Он не думал, что его отец был бы настолько доволен, услышь он о заключённой им в конце сделке. Поскольку ему приказали оставаться дома, в безопасности, после возвращения Керэн, ему следовало это предвидеть такой поворот событий. Но даже так он знал, что проигнорировал бы этот приказ, поэтому всё ещё не считал свою сделку предательством. Просто так получилось, что она совпадала с тем, что он и так бы сделал.

— Ну, я рад, что наш план сработал, — вставил Мэттью.

Мордэкай посмотрел на него, и в его глазах заблестело веселье:

— План, как же! Ты думал, что я на самом деле разгневался. Готов поспорить, ты чуть не обоссался, когда я хлопнул дверью!

Это было несправедливо… он был встревожен, но никогда не чурался споров:

— Я был слегка взволнован, — сказал Мэттью в свою защиту, — но и только.

Отец ему подмигнул:

— Как бы то ни было, это потребовало смелости, особенно если ты не знал, что я просто подыгрывал. А ты, оказывается, тот ещё молодой бунтарь, а?

— Я не пытался бунтовать, — возразил он. Мэттью всегда полагал, что подростковое бунтарство ради бунтарства было довольно глупым занятием, и терпеть не мог, когда к нему применяли этот стереотип. Я просто…

— О, нет! — перебил Мордэкай. — Ты определённо взбунтовался, и потому мне придётся тебе наказать.

— Что?! Но ты только что сказал, что посчитал это хорошей идеей!

— В кухне гора посуды, — проинформировал его отец, — и я уже дал Алиссе выходной.

Мэттью зыркнул на него:

— Ты просто не хотел сам их мыть, — проворчал он.

— Поспеши, юный герой… каждое приключение начинается с тягостной работы, и твоя ждёт тебя на кухне!

Элэйн Прэйсиан стояла рядом с ним в промежуточной станции, дожидаясь прибытия Гарэса. Она была одета в простое шерстяное платье, бывшее по её стандартам весьма практичным ввиду отсутствия дополнительной вышивки или украшений, хотя и было окрашено в густой красный цвет. Несмотря на простоту, платье было хорошо скроено, подчёркивая её фигуру. Мэттью бы предпочёл, чтобы она одела штаны, учитывая сопровождавшие их задачу опасности, но Элэйн могла пойти лишь на ограниченное число уступок, когда дело доходило до сокрытия её женственности.

— Я почему-то думала, что он явится первым, — сказала она.

Мэттью потратил немного времени, рассматривая это высказывание — он полагал то же самое, но теперь задумался:

— Ну, ему тысяча лет, и большую часть жизни он провёл в виде дракона. Может, его ощущение времени немного эксцентрично.

Она тихо засмеялась:

— Это очень доброе для него слово. Он почти такой же страшный, как твой отец.

— Страшный? Папа? — Мэттью было трудно это вообразить. Если уж на то пошло, Гарэс был гораздо более устрашающим.

— Может, дело в том, что он — твой отец, но мне он был наставником. Не говоря уже о том, что впервые я его встретила, когда он сражался с Сэлиором.

Он мог догадаться, что лицезрение чего-то подобного могло оказать некий эффект. Сам же он упустил почти все легендарные битвы своего отца. Некоторые случились до его рождения, а на время тех, что были позже, их с Мойрой обычно укрывали в безопасном месте. Взрослея, он всегда полагал своего Папу весьма изумительным, но частично это было потому, что так, похоже, полагали все остальные. Реальность, с которой он жил, представляла из себя более старого мужчину, который переставал притворяться взрослым сразу же, как только скрывался с глаз общественности.

Мэттью кивнул:

— Тогда я поделюсь с тобой правдой. Он — полнейший недотёпы. На всё натыкается и обо всё спотыкается. А когда не спотыкается, вьётся вокруг моей матери как озабоченный подросток. Если бы он не укрывал себя постоянно щитом, то был бы уже весь в синяках от её побоев. Это очень постыдно. У него также есть привычка ходить по дому в нижнем белье, и это ещё в лучшем случае.

Элэйн захихикала:

— Полагаю, у меня и у тебя дома ситуация гораздо ближе, чем я осознавала.

— Есть вещи, которые нельзя разувидеть, — с деланным ужасом согласился Мэттью.

