– Р-разговор-рчики! – пророкотал Герц. – Кому на полосу захотелось? Курсанты Брато и Саттор, выйти из строя.

– Бесишь, – прошипел сквозь зубы Рик.

– Нечаянно, – попытался оправдаться Брато.

– Задание понятно? Или будем умничать, курсант Саттор?

– Вас понял, капрал!

– Исполнять!

– Есть! – дружно гаркнули парни и направились на выход из зала.

– Бе-гом!

– Чтоб его разорвало, – пробурчал Егор, и парни побежали к выходу в среднем темпе.

Недавний снегопад засыпал полосу препятствий, превратив ее из привычного упражнения в труднопроходимую дистанцию. Радовала удобная верхняя одежда, не стеснявшая движений и реагировавшая на температуру тела, делая ее оптимально приемлемой. Правда, толщина снега на полосе внушала уныние.

Одарив друга свирепым взглядом, Рик первым вышел на полосу. Бежать было тяжело. Приходилось передвигаться, высоко вскидывая ноги. Парень выругался, помянув болтуна Брато, сплюнул и продолжил свой бег, стиснув зубы.

– Ну, прости, – догнал его Егор.

– Тебе же перерыва было не дождаться, да? – ядовито спросил Саттор. – Так срочно нужно было узнать про увольнительную.

– Вспомнил просто… Рик!

Саттор уже преодолевал первую преграду, и Брато снова поднажал, догоняя его.

– Давай отсидимся где-нибудь.

– Иди на хрен, – огрызнулся Рик. – Если я лишусь увольнительной, ты покойник. И в этот раз до смерти. И мой флайдер ты не увидишь, как собственных ушей.

– А вот это уже жестоко и обидно, – насупился Егор.

– Закрой клюв и давай уже пролетим полосу и пойдем учиться дальше, – раздраженно отмахнулся Саттор.

– За флайдер хоть на руках всю полосу пройду, – осклабился Ястреб.

Рик уже не ответил. Он сосредоточился на выполнении задания и на восклицания друга внимания не обращал. Ему было что терять. Романов расщедрился и дал парню увольнительную на четыре дня, включая два учебных. Генерал прочитал прошение курсанта и улыбнулся:

– Значит, все-таки старый волк решил жениться. Хорошо, Рик, я отпущу тебя. Надеюсь, ты не позволишь своему дружку втянуть себя в очередные неприятности и не променяешь возможность быть рядом с отцом в важный для него день на наказание.

С Егором у ректора отношения складывались тяжело. С тех пор как он узнал о романе дочери с курсантом, Брато уделялось самое пристальное внимание. Прав был Георг, когда говорил, что Романов приятеля Ильсы вывернет наизнанку. С некоторых пор Егору приходилось несладко. Генерал словно испытывал его на прочность. Давил, требовал оставить Ильсу в покое. Начал загружать Брато заданиями. Цеплялся к тому, что другим прощали, ужесточал наказания за мелкие провинности, лишая Егора возможности встречаться со своей дочерью.

– Нужно тебе это? – спрашивал друга Рик, видя, как его глаза полыхают багровым бешенством.

– Черта с два у него получится нас разлучить, – упрямо говорил Брато. – Не откажусь.

– Лоб разобьешь.

– Он тоже.

Впрочем, Ильса оказалась не менее упрямой, чем ее молодой человек и отец. Рик почти не общался с девушкой, и всё, что происходило в личной жизни, знал только со слов Егора. От него Саттор и узнал, что девчонка сбежала из дома на встречу с Брато, взломав замов под руководством Ястреба, нахватавшегося от своих криминальных знакомых немало не слишком законных премудростей. И чем больше бунтовала дочь против власти отца, тем сильней тот закручивал гайки в отношении курсанта Брато.

Полковник Саттор, узнав о том, что творится в жизни приятеля сына, только покачал головой и хмыкнул:

– Нужна Ильса, пусть держится. Алекс уважает тех, в ком есть сила воли.

– Этого Егору не занимать, – усмехнулся Рик. – Но генерал выжимает его досуха.

– Если парень еще не сломался и не послал всё к чертям, значит, толк будет. Нужно только потерпеть.

И Брато терпел. Бесился, матерился, вымещал зло на тренировках и на гонках, куда продолжал ходить, но упрямо стискивал зубы:

– Мой лисеныш. Генералу придется смириться.

А не так давно, когда они сидели вдвоем в учебном классе, Егор ударил ладонью по столу и решительно произнес:

– Надо заканчивать дела с Хмурым.

