дело. При поддержке родственников, Яша сможет больше. Да, пройдет время, да, Егору придется отправиться к отбросам, но шанс вытащить его есть, и он совсем не маленький.

– Хорошо, – ответил Рик, глядя в сторону. – Надеюсь, так и будет.

– Мы не отступимся, сын, – Георг потрепал парня по плечу.

Они снова помолчали. Младший Саттор тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли.

– Пап, я тоже хотел тебе кое-что сказать. – Коммандер посмотрел на сына. – После сдачи экзаменов я уйду из Третьей Космической. Я уже подготовил запрос в Императорскую Военную Академию. Там есть моя специализация, так что закончу обучение в ИВА. Я не хочу оставаться здесь, не хочу отдавать честь Романову. Если хочешь отговорить – это бессмысленно. Я принял решение, пап. Так и будет.

Генерал усмехнулся и покачал головой:

– Совсем стал взрослым, отцу рот затыкаешь. – После стал серьезным: – Я понимаю, Рик. Хочешь перейти, переходи, но почему ИВА? Это же другое полушарие…

– Я знаю, пап. Наверное, пришло время заканчивать взросление. Лучше всего это сделать самостоятельно. Но мы же всегда на связи, и на каникулах я буду приезжать домой.

– Может ты и прав, – усмехнулся Георг и отвернулся. – Я привыкну к этому, но, черт…

– Пап, – Рик шагнул к нему и положил руку на плечо. – Это осенью. Сейчас я здесь и никуда не уеду, пока не станет ясно, что будет с Егором.

Саттор обернулся к сыну и похлопал его по руке.

– Всё хорошо, сын. Я даже ожидал чего-то подобного, просто немного неожиданно. Делай, как считаешь нужным, я всегда тебя поддержу.

– Спасибо, пап, – улыбнулся парень.

Ответить генерал не успел, его прервал вызов Якоба. Георг приставил палец к губам, показывая Рику, чтобы он немного помолчал и произнес:

– Ответ.

– Гоша, я хочу рвать метать! – рычал на том конце Якоб. – Это не мы их добили, это они нам бросили кость!

– Что случилось? – насторожился генерал.

– Суд через четыре, мать его, дня! Ты понимаешь?! Они говорят, что доказательства собрана, что дело готово для рассмотрения в суде, но мне не позволили сунуть в него нос, даже как независимому наблюдателю! Так и сказали – вы просто наблюдаете за процессом, это все ваши функции, представляешь?! Они будут учить меня! МЕНЯ! Твари!

– Как мальчишка держится? – нахмурившись, спросил Георг.

– Держится, куда ему деваться. Не скажу, что бодрячком, но руки на себя наложить не пытается. Я ему сказал, что мы все за него боремся, даже улыбнулся. Просил Рику передать, чтобы на экзаменах за них обоих постарался. Говорит: «Он после меня лучший».

– Наглецом был, им и остался, – усмехнулся коммандер. – Рассказывал о допросах?

– Я спрашивал. Допросов как таковых не было. Несколько бесед. Про отношения с Хмурым спрашивали, про участие в гонках, про то, какой груз отвозил и кому. Он им отвечал, сказал, что не врал, только умолчал, что Рик был в курсе всего. Ну и опять про Ильсу спрашивал. Просил устроить с ней свидание. Вроде как его адвокат согласился передать несколько записок, но те попали к Романову. Он один раз заходил к мальчишке, велел даже в мысля не упоминать имя дочери. В общем, всё грустно. Поговорим при личной встрече. Мальчишку своего пока сильно не расстраивай.

– Понял тебя, Яша. Отбой.

– Что там? – тут же подобрался Рик.

– Суд через четыре дня, – бесстрастно ответил коммандер.

– Уже?!

– Егор просил тебя на экзаменах отличиться за двоих. Сказал, что после него ты лучший.

– Позер и придурок, – неожиданно зло ответил Рик и отвернулся от отца. – Всё плохо, да?

– Не знаю, честно. Яша расскажет больше приличной встрече. – Он взял сына за плечи и развернул к себе лицом. – Не раскисай, Рик. Не с твоей профессией становиться размазней.

– Не стану, – жестко ответил парень. – Я в порядке, пап.

– Ну и хорошо.

Они еще немного постояли на академической стоянке, но разговор уже не клеился. Распрощавшись, отец и сын разошлись в разные стороны, и жизнь покатилась своим чередом, отсчитывая дни до суда, после которого, наконец, должно было стать понятным, что им делать дальше. Но за эти четыре дня Рику удалось передать записку другу, где он старался не показать ни своей тревоги, ни жалости, понимая, что не это нужно Брато. Подначивал, язвил, обзывал – всё, как обычно. «Мы еще погоняем, Ястреб. Только не щелкай громко клювом, когда будешь любоваться на мой зад впереди себя». Эту строчку Саттор убрал, вдруг ощутив, что и вправду оказался впереди Егора. Его полет продолжается, а Брато остался лежать в пыли. И как бы он теперь ни старался, но уже не сумеет догнать приятеля, потому что его карьера закончилась, так и не начавшись.

И в день, когда должен был состояться, Саттор мчался в небе на «Соколе», показывая, чему научился за этот год. Он не сделал ни единой ошибки, не вызвал ни одного нарекания, и когда вышел из машины, усмехнулся и шепнул:

– Первый экзамен мы сдали. Штурмуем бастион дальше, воробей ощипанный.

– Курсант Саттор, – подозвал его подполковник Штерн – старший в экзаменационной комиссии. Рик застыл перед подполковником навытяжку. – Вы действительно хотите перейти в другую академию?

– Да, господин подполковник.

– Очень жаль. Я был бы рад учить вас дальше. Я давно за вами наблюдаю и видел в числе первых, кого хотел посадить в кресло «Пантеры».

– Благодарю за доверие, господин подполковник.

– Да чего уж теперь, – махнул рукой Штерн. – Но если все-таки решите остаться, я жду вас на своей кафедре. Из вас бы вышел отличный истребитель.

– Разрешите идти?

– Ступайте, курсант.

– Ты ошибся, Ганс, – услышал Рик за спиной. – Перед тобой не истребитель, ты наблюдаешь становление будущего коммандера. У курсанта хорошие задатки, думаю, он пойдет по стопам отца.