Здесь тоже было чисто и пусто. Несмотря на обилие детских вещей, без своего жильца комната выглядела уныло.

– Надерем уши и поедем домой, – Георг повторил вслух слова сына, прикрыл дверь и вернулся к себе.

Надев парадный мундир, на котором красовались его награды, полковник взглянул на себя в зеркало, скривился и, буркнув:

– Показуха, мать их, – спешно покинул свой дом, так и не дав никаких распоряжений Иннокентию, маячившему за плечом хозяина.

К зданию имперского суда полковник подъехал за полчаса до начала рассмотрения его дела. Первым было обвинение в нарушении «Закона о невмешательстве», после рассмотрение дела об усыновлении, поэтому Рика пока не привезли. Его и вовсе могли не привезти, если коммандера признают виновным по первому обвинению, тогда отказ в усыновлении должен был последовать автоматически. Но о таком исходе Георг старался не думать.

Якоб уже был на месте. Он встретил полковника на лестнице, пожал руку и хлопнул по плечу:

– Мы их сделаем, Гоша.

– Я в тебя верю, – рассеяно улыбнулся коммандер. – Кто, если не ты?

– Именно, господин полковник! – воскликнул Стивенс.

Мужчины поднялись к залу, где должен был пройти трибунал. Сначала военный суд, затем гражданский – дела относились к разным юрисдикциям. Якоб сжал плечо Саттора:

– Не дерзи, не огрызайся, не лезь в драку, даже если услышишь абсурдные и обидные обвинения. Помни, из одного дела вытекает другое, и ты должен быть безупречен. На трибунале будут присутствовать представители Службы опеки. Они будут наблюдать за тобой.

– Я не сосунок, и не полный придурок, – поморщился Георг. – Я буду само спокойствие и достоинство. В конце концов, я офицер Его Величества, а не шавка, чтобы гавкать попусту.

– Умница моя, – хмыкнул Стивенс.

– С Риком виделся утром?

– Я связывался с Мегуми, она передала сендер мальчику. Он настроен решительно, – Якоб улыбнулся. – Госпожа Янак обещала задержаться после смены и скрасить Рику часы ожидания. Она же должна приехать с ним, как наш свидетель, я вчера заручился ее согласием. Хорошая девочка, умненькая, душевная.

– Скорей бы вся эта дурь закончилась, – немного нервно произнес полковник.

– Терпение, мой друг, и еще раз терпение, – назидательно ответил Якоб, и Георг отмахнулся.

Дверь в зал суда открылась с опозданием на три минуты. Пунктуальный Саттор сцедил сквозь зубы нечто нечленораздельное, но на этом его недовольство закончилось. Входил в зал он с выражением невозмутимости на лице. Кивнул секретарю, мазнул взглядом по месту, где располагался прокурор – капитан Планетарной Службы. Бровь полковника поползла вверх, и капитан, ощутив его взгляд, распрямился и козырнул, приветствуя старшего по званию. Саттор ответил и прошел на свое место, прокурор повернул ему вслед голову, и когда коммандер уселся рядом со Стивенсом, тоже сел и раскрыл свой коммуникатор.

В зал вошли несколько гражданских, их Георг не знал, но по взгляду Якоба понял, что это представители Службы опеки. Последним появился генерал Янсон. Он шел вальяжной походкой, надменный, важный. Саттор поднялся с места, приветствовал генерала, сохраняя на лице выражение каменного истукана. Янсон ответил на приветствие капитана и уселся рядом с ним, словно не заметив коммандера. Стивенс бросил на друга быстрый взгляд.

– Слава императору! – гаркнул вдруг Саттор.

Капитан вскочил с места, генерал, все-таки одарив полковника злым взглядом, последовал примеру прокурора.

– Слава! – провозгласил капитан.

– Слава, – сдерживая раздражение, повторил генерал.

Удовлетворенный полковник уселся на свое место и скривил уголки губ в издевательской улыбке. Вынудив Янсона проявить уважение, пусть и не к своей персоне, Саттор вновь стал спокойным, даже расслабленным. Чего нельзя было сказать о генерале. Теперь он сидел, насупившись, ерзал и что-то тихо чеканил прокурору. Тот кивнул и поднял руку, призывая Янсона успокоиться.

