— А тут мило, — высказала своё мнение Керэн, щурясь, чтобы пыль не попадала в глаза. Дул сильный ветер, поднимавший песок с обожжённой солнцем земли, простиравшейся вокруг них во всех направлениях.

Дэскас содрогнулся, и начал двигаться под ними. Двое людей быстро соскользнули с него, и с любопытством смотрели, как дракона начало рвать.

Керэн сочувственно положила ладонь существу на плечо:

— «Ты в порядке?»

— «Никогда не привыкну к этим переходам. С каждым разом всё хуже и хуже», — пожаловался дракон.

Керэн чувствовала себя вполне хорошо. Перемещение между мирами было слегка дезориентирующим, но на её желудке никак не сказалось.

— Это просто комок шерсти, — злорадно прокомментировал Мэттью.

— У меня нет шерсти, — возразил Дэскас.

— Будет, когда я с тобой закончу, — отозвался волшебник, — если не прекратишь шутить за мой счёт.

Несколько минут спустя, когда Дэскас пришёл в себя, они снова взобрались на него, и начали искать какое-нибудь место для отдыха получше. Они полетели на север, поскольку понятия не имели, где находились — одно направление было ничем не хуже другого.

У Керэн были серьёзные сомнения насчёт их транспорта. Полётов она никогда не боялась, и у неё никогда не было проблем с коммерческими самолётами, но полёт верхом на драконе был другим делом. Высота была жестоким фактом, гораздо более ощутимым, чем стерильная высота, которую она ощущала, глядя из иллюминатора.

Она сохраняла спокойствие, но ей приходилось заставлять свои руки разжиматься, потому что они начали впиваться в рёбра её спутника подобно когтям.

Страннее всего было полное отсутствие ветра. Когда Дэскас взлетел, и начал набирать скорость, Мэттью что-то сделал. На миг она это ощутила, некое мерцание вокруг них, что-то вроде куполообразной ограды. В её пределах воздух был спокойным и относительно тёплым, что было необходимым, учитывая голую кожу Мэттью. В отличие от неё, у него не было даже одеяла.

Прошла четверть часа, а пустыня продолжала тянуться перед ними без конца и края. Хотя температура в их защитном пузыре была нормальной, солнце палило нещадно. Она увидела, как плечи Мэттью начали приобретать розовый цвет, и ей стало его жаль. Прожив всю жизнь с покрытой кремом от загара кожей, она выработала здоровое уважение к эффектам ультрафиолетовых лучей.

Решение было очевидным.

— Не думай об этом, Керэн. Это чисто практичный вопрос, — пробормотала она себе под нос.

— Что? — спросил Мэттью, не сумев уловить её слова.

Развернув одеяло, она обернула его вокруг тела Мэттью, чтобы оно закрывало их обоих.

— Заткнись, — сказала она ему. — Не говори ни слова.

С этого момента он замер как статуя, едва отваживаясь шевелиться. Керэн слегка поёрзала, отодвигаясь назад, чтобы между ними оставалось немного расстояния. В конце концов, никакой необходимости прижиматься не было… пока дракон внезапно не нырнул на несколько футов, притворяясь, что наткнулся на какую-то неожиданную турбулентность.

Расстояние между ними исчезло, когда Керэн изо всех сил вцепилась в Мэттью.

Дэскас послал своему молодому хозяину мысль:

— «И не благодари».

— «Я из тебя котлеты сделаю», — ответил лишь ему одному Мэттью, — «вот увидишь».

— «О! Значит, тебе есть драконятину можно, а мне почему-то нельзя побаловаться такого же рода кулинарными исследованиями? Разве это честно?!»

Прошёл ещё час, и двое пассажиров начали привыкать к их странно интимной ситуации. Испытываемый Керэн страх падения по большей части исчез, и на передний план её мыслей вышел важный вопрос:

— «Ни один из вас не знает, где мы находимся, так?»

— «Не совсем», — ответил Мэттью.

Дэскас вставил слово, поясняя:

— «Он хочет сказать, что мы понятия не имеем».

Мэттью заскрипел зубами:

— «Мы можем быть в Северных Пустошах, или в Южной Пустыне. Вот, почему я выбрал северное направление. Если это Южная Пустыня, то в конце концов мы достигнем Лосайона, моей родины. Если мы в Северных Пустошах, то окажемся в Гододдине или в Данбаре. Как бы то ни было, потерявшимися мы уже не будем».

