Постепенно голос Всезнайки слился с городским шумом, и мое сознание умчалось за пролетевшим транспортником…

В этой части города я никогда не была. Хорошим девочкам нечего делать на окраинах. Егор крепко держит меня за руку, немного нервно наставляя:

- Ни с кем никуда, поняла? Лучше даже не заговаривай. Сидишь, ждешь меня. Куда посажу, там и останешься.

- Я помню, - ворчу я, едва справляясь с радостным предвкушением.

Мне удалось уговорить его, вырвать обещание разочек побывать на подпольных гонках. В этот день я впервые меняла внешность. Это оказалось до смешного просто. Жидкие подкожные импланты на скулах сделали мое лицо шире. Пигмент, превративший меня в брюнетку на три часа, Егор ввел под кожу головы. Пухлые губы, серые глаза, все это тоже оказалось делом одной минуты. Как и изменившаяся фигура. Для преображения, в общей сложности, хватило пятнадцати минут, но эффект меня сразил, стоило подойти к зеркалу.

- Всё равно красивая, - как-то сокрушенно произносит Егор, разглядывая меня.

- Ревнуешь? – я кокетничаю, но моему приятелю не до шуток.

- Не хочу тебя туда вести, - говорит он со вздохом.

- Ты обещал! – восклицаю я.

- Лучше бы не обещал.

И вот мы стоим там, где пройдут гонки. Егор привел меня в ангар, где механики проверяют аэрокарты перед вылетом. То, что каждый аэрокарт хранит свой секрет, Брато успел мне рассказать, но вдаваться в детали не стал.

- Ястреб! – механик Егора приветливо машет ему. – Сегодня не один? Что за принцесса?

- Сестра приятеля, - врет Брато. – Присмотришь за ней, пока я буду занят?

- Присмотрю, - хмыкает мужчина.

- Руки оборву, - предупреждает Егор.

- Так не твоя же, - почему-то я уверена, что механик просто забавляется.

- Друг хороший, не хочу с ним ругаться, - продолжает врать мой парень. – Девчонка достала, мечтает посмотреть на гонки. Друг попросил, я показываю. Не подпускай к ней никого.

- Не волнуйся, Птенчик, сохраню принцессу, - смеется мужчина.

- Спасибо.

Егор хлопает механика по плечу и бросает на меня мимолетный взгляд. Он предупреждал, что не будет представлять меня своей девушкой, и меня заставил поклясться, что я об этом никому не скажу. Я не смогла понять причину такому странному желанию. Сначала решила, что он меня стесняется, потом подозревала, что есть другая девушка, и поэтому Егор не хочет открывать, что встречается со мной. Когда я всё это высказала, Брато посмотрел на меня, как на сумасшедшую, но удостоил только таким объяснением:

- Так будет лучше. - Мне пришлось согласиться, но добиться более внятных объяснений я решила после гонок, чтобы Егор не передумал.

Он обходит свой аэрокарт по кругу, открывает капот, заглядывает под него и показывает механику оттопыренный большой палец, механик, подмигивая, смеется. Брато садится внутрь, его пальцы порхают по приборной панели. Я почти не дышу, наблюдая за ним, любуюсь каждым движением, а в голове крутится прозвище «Ястреб». Его Егор не упоминал, но мне нравится. Мой Ястреб! Хочу прямо сейчас подойти к нему и целовать до умопомрачения, но остаюсь на месте, кусая губы, чтобы унять неожиданное возбуждение. Хочу его прямо здесь и сейчас, на капоте аэрокарта…

- Ох, - выдыхаю я.

- Нравится? – подмигивает мне механик. – Мы этот карт собрали по винтику, красавец!

- Красавец, - согласно киваю я, совсем не глядя на хищный силуэт аэрокарта. Мой взгляд не отрывается от моего мужчины, и мысли, которые сейчас полнят мою голову, далеки от целомудрия. Но…

Я всего лишь «сестра хорошего друга», и мне нельзя проявлять свои чувства. Это Егор вдалбливал мне в голову, пока менял внешность, и всю дорогу, пока ехали сюда:

- Воспринимай это, как игру. Перевоплотись в другого человека.

Я очень стараюсь. Даже заставляю себя отвести взгляд от Егора, когда он говорит механику:

- В прошлый раз на втором круге тяга ослабла.

- Теперь не ослабнет.

