Жюльет присела на подлокотник, рассматривая изображение.

– Что ты рисуешь? – спросила она.

– Это мой дом, – ответил мальчик, дорисовывая трубу.

– А люди?

– Это отец, – Рик ткнул пальцем в корявую фигурку человечка с бородой, затем указал на другую фигурку в треугольной юбке: – Это мама, она держит сестру. А там брат, он запрягает ронга, сейчас будет пахать.

– А это? – девушка кивнула на трех непонятных созданий на четырех палка-ногах и одним рогом.

– Это кризы, как коровы, я их пас, – пояснил Рик и нарисовал рядом еще одну человеческую фигуру. – А это Орхвен. Он старший пастух. По шее мне надавал, – ворчливо произнес мальчик. – Я думал, вырасту и ему… тоже…

Рик шмыгнул носом, потер кулаком глаза. Лицо его стало сосредоточенным, брови насупились, и младший Саттор закрыл коммуникатор. Визуализация мольберта с рисунком исчезла. Жюльет сочувственно вздохнула:

– Скучаешь по ним?

– Да, – шепотом ответил ребенок. – Очень.

– А Георг? Он тебя очень любит. – Девушка погладила мальчика по голове. – Ты знаешь, какой он? Я как-то отравилась, меня в больницу отвезли. Георг с папой поехал. Я у папы на руках, совсем плохо было, а врач всё не шел шел. Дядя Гоша им такое устроил, вокруг меня потом медики, как пчелы вились. И врач прибежал, и осмотрели, и вылечили.

– Папа такой, – улыбнулся Рик, снова протерев глаза кулаком. – Его все слушаются.

– Тебе нравится жить с папой? – с ответной улыбкой спросила Жюльет.

Мальчик кивнул. Девушка поднялась на ноги.

– Я видела в морозильнике мороженое. Пойдем и слопаем его, и пусть брюхо лопнет.

– Пусть лопнет! – тряхнув кулаком, воскликнул Рик, вскакивая с кресла. – Мороженое!

И он умчался впереди юной госпожи Стивенс. Девушка хмыкнула и поспешила следом. Когда она вошла на кухню, мальчик уже стоял возле холодильного шкафа, нетерпеливо потирая ладони.

– Сладкоежка, – рассмеялась Жюльет. – Однажды в тебя не влезет ни одна конфета.

– Нет, – Рик мотнул головой, – я большой, конфеты во мне хорошо помещаются.

– Тогда сам станешь большой конфетой, – весело ответила девушка, доставая мороженое.

Она разложила ледяное лакомство на две тарелки, подхватила их, Мальчик схватил ложки, и они направились обратно в холл.

– Позовем фею? – подпрыгивая рядом с подругой спросил Рик.

– Давай посмотрим мою любимую сказку, – возразила Жюльет, падая на диван. – Она интересная.

– Давай, – согласился мальчик, устраиваясь рядом. Получил свою тарелку, отдал девушке ложку и, пока девушка запускала сказку, с аппетитом приводил их с Жюльет план к воплощению.

«Дворецкий» семейства Стивенс появился, когда девушка, закончив колдовать с домашним коммуникатором, вновь уселась на диване и сунула в рот первую ложку мороженого.

– Пришли люди из Службы опеки, – оповестил «дворецкий». – С ними представители полиции, я не имею права препятствовать закону.

– Ты их пустил? – с тревогой спросила Жюльет и, получив утвердительный ответ, пробормотала: – Надо вызвать папу… Черт, он же сейчас на заседании суда. Всё равно нужно вызвать. Сендер…

Прозрачная створа двери открылась, впуская пять человек.

– Ведьма! – взвизгнул Рик. – Жуля, это ведьма! Не пускай ее, не пускай!

Вилкова первой вошла в дом Стивенсов, за ней следовал Николас Цой, завершали процессию трое полицейских. Мальчик выронил тарелку с мороженым на диван, и белые подтаявшие струйки скользнули на дорогую обивку. Он перевалился через спинку дивана, вскочил на ноги и побежал к кухне.

– Держите, мальчика, – сухо велела старший инспектор по надзору за детством.

– Селена, ну зачем… – начал Ник, но замолчал под ее взглядом и отвернулся, удрученно вздохнув.

Один из полицейских поспешил за Риком, толкнув Жюльет, вставшую на его пути. Девушка отлетела в сторону, упала, громко вскрикнув, и маленький воин остановился. Он развернулся, буравя полицейского взглядом исподлобья. После закричал и бросился на него, выставив перед собой скрюченные пальцы:

– Не тронь ее!

