- Почему бы и нет? Давайте вашу карточку, может, и пригодится.
Брато небрежным жестом передал пластик с контактами, я с интересом сунула в него нос. Джонатан Ковальчик. Какая прелесть. Гротер тоже полюбовался на карточку и убрал ее в карман. Я мазнула взглядом по новообращенному господину Ковальчику и мысленно покивала, одобряя идею Брато. Так он может не прятаться, будет время от времени рядом, и можно обмениваться посланиями.
- Знаете, - снова заговорил Егор, - пять лет назад планета превратилась в бассейн. Тогда даже были жертвы, сообщение правительства уверяло, что выход найдется. Мы даже думали перебраться выше. Над уровнем океана есть пик, там находится самое безопасное место.
Он замолчал, словно переживая то, о чем говорил. Гротер недоуменно приподнял брови, взглянул на меня, но я пожала плечами.
- Приезжие часто спрашивают, где безопасное место на Чилай-ве, - снова заговорил Брато. – Кругом вода, опасаются. Я и говорю, мало ли и вам интересно, что пик Согласия самая безопасная точка этой планеты.
- Ясно, - улыбнулся напарник. – Но мы как-то даже не задумывались о том, что на Чилай-ве может быть опасно. Теперь как-то жутковато… Сильное наводнение, значит, было?
Они переговаривались, обсуждая дела пятилетней давности, а я молчала, делая вид, что слушаю, но на самом деле, я переваривала скрытое послание. Тринадцать лет назад мы прятали среди кучи ничего не значащих фраз несколько нужных. Так приходилось делать уже ближе к концу наших отношений, когда отец начал прислушиваться к моим разговорам по сендеру. Цифра в предложении была подсказкой, сколько слов нужно отсчитать, чтобы уловить ключевое. Пять лет – каждое пятое. Вышло: бассейн, сообщение, найдется, выше, пик, место. Бассейн… Скорей всего, бассейн в отеле. Там меня ждало сообщение, которое я могу найти в месте выше какого-то пика. Что имеется в виду под пиком, я смогу понять только на месте, но основное я ухватила.
- Такое здесь нечасто, вам не о чем беспокоиться, - говорил лже-Ковальчик.
- Поня-атно, - протянула я, скучающим тоном, перехватывая взгляд Брато в зеркальной панели. – Неужели правительство не предусмотрело возможность цунами, наводнений, штормов?
- Милая, всегда бывают сбои, обычное дело, - ответил мне Гротер.
Я подняла к нему лицо, и напарник, провел по моей щеке костяшкой согнутого пальца, после склонился и поймал мои губы. Ничего необычного, всё как всегда. В этот раз я отстраняться не стала. Мы ведь все отыгрываем свои роли на отлично. Я обняла в ответ аривейца, зарылась ему пальцами в волосы и ответила на поцелуй, не давая его разорвать быстро. Недавняя злость вернулась, и я позволила себе увлечься. Подалась еще ближе, тесней прижимаясь к Гротеру, и негромко застонала под напором его языка, которому все-таки позволила скользнуть себе в рот.
Карвер резко дернулся, тряхнув нас с аривейцем. Мои зубы клацнули, и теперь охнул напарник, резко отстраняясь от меня. Мы одновременно повернули головы в сторону Брато.
- Простите, - невинно отозвался он, глядя честными глазами на нас с Гротером через зеркальную панель. – Неожиданная помеха, пришлось объехать. С вами всё в порядке?
- Неф, - прошепелявил напарник. – Не ф повядке. Фойт.
Он высунул язык, скосил на него глаза, как совсем недавно в лесу.
- Ох, - потрясенно выдохнул бывший курсант, - простите! Можете не оплачивать эту поездку, и следующие я буду возить вас бесплатно, только не сообщайте в компанию… У меня дети, пожалуйста…
И вид расстроенный, и раскаяние неподдельное, я растрогалась, честное слово.
- Я отработаю, клянусь!
- Ефе как отабо… Фойт! Ыая…
- Счастье мое, закрой рот, ты испачкаешь салон кровью, - сдавленно попросила я, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Гротер ответил мне возмущенным взглядом, попытался еще что-то сказать, но только прошепелявил и вовсе что-то невразумительное. Я хрюкнула, затем еще разок, и все-таки разразилась хохотом.
Конечно, нет ничего смешного в прокушенном языке, но… Черт, он сам клялся не совать мне ничего в рот. И эти попытки возмутиться, да и весь вид… И еще Брато со своей перекошенной рожей, изображавшей раскаяние, стыд и испуг.
- Аава, - изрек Гротер и нахохлился.
- Прости, - я уткнулась ему в плечо, всё еще вздрагивая от прорывающегося смеха. – Больно?
- Еф! Хаафо! – ядовито прошепелявил напарник и отвернулся от меня.
- Эрик, милый, ну прости, это нервное, - попыталась оправдаться я. – Я испугалась. Такой неловкий водитель…
- Простите, я не хотел! – на надрыве ударил себя кулаком в грудь мой бывший. – Только позовите, когда нужно будет куда-то ехать, я сразу примчусь. И возить буду осторожно. Только не сообщайте…
Гротер нацелил на него палец, после постучал пальцем по карману с карточкой и снова указал на Брато. Тот горячо кивнул:
- Только вызовите, я птицей!
- Угу, - промычал аривеец.
- Везите нас к врачу, лучше к личному кабинету. Этих отельных докторов еще не всегда найдешь, - велела я, как единственный человек в нашей паре, способный разговаривать.
- Уже! Вот, - карвер остановился перед врачебным кабинетом. – Лучший! Могу оплатить прием.
- А! – воскликнул Гротер. – А-а!
- Что? – мы с Брато с недоумением посмотрели на покусанного аривейца.
- А! – повторил тот, кивнув головой.
- Эрик согласен на ваше щедрое предложение, - перевела я, сообразив, что Гротер вопит: «Да! Да-да!». – Идемте с нами.
- Как скажите, - без особого энтузиазма согласился Брато, выбираясь из карвера. – Только я не знаю, сколько у меня…
Напарник не дал ему соскочить с крючка, потряс перед носом кулаком и развернул в сторону врачебного кабинета. Затем обошел и первым направился к дверям. Егор вдруг обернулся ко мне, криво ухмыльнувшись, разом став похожим на бандюгу, подмигнул и отвернулся, вновь понурившись и превращаясь в незадачливого водителя, которому не хочется терять работу и свои деньги отдавать жалко.
Переговорить с Брато мне так и не удалось. Гротер намертво вцепился мне в руку, когда я догнала его, и утянул за собой. Так что осмотр и лечение прошли под моим чутким присмотром. Я сочувственно вздыхала и нежно поглаживала пострадавшего «мужа» по плечу. Каверзник Брато всё это время простоял у стенки, повинно опустив голову и протяжно вздыхая. На десятом вздохе не выдержал доктор-чиалвеанин и выгнал его из кабинета.
- Э-э! – тут же дернулся Гротер, протестуя.
- Я присмотрю, чтобы он не сбежал, - успокоила я, но аривеец снова вцепился мне в руку, вернул ее себе на плечо, недвусмысленно велев себя наглаживать дальше. Затем ткнул Егору на прежнее место у стены, а врачу достался упрямый взгляд. Все-таки он жмот, это я уже давно поняла. Вон, как вцепился в возможность не платить самому за прием.
Под суровым взглядом напарника, я, Брато и доктор занялись прежними делами. Я жалела аривейца, Брато вздыхал, доктор тихо зверел, но исцелял рабочий инструмент блудливого кобеля и руководителя операции. Впрочем, виновника того, что все мы собрались в одном месте, это нисколько не волновало. Он красиво страдал, поглядывая на меня несчастным взглядом, явно требуя усилить накал сострадания. Я упорно этого не замечала, в конце концов, совсем перестав его гладить. Вместо этого незаметно ущипнула и вздохнула с облегчением, когда актеришка испепелил меня зверским взглядом, но отстал, и теперь сидел с закрытыми глазами, ожидая, когда процедура будет закончена.
- Сегодня поменьше разговаривайте, - произнес доктор, отходя от пациента. – Лучше вообще помолчать. Завтра ваш язык полностью восстановится, терпеть недолго.
- И как же ты без языка, счастье мое? – усмехнулась я. – Вся личная жизнь насмарку.
Гротер продемонстрировал мне руки с десятью пальцами, двинул бедрами и осклабился, издав многозначительное:
- Ы-ы.
Я фыркнула и указала на Брато, следившего за нами исподлобья:
- Этот господин с вами рассчитается.
Мы вышли из врачебного кабинета, но дальше знакомого карвера не ушли. Гротер по-хозяйски оперся локтем на крышу транспортника, всем своим видом показывая, что с места его не сдвинут даже цунами. И когда появился Брато, аривеец указал взглядом на дверцу. Он перегибал. Вот теперь точно перегибал. Насколько я знала своего бывшего, к попыткам его унизить он был нетерпим. Однако Егор продолжал играть свою роль. Он поджал губы, но кивнул и открыл дверцу перед моим напарником. Тот с царственным величием уместил свой зад на сиденье, и на этом вредность и дурь Гротера закончились. Похоже, свое маленькое удовлетворение он получил. Закрыв глаза, аривеец устало вздохнул и больше ни на кого внимания не обращал.