Тут в телепортационном круге появился Гарэс Гэйлин. Он поглядел на них, прежде чем сказать:

— Надеюсь, вы двое сможете отнестись к этому серьёзно. Это вам не летний пикник.

Элэйн подняла подбородок, и одарила его улыбкой:

— Не волнуйтесь, Лорд Гэйлин. Уверена, мы с Мэттью проявим себя с лучшей стороны после прибытия.

Тот проигнорировал её ответ, и перевёл взгляд на Мэттью:

— Откуда мы будем отбывать?

— Можно прямо отсюда, — ответил он. — Однако должен предупредить вас обоих… я не могу предсказать, где именно мы появимся в другом мире. Я оставил недалеко от Керэн круг, так что как только мы туда доберёмся, я смогу сделать ещё один, чтобы попасть к ней.

— Значит, всё будет просто, — сделала наблюдение Элэйн, — покуда мы не появимся посреди твоих врагов.

— Или посреди океана, — добавил Гарэс.

— Это со мной уже однажды случилось, — признался он, прежде чем продолжить. — Мне также нужно представить вам четвёртого члена нашей команды. — Он выставил перед собой ПМ, экраном к остальным. — Гэри, представься.

Экран зажёгся, и на нём появилось лицо:

— Доброе утро всем.

Остальные волшебники нахмурились, и Мэттью ощутил, как они сосредоточились на ПМе. Они изучали его не только магическим взором, но и более активно, с помощью слабых зондов из эйсара.

— Как она говорит? — подивилась вслух Элэйн.

Гарэс прищурился:

— В ней нет магии, но и от него я ничего не ощущаю.

Под «ним» он, очевидно, имел ввиду Мэттью. Не будь они оба магами, то вид такой странной технологии мог бы повергнуть их в трепет, но они уже привыкли видеть необычные вещи. Они лишь хотели узнать, как эта штука работала.

— Он — виртуальный отец Керэн, — сказал Мэттью. — Он похож на вашу жену, Лорд Гэйлин, только без использования эйсара.

— Термин «мыслящая машина» может оказаться более простым для понимания, — предложил Гэри.

— Откуда она знает наш язык? — спросил Гарэс.

— Пока Мэттью изучал наш язык, английский, я также вёл тщательные записи того, как он пользовался своим родным языком. Вы его называете бэйрионским, верно?

Они кивнули.

— С тех пор, как я сюда попал, у меня было много времени и возможностей послушать ваш язык. Кое-где меня всё ещё сбивают с толку синтаксис и разговорные выражения, но я полагаю, что теперь понимаю не менее восьмидесяти процентов сказанного. Этот показатель радикально улучшится, когда мы вернёмся в мой мир, и я смогу выгрузить собранные мною данные моему более крупному «я». Тогда я смогу интегрировать информацию гораздо быстрее.

Элэйн и Гарэс просто пялились на устройство у Мэттью в руке, пытаясь разобраться в том, что оно сказало. Язык был бэйрионским, но его использование и словарный запас применялись незнакомым им образом.

Мэттью вставил слово:

— Он странно разговаривает, поскольку пока не привык к нашему языку.

Гарэс первым пришёл в себя:

— Оно будет нам полезно?

— Очень, — заверил его молодой человек.

Гэри сделал наблюдение на английском:

— А он довольно груб, не так ли?

Мэттью ответил на том же языке:

— Он — практичный человек. Постарайся его не злить. Он — тот, кто может вылечить Керэн.

— Учту, — сказал общискин.

Элэйн хмурилась, слушая их разговор, но промолчала. Однако Гарэс был менее сдержанным:

— Придерживайтесь нашего языка. Не люблю, когда меня держат в неведении.

Потребовалось ещё несколько минут, но в конце концов Мэттью закончил объяснения, и они приготовились к отбытию. Элэйн и Гарэс встали по обе стороны от него. Она взяла его за левую руку, а Гарэс положил ладонь Мэтту на плечо. Мир размылся, и они упали в безвременную бездну между мирами.

На столе у Эйзмана замигал индикатор. Кивая, и отдав мысленную команду, он принял канал. По ту сторону стола появилось лицо Генерала-Майора Га́рднэра.