— «Если только это не какая-то ещё пустыня, о которой ты никогда прежде не слышал», — добавил дракон.

— «Спасибо, Дэскас», — сухо подумал Мэттью.

— «Не стоит благодарности».

Деревья на горизонте они увидели раньше, чем прошёл ещё час. Приближаясь, они увидели реку, которая образовывала естественную границу между лесом и оставленными ими позади более засушливыми землями. Дэскас начал снижаться, в конце концов оставив их на северном берегу, поближе к деревьям.

Двое людей сумели расцепиться и слезть без особого смущения. Керэн снова благопристойно укуталась в одеяло, но поворачиваться перед этим спиной она не потрудилась. С её точки зрения, особого смысла в этом не было. Большая часть её застенчивости в прежней жизни была из-за её причудливой синей кожи. Это больше не было тайной, и она узнала о своём спутнике достаточно, чтобы понять, что он был не из тех, кто при виде женщины сходит с ума от похоти. В самом деле, она была весьма уверена, что она его вообще не интересовала.

Дракон улетел охотиться на что-нибудь достаточно большое, чтобы утолить его голод. Мэттью воспользовался рекой, используя свой магический взор и свою силу, чтобы поднять прямо из воды несколько несчастных рыб. Он уже пожалел о том, что бросил железный котелок, но здесь ему хотя бы не требовалось беречь силы.

Сухую древесину для костра он собрал в лесу, а затем срубил несколько длинных, тонких зелёных веток, чтобы зажарить на них свой улов.

Пока он этим занимался, Керэн копалась в груде снаряжение, которое он с собой взял. Она обрадовалась, когда нашла иголку и нитки. Позаимствовав у Мэттью нож, она сняла с себя одеяло, и разложила его на сухой земле. Мысленно прикинув размеры, она вырезала из него большой квадрат. Сложив его дважды, она вырезала полукруг в одном из углов. После того, как она его снова развернула, в его центре осталась относительно аккуратная дырка.

Она снова его сложила, в этот раз лишь единожды, а затем отрезала лишнюю материю по обе стороны, оставив ткань в форме буквы «Т» с толстой центральной частью. Верхние горизонтальные части будут рукавами, а дырка посередине — воротом. Вооружившись иглой, она начала зашивать бока своей будущей рубахи.

Мэттью следил за ней краем глаза, пока жарил рыбу, стараясь не пялиться на неё очевидным образом, поскольку она была с голой грудью. Его интересовала её работа иглой, а не её мягкая кожа, или округлые контуры её согнутого за работой тела…

Раздражённый, он снова перевёл своё внимание на рыбу, поворачивая её, чтобы та не подгорела. Минуту спустя он рискнул снова глянуть на Керэн, в этот раз твёрдо уперев свой взгляд результат её трудов. Швы у неё были небрежными и грубыми, но годными. Кто бы ни в мире Керэн производил её идеально сшитую одежду, она, очевидно, соответствующих навыков не переняла.

«Мойра уже в восемь лет шила лучше её», — заметил он.

Закончив, Керэн прорезала спереди рубахи короткую щель, шедшую вниз от ворота, чтобы её проще было надевать. Она подняла свою новую рубаху, и встряхнула неё, очищая от грязи и веточек, налипших на неё с земли.

Взгляд Мэттью застыл, когда Керэн подняла руки вверх, и на безвременный миг её тело вытянулось, тонкое и мягкое, с кожей цвета лазурного неба. Год и секунду спустя её грубая одежда оказалась на месте, а Керэн оглянулась на него, и улыбнулась.

Его сердце подскочило к горлу. Она наверняка знала, о чём он думал.

Мэттью гневно отбросил эти мысли. Он не мог себе позволить такого рода отвлечения. Однажды ему придётся жениться, и кого бы на эту роль ни выбрали, она должна была обладать длинной родословной. Дворяне редко могли себе позволить роскошь выбора брачных партнёров так, как могли простолюдины.

Ему было очевидно, что Керэн была сражена наповал, но потакая её мечтам, он лишь окажет ей медвежью услугу. Многие менее порядочные дворяне злоупотребляли своим положением, волочась за женщинами низших классов, прежде чем вступали в брак. Некоторые продолжали и после этого, оставляя за собой длинную череду обездоленных ублюдков. Мэттью не хотел быть таким. Даже если женщина, о которой шла речь, явно хотела — а Керэн, похоже, была таковой.