– Папа! – выкрикнула Жюльет. – Папа, к нам пришли из опеки! Отстаньте от него! – увидев, как полицейский перехватил Рика за руку, девушка кинулась ему на помощь, но мужчина легко увернулся, и второй полицейский поймал ее, не давая приблизиться к Рику.

– Боб! – завопил младший Саттор. – Боб, помоги! Убери их, Боб!

– Киборг не может оказывать сопротивление стражам порядка, – со злой ухмылкой произнесла Вилкова.

– Селена, ну, к чему эти крайности? – поморщил старший инспектор Цой. – Это же дети.

– Вот именно, – торжествующе отчеканила женщина. – Дети! Мальчика с нестабильной психикой оставили на попечение девочки-подростка. Это безответственность, Ник. Так и будет дальше. Саттору нельзя доверять воспитание ребенка, он военный человек и не может быть рядом с мальчиком постоянно. А его адвокатишка, горе-опекун, сбросил взятые на себя обязательства на плечи дочери. Это нельзя оставить без внимания. Мальчик отправляется в Службу опеки и проведет там время до рассмотрения дела. Заодно пройдет обследование у наших специалистов, так мы можем быть уверены в честной и компетентной оценке его физического и психологического состояния. На лицо стресс. Ребенок проявил агрессию…

– Он защищал девочку, Селена…

– Враждебное отношение, вот что ему привил этот папаша в погонах, – пренебрежительно отмахнулась Вилкова.

– Вы не можете забрать Рика! – воскликнула Жюльет. – Вы должны дождаться моего отца!

– Мы должны только своей империи, девочка, – отчеканила женщина. – Твой отец может подъехать в Опеку, больше никто миндальничать с ним не будет. – Вдруг презрительно скривила губы и ядовито закончила: – Я ему покажу, с кем он связался. За свое ходатайство сам практики лишится.

– Селена, личные мотивы недопустимы, когда дело касается детей, – снова вмешался Николас.

– Вам дали указание, старший инспектор? Вот и исполняйте, – отмахнулась Вилкова. Затем обернулась к полицейским: – Уносите мальчика, мы закончили.

Жюльет дернулась, пытаясь вырваться из рук стража порядка, но тот с легкостью удержал девушку.

– Вы не посмеете! Это насилие над ребенком! – закричала она.

– Это защита ребенка и его прав от безответственности взрослого, – ответила Вилкова, царственной походкой направляясь к дверям. За ней последовал полицейский, державший извивающегося и брыкающегося мальчика.

– Вы садистка! – разрыдалась девушка, разом обмякнув.

– За оскорбление можно привлечь и ребенка твоего возраста, – усмехнулась старший инспектор и покинула дом Стивенсов.

– Жуля, куда меня несут? – взвизгнул Рик. – Жуля, она меня съест, Жуля! Не отдавай меня! Папа, помоги! Папа!!!

– Алекс, закрой ворота! – закричала в отчаянии Жюльет.

– Я не могу оказывать противодействие полиции, – ответил «дворецкий».

Николас Цой задержался на пороге. Он поджал губы, о чем-то думая, затем резко развернулся и стремительно подошел к рыдающей девушке.

– Отпустите ее, – велел он полицейскому. – Девочка не может причинить вреда. – Затем сжал запястье Жюльет: – Ваша система ведет наблюдение за домом? Пусть отец просмотрит записи, думаю, он найдет что-нибудь интересное для себя. Пусть обязательно просмотрит.

После снова развернулся и покинул дом, оставив девушку в недоуменном молчании. Жюльет всхлипнула, вытерла слезы и позвала:

– Пап…

– Я всё слышал, – ответил Якоб. – Пусть Алекс сохранит отдельно посещение нашего дома Службой опеки. Отправишь мне, как только будет готово.

– Ты вытащишь Рика?

– Боюсь, что до завтра я бессилен. Черт, надо как-то сообщить Георгу… Он же их из главного орудия… До вечера, дочь, перерыв закончился, больше не могу тянуть время.

– Пока, пап, – девушка прерывисто вздохнула и стерла новую порцию слез. – Вытащи Рика.

– А куда я денусь? – усмехнулся Стивен и скомандовал сендеру отбой.

Якоб постучал носком ботинка по каменному полу здания имперского суда, сжал кулак и с силой ударил по стене, зло прошипев: