– Я попробую, – проворчал мальчик. – Только пусть с глупыми вопросами не пристают.

– Нужно на них ответить, – серьезно ответил Стивенс. – Если промолчишь, они напишут, что ты не готов к общению с другими людьми, а это ведь не так. Ты же славный парень, просто разборчивый и кого попало к себе не подпустишь. Но эта беседа важна для нас. Честное слово.

– Но я же уже отвечал…

– Потерпи, скоро от тебя все отстанут, еще немного потерпи.

– Я попробую, – вздохнул Рик. – А ведьма…

– Она не ведьма, малыш. Просто злая и вредная женщина, только и всего, – улыбнулся Якоб. – Кстати, Жюльет переживает за тебя. Она просила передать тебе, что уже соскучилась и будет рада снова поиграть с тобой.

– Жуля хорошая, – улыбнулся Рик. – А это ее… У-у-у.

– Мы их всех накажем, – шепнул мальчику на ухо Стивенс. – Обещаю. Всех, кто тебя обидел, и Жюльет тоже. Не прощу.

– Честно? – глаза мальчика зажглись огоньком предвкушения.

– Клянусь, – заверил его Якоб. – Ну что, позовем психолога?

Рик кивнул, затем потянулся к уху мужчины:

– Яша, я еще кушать хочу. Они приносили, но я в них еду кинул, а есть хочу. Очень. И пить. А еще это… – и он стыдливо потупился.

– В туалет?

– Угу.

– Сейчас всё сделаем, – Стивенс весело подмигнул, ссадил мальчика с колен и направился к двери. – Мегуми, вы там? – дверь открылась, и к ним вошла дежурный инспектор. – Мы готовы к диалогу. И еще… где у вас тут уборная?

– Так вот же дверь, – она указала за спину адвоката.

– Рик… – Якоб обернулся, но мальчик, услышавший, где находится нужная ему дверь, уже семенил в указанном направлении. Адвокат хмыкнул: – А вы говорите – дикарь. – Мегуми Янак хмыкнула и развела руками, повинно склонив голову.

Линкор «Свирепый» притих в священном ужасе, коммандер Саттор проснулся. Георг открыл глаза, с минуту смотрел в потолок, пытаясь понять, где он. Затем сел, потер лицо, огляделся и…

– Охренели, уроды?! – рев полковника сотряс переборки.

– Мама, – сглотнул капрал Бржиза – детина за два метра ростом и почти столько же в плечах. Он прикрыл рот ладонью и как-то очень по-бабьи произнес: – Ой, что бу-удет, о-ой-й…

– Ли-и!!! – продолжал грохотать Саттор. – Где ты, скотина?! Я же тебя на изнанку выверну! Ли!

– Твою ж мать, – первый помощник, получивший сообщение от капрала, уже стоял на пороге гауптвахты. – Вот же твою мать. Да на хрен… твою мать.

– Войдете? – с ужасом спросил Бржиза.

– Ага, уже бегу и спотыкаюсь, – ответил осторожный Андреас. – Пусть первая волна схлынет, потом рожу покажу.

– Вот и правильно, – согласился капрал и снова прикрыл рот ладонью, потому что из карцера неслась уже отборная матершина.

Коммандер дотошно, во всех подробностях, красочно и с душой пояснял, что он сделает со своим первым помощником. Майор похлопал ресницам, впечатленный вдохновенной речью полковника.

– Вот это фантазия! – с неожиданным восхищением произнес капрал.

– Красиво излагает, – согласился Ли.

Затем за дверью загрохотало. Бржиза прислушался. Последовал следующий удар, еще и еще, затем грохотало же без перерывов:

– Койку выбивает, – удовлетворенно произнес капрал. Из карцера донесся затяжной ты-ды-ыж! – Вот это упорство! Не человек – гигант, гигантище! Точно свернул. Даже мне не удавалось, а полковник смог!

– Думаешь, койку своротил? – засомневался майор.

– Да точно говорю, – уверенно кивнул Бржиза.

Это было легендой линкора и любимым развлечением арестантов и их охранников. Койка в карцере крепилась к переборке особым способом. Чтобы снять ее, достаточно было открыть замки, но без электронного ключа лежак держался мертвой хваткой. Рассчитано это было на горячие головы, которые в обиде и ярости, а также с пьяной дури любили громить казенное имущество. Однако говорили, что снести койку можно, если ударить по крепежу в определенном месте, и тогда замки открывались сами по себе.

С тех пор, отправленные в карцер, долбили несчастные койки на спор с дежурной по гауптвахте сменой, или же просто из исследовательского интереса, но еще никому и никогда не удалось нащупать «то самое место». Однажды Саттор, привлеченный грохотом и гоготом, доносившимся из арестантского блока, сказал, что отменит наказание тому, кто победит в нелегкой борьбе с койкой и ее хитрым креплением. Правда, обещал также и удержать из жалования стоимость испорченного имущества, но что такое деньги, когда на кону свобода и слава? И команда с удвоенным рвением продолжала решать нерешаемую задачу.

– Нужно проверить, – с сомнением сказал первый помощник.

– Только быстро, чтобы не заметил, – с опаской согласился капрал.

– Дистанционное наблюдение…

– Так не восстановили еще после Талеи. Систему жизнеобеспечения сделали, а наблюдение отложили, сказали – и поважней есть поломки, – Бржиза удрученно вздохнул. – Я ж говорю, только через дверь, а он заметит. Надо быстро.

– Я на пульте, ты смотришь, – заявил первый помощник и скривился, глядя в несчастные глаза капрала. – Хорошо! Ты на пульте, я смотрю.

– Есть! – радостно козырнул Бржиза.

– Всё сам, всё сам, – проворчал майор, подходя к двери. – Только смотровое окно.

– Понятное дело, – простовато кивнул вахтенный, но тут же исправился, расправив плечи и вытянув руки по швам: – Есть, господин майор.

Ли тяжело вздохнул, пробормотал что-то про милость Вселенной и велел:

– Давай.

Квадрат тридцать на тридцать сантиметров пошел рябью, словно водная гладь, потревоженная камнем, и майору открылось смотровое окошко. Затаив дыхание, первый помощник чуть согнулся, чтобы заглянуть в камеру, и вскрикнул, когда прямо перед ним оказалось лик коммандера. Уголки губ полковника дрогнули, придав его лицу и вовсе нечто демоническое, и Саттор протянул:

– Иу-уда. Сам пришел.

Его рука метнулась вперед, пальцы сжались на горле первого помощника, а от пульта донеслось очередное:

– О-ой-й…

– Я сказал – смотровую… функцию, – просипел майор Ли.

– Я нечаянно! – воскликнул Бржиза. – Переволновался.

– Убью… если вы…живу.

– Не выживешь, – мрачно пообещал Георг. – Капрал, готовь зад, тебя буду драть вторым.

– О-ой-й…

– Ге…орг, – Андреас попытался отодрать от горла пальцы полковника, но хватка оказалась железной. – Пе…рес…тань. Я…

– Подлюка ты, Андрюша.

– Кап…рал… – сознание первого помощника уже мутилось. Воздуха не хватало катастрофически. – Раз…раз…

– Один раз? – услужливо подсказал Бржиза.

– Вые… – пообещал Ли.

– То коммандер, то вы, – обиделся вахтенный. – Это уже оскорбительно.

– Разряд, – еле выдавил майор.

Бржиза почесал в макушки, охнул и, зажмурившись, повернул тумблер на пульте.

– Ой, мамочки-и-и, – тоненько провыл он, когда в камере вскрикнул от разряда электрического тока полковник. – Я ненарочно!

Коммандера снесло от двери. Некоторое время в карцере царила тишина, и Бржиза решился подкрасться на цыпочках, чтобы проверить, что стало с полковником. Тот лежал на полу, не подавая признаков жизни. Но вот он пошевелился, слабо застонал, и капрал умчался назад к пульту, это место показалось ему самым безопасным.

– Удавлю, – прохрипел Саттор.

– Так ведь уже почти, – просипел Ли, отползая подальше от карцера. Он жадно глотал воздух. – Твою мать, Георг…

– Не тронь маму, – хрипел полковник, но накал обуревавшей его ярости, кажется, пошел на убыль. То ли разряд тока оказал благотворное действие, то ли Саттор немного успокоился, пока ломал койку, теперь валявшуюся на полу, но новой порции матершины не последовало. – Какого хрена папу в карцере закрыли? Бессмертные стали?

– Отец, так ведь для пользы… – начал капрал, но осекся и предпочел слиться с переборкой.

Первый помощник, потряс головой и с кряхтением поднялся на ноги. За дверью издавал тихие, и уже совсем нестрашные ругательства Саттор. Судя по всему, он тоже вставал с пола. Послышались неверные шаги, и лицо коммандера вновь показалось в смотровом окне.