– Надо же, – усмехнулся Рик, разворачиваясь лицом к другу. – Какая светлая, а главное своевременная мысль. С чего бы вдруг?

– Романов мне проходу не дает. За расстегнутый ворот поимел так, словно я в самоволку на неделю свалил, запил там и отправлял ему матерные сообщения. Если он узнает про гонки и Хмурого, об Ильсе мне придется забыть, как и про академию, и будущую карьеру. Хмурый не то, ради чего я готов жертвовать отношениями с лисенышем. Будущим рисковал, а ею не могу. Всё. Хватит. Нагонялся.

– Он тебя не отпустит так просто, – с сомнением ответил Саттор.

– Посмотрим.

– Может, я все-таки приобщу отца?

– Нет, – мотнул головой Егор. – Не хочу выглядеть в глазах коммандера круглым идиотом. Еще решит, что я не тот, с кем его сыну стоит общаться.

– Охренеть, – усмехнулся Рик. – Во-первых, я не ребенок, и сам решаю, с кем мне дружить. А во-вторых, отец знает тебя с детства, и если бы считал, что мне стоит держаться от тебя подальше, ты бы не жил в нашем доме половину своей жизни. Нет, это ерунда, Егор. Нам нужна помощь, и лучше пусть это будет мой отец.

– Так ты со мной? Если хочешь держаться в стороне, я не собираюсь обижаться. Не надо тебе в это дерьмо окунаться.

Рик фыркнул и отвесил другу затрещину.

– Придурок, – покачал головой Саттор. – Я с тобой, и это не обсуждается. Подумаем и решим, как развязаться с Хмурым. Но моего отца со счетов не сбрасывай.

– Нет, – снова мотнул головой Брато. – В этой жизни у меня есть только два самых дорогих мне человека: ты и лисеныш. Ни тебя, ни ее я терять не хочу. Пусть ваши отцы остаются в счастливом неведении, справимся своими силами. Но сначала я попробую разобраться в ситуации один. Если мне будет нужна твоя помощь, я позову. Обещаю.

– Договорились, – кивнул Рик. – Только не при на рожон.

– Я же умный и хитрый, – хмыкнул Брато.

– Угу, – скептически промычал Саттор, Егор усмехнулся, но задираться не стал. Ему было не до шуток.

Он вообще сильно изменился. И пусть еще время от времени в поведении Брато проскакивала прежняя беззаботность и некая дурнинка, благодаря которой парни сейчас взрывали снег на полосе препятствий, но все-таки Егор стал серьезней и тише. Было ли виной тому противостояние с генералом, или же то, что в жизни неугомонного Ястреба появилось то, чем он дорожил по-настоящему, но курсант Брато начал, наконец, взрослеть. Рику теперь приходилось прикрывать его в два раза реже, что значительно сократило время пребывания в карцере и на хозяйственных работах. И, как результат, увольнительных прибавилось. Это не могло не радовать. И Саттор радовался бы, если бы не видел, как иной раз бывает вымотан его друг после очередного общения с ректором.

Рик и сам не мог толком объяснить, как относится к подружке Брато. Были моменты, когда он злился на Ильсу, видя в ней главную причину неприятностей своего приятеля. Как-то даже поймал себя на мысли, что, кажется, ревнует Егора. Его стало неожиданно мало в жизни младшего Саттора. И вроде бы общались также, и большую часть времени проводили вместе, как раньше, но мысли Ястреба витали уже где-то в иных мирах, куда Рику путь был заказан. Любую свободную минуту Егор отдавал своему лисенышу, мчался к ней, несмотря на все запреты и преграды. Даже Таганай больше не принадлежал только двум друзьям, теперь там царила Ильса. И в доме Сатторов Брато стал появляться нечасто с тех пор, как там поселилась Регина.

Впрочем, Рик высмеял сам себя, когда обнаружил в себе эту эгоистичную ревность. Всё верно, детство должно было однажды закончиться, и друзья не обязаны отдавать друг другу большую часть своего времени. В конце концов, у каждого своя жизнь, которая требует пристального внимания. А дружба, она никуда не денется, когда ею дорожат, а парни дорожили. Продолжали доверять друг другу свои мысли, делились радостями и огорчениями, да и руку помощи готовы были протянуть, как только это потребуется. К тому же у Рика имелась своя собственная личная жизнь, и Лариса только радовалась тому, что Брато больше не стоял между ними, и его проделки не лишали девушку ее молодого человека. Да, всё было так, как и должно быть.