Их разговор мне непонятен, и это позволяет придать лицу скучающее выражение. Я обвожу взглядом ангар, рассматриваю других пилотов и их аэрокарты. Кто-то пришел с женщинами. Я вижу, как целуется пилот серебристого аэрокарта с длинноногой девицей, и мне становится неловко из-за этого невольного подглядывания. Отвожу глаза и снова смотрю на Егора. Он такой мужественный, такой притягательный, и теперь я завидую той парочке.

- Пилоты, - негромкий, но сильный голос привлекает мое внимание. Немолодой мужчина стоит в воротах ангара. – Готовность – десять минут.

Он исчезает, и ангар приходит в движение. Я смотрю, как Егор подхватывает с сиденья костюм, приготовленный для него. Его движения четки и уверены, показывая, что процедура облачения привычна. На костюме подчеркнута рельефность тела, но я быстро понимаю, что это для защиты, а не для красоты. Брато натягивает на голову шлем, на котором изображен парящий ястреб, но прежде, чем его лицо скрывает защитная пластина, он подмигивает мне. После возвращается на сиденье аэрокарта, и дверца закрывается, превращая маленькую машину в монолит.

Мне на плечо ложится рука механика. Он утягивает меня подальше, и аэрокарт, пестрый и хищный, словно ястреб, мягко поднимается невысоко над полом ангара. Машины неспешно выплывают за ворота, соблюдая очередность. И мы с механиком и теми, кто был в ангаре, следуем за ним.

- Идем, - моя нянька указывает взглядом в сторону. – Там лучше видно.

Мы обходим ангар, поднимаемся по лестнице на его крышу, и теперь аэродром виден, как на ладони. Я с любопытством рассматриваю трибуны, где сидит публика. Кто-то выкрикивает: «Ястреб!». Я пытаюсь найти взглядом того, кто это крикнул.

- На него многие деньги ставят, - говорит механик, пряча зевок в кулак. – Лихой мальчишка. Рисковый. Такие долго не живут.

- Что? – всё внутри холодеет от слов этого человека.

- Говорю, такие, или берутся за голову, или теряют ее, - отвечает мужчина, имени которого я до сих пор не знаю. – В его будущей службе умение рисковать пригодится, а вот в гонках мог бы быть и осторожней. Прет на рожон, словно смерти не боится. Хотя последнее время поутих. Больше умом берет, чем натиском. Хороший парень. Говорил, что невеста есть. Не знаешь, кто? Скрытный до черта.

- Не знаю, - говорю я, и меня начинает раздирать на части.

Слова механика породили тревогу. Егор уверял, что гонки безопасны. И вдруг «долго не живут». Я, наконец, прозреваю, понимая, что тут не может быть безопасно, иначе бы гонки не были подпольными. Неожиданно вспоминается разговор знакомых, подслушанный случайно, еще на прежнем месте службы отца, когда они обсуждали что-то запрещенное. «Вспыхнул в одно мгновение…».

- Мама, - сдавленно выдохнула я. – Они могут погибнуть?

Я киваю на линию старта, на которую опустились аэрокарты.

- Девочка, ты не знаешь куда попала? – усмехается механик. – Здесь может произойти всё! – Он смотрит на меня, а после качает головой. – Ясно, очередная глупышка, решившая, что здесь весело? Вообще весело, конечно, для зрителей. Они, - мужчина кивает головой, - пришли сюда за зрелищем, и получат его. Если им весело, мы получаем неплохие деньги. Ты ведь тоже хотела зрелищ? Так любуйся, начинается.

Не хочу смотреть. Не хочу, чтобы Егор участвовал. Мне уже достаточно того, что я услышала. Мне страшно и хочется схватить Брато за грудки и трясти его за то, что соврал. Безопасно… Ничего не угрожает… Я сжимаю кулаки и неотрывно слежу за пестрым аэрокартом. Там сейчас сидит мой мужчина, готовый подвергнуть свою жизнь риску на потеху публике. Мне вдруг вспоминается история планеты и гладиаторские бои из глухой древности. Мысль, что меняются времена, но не люди, вызывает невеселую усмешку. Вилы, сети и мечи сменили высокие технологии, но за всем этим стоит всё то же – желание зрелищ. И современные гладиаторы готовы на потеху публике украсить аэродром своей кровью.

- Ты чего трясешься? – удивленно спрашивает механик. – Воображение хорошее? Да не переживай, смертельные случаи редкость. Расслабься, это будет захватывающе.