– Змей, – негромко хмыкнул Стивенс, наблюдавший всю эту возню со стороны.

Саттор скосил на него глаза и умиротворенно вздохнул.

Когда появился судья и объявили начало слушаний, коммандер уже окончательно успокоился, даже внутренне, и слушал обвинение с нескрываемым интересом. Обвинителем выступал генерал Янсон, что было вполне ожидаемо. Вряд ли бы он отдал кому-то честь разделаться с ненавистным полковником.

– Министерство Обороны обвиняет полковника Георга Саттора в нарушении «Закона о невмешательстве в жизнь планет с низким уровнем развития», – провозгласил прокурор. – Также полковник Георг Саттор обвиняется в нарушении покоя вышестоящего чина, в словесном терроризме и преследовании в целях личной мести.

– Хм, – изрек рядом Якоб. – О чем он?

– Понятия не имею, – пожал плечами коммандер.

– Доказать невозможно? – понял адвокат, Георг ответил ему честным взглядом несправедливо обвиненного человека. – Понял.

Мужчины переключили внимание на происходящее. На свидетельское место направлялся сам генерал. Саттор отметил с пренебрежением, что некогда подтянутое тело Янсона оплыло. На макушки, среди волос цвета спелой пшеницы красовалась небольшая плешь. От молодого весельчака-курсанта, с которым Георг когда-то учился в Космической Академии, не осталось ничего, кроме амбиций и непомерного честолюбия.

Войцех Янсон учился на два курса старше, звезд с неба не хватало, но был спор на выдумки, обладал огромным запасом шуток и легко заводил друзей. После выпуска несколько лет прослужил на орбитальном сторожевом катере. Потом еще четыре года на крейсере «Торнадо», побывал в паре заварушек, получил награду и внеочередное звание, благодаря высокопоставленному родственнику жены и перешел в Планетарную Службу. Оттуда перебрался прямиком в Штаб, уже имея звание подполковника. За семь лет безупречной службы выбился в генералы, окончательно утратил прежнюю легкость своей натуры и совесть. Карьерист, толком не познавший боевой службы, был неприятен многим воякам, проводившим в космосе времени больше, чем на родной планете. Не только Саттор недолюбливал зарвавшегося штабного. Реши Якоб Стивенс собрать недовольных им офицеров и младший личный состав, под окнами здания имперского могла бы выстроиться демонстрация.

– Господин генерал, – тем временем спрашивал прокурор, – каким образом линкор «Свирепый» столкнулся с туаронцами?

– Пираты захватили круизный лайнер, на котором находился представитель одной из знатных семей с Ниреи. Посол этой планеты просил у нас помощи, одобрение было получено, и я отдал приказ «Свирепому» оказать поддержку в захвате лайнера и освобождении пленных, в том числе и ниреанца. Мы должны помогать своим союзникам.

– Выполнил ли приказание полковник Саттор?

– Да, коммандер исполнил это распоряжение. Нирея забрала своего соплеменника, о чем было отправлено уведомление.

– Что сделал полковник Саттор после освобождения заложников?

– Он принял самовольное решение отправиться в погоню за ними.

– То есть приказа коммандер не получал?

– Нет, приказ звучал недвусмысленно – оказать помощь в освобождении и ничего больше.

– К чему привела погоня?

– Саттор сцепился с пиратами на орбите Танора. Это вызвало падение туаронского катера на человеческое поселение и привело к уничтожению мирного населения.

– То есть если бы не самовольное решение коммандера о преследовании, то танорцы бы не пострадали?

– Разумеется. Трагедии бы не произошло.

– Что сделал полковник после падения пиратского катера?

– Он последовал за ними на поверхность Танора и забрал от туда мальчика, которого усыновил и привез в империю.

– Вы хотите сказать, господин генерал, что из-за самоуправства коммандера Саттора ребенок пережил трагедию, познакомился с более развитой расой, что повлекло дальнейший стресс?

– Безусловно. Ребенок мог бы и по сей день жить со своими родителями в привычных условиях, но выходка Саттора лишила его семьи и уготованного будущего.

– Когда вы узнали о произошедшем?