Большинство волшебников не летало, только не без помощи какого-то устройства — это было тонкое искусство, которое легко могло окончиться смертью или серьёзным увечьем, но Мордэкай овладел им в тот год, который провёл в виде немёртвого бессмертного.

Когда он вернулся несколько минут спустя, с собой он нёс тяжёлый железный куб. Грани у него были около фута, и внутри он был пуст. Отверстий, петель или крышки у него не было, но внутри был один из металлических паразитов. Мойра поняла, не спрашивая, что Мордэкай попросил землю создать контейнер вокруг его захваченного трофея.

Она также заметила, что он на самом деле не нёс куб в руках — он использовал магию, левитируя куб, а руки лишь направляли его во время ходьбы. Железные стенки ящика были толщиной минимум в дюйм, что делало ящик очень тяжёлым.

Грэм придерживался очень традиционных взглядов на свою роль в хозяйстве Иллэниэлов.

— Позвольте мне понести это для вас, милорд, — мгновенно предложил он.

Мойра раскрыла рот, чтобы предупредить его, но её отец подмигнул ей, прежде чем передать ему ящик.

— Спасибо, Грэм. — Естественно, он одновременно перестал поддерживать его вес своей силой.

Грудь молодого человека сжалась, и он слегка хрюкнул, когда его руки и плечи напряглись под неожиданно тяжёлой ношей. Ящик весил не меньше взрослого мужчины, если бы того можно было сжать до столь малых размеров.

Лицо Мордэкая вытянулось, когда Грэм без жалоб взял себе ношу.

— Ты крепче, чем выглядишь, сынок, — прокомментировал он, — и в твоём случае это о многом говорит.

— Вообще-то он теперь «Сэр Грэм», Отец, — поправила Мойра. — Мама посвятила его в рыцари за спасение Айрин.

Граф одарил Грэма серьёзным взглядом:

— Уверен, за этим лежит какая-то история. Я захочу услышать позже остальную её часть. Дориан гордился бы. — Его взгляд следил за руками и плечами молодого человека, замечая, с какой лёгкостью тот управлялся с весом. Он вопросительно посмотрел на Мойру. Очевидно, он гадал, не дал ли кто-то каким-то образом Грэму узы земли.

— Драконы, Отец, — сказала она, отвечая на его невысказанный вопрос, — и его меч.

Мордэкай кивнул в сторону Кассандры:

— Мне показалось, что эта, возможно, твоя.

— Так и есть, — пророкотала драконица, — но Грэйс связала себя узами с ним.

— Грэйс? Твоя маленькая мишка?

— Она уже не такая маленькая, — сказала Мойра. Она коротко объяснила, но видела, что взгляд её отца постоянно сползал на меч Грэма, пока она рассказывала.

— Это Шип? — спросил он с озадаченным видом. — Что с ним стало? Это не те чары, которые я на него накладывал…

Грэм осклабился:

— Мэттью сделал некоторые улучшения. — Он продемонстрировал это, заставив меч сменить несколько форм, от двуручника до однорукого со щитом.

Глаза Графа расширились, когда Шип распался, и собрался заново, причём дополнительные частицы металла появились из ниоткуда, составив щит.

— Это изумительно! И твоя броня — он её тоже сделал? Откуда металл? Магия мне совершенно незнакома.

— Броня — часть чар меча, — сказал Грэм. — Я не понимаю, как это работает, конечно же. Мэттью называет это «транслокацией».

Мордэкай кивнул:

— Это та меж-измеренческая магия, над которой он работал. Он некоторое время назад показывал мне мешочек, который он с её помощью сделал. — Он покачал головой. — Мой сын меня превзошёл.

Мойра ощутила укол зависти. «А между тем твоя дочь превратилась в чудовище». Она попыталась подавить тёмные чувства, поднявшиеся в её сердце, сменив тему:

— Нам следует вернуться к остальным.

Её отец снова кивнул:

— Ты права. Дай мне только сперва тут подчистить. Это здание всё ещё содержит множество этих существ. — Он провернулся к руинам некогда прекрасной городской резиденции Графа Бэрлэйгена. Закрыв глаза, он замолчал.

Мойра не ощущала никакого движения эйсара, но её магический взор ощутил движение под ними. Земля смещалась, и горячая магма шла вверх, вызванная из глубин. Хэйлэм не был расположен поблизости ни от каких активных вулканов, но это, судя по всему, не имело значения. Расплавленный камень поднялся по безмолвному приказу её отца.

Воздух стал жарче по мере того, как магма поднималась вверх, пузырясь, проглатывая обрушившиеся каменные стены и заставляя разбросанные по руинам балки вспыхивать. Вверх повалили дым и пепел, однако начавшийся пожар не разошёлся. Прошли минуты, а затем лава отступила. Руины скорее всего ещё не один день будут дымиться, но она чувствовала, что магма под ними перестала двигаться, и ушла обратно.

Они с Грэмом летели на Кассандре, но Мордэкай решил полететь рядом с ними своим ходом. Он, похоже, наслаждался полётом, без всяких усилий выписывая в воздухе вензеля вокруг них, двигаясь в небе так же грациозно, как дельфин мог плавать в своём родном море.

Его движения стали сдержаннее, когда они вылетели за город, и полетели над окровавленной равниной — а когда он увидел тысячи мертвецов внизу, его полёт полностью потерял все следы его прежней игривости. Джеролд и Алисса помахали им — они обследовали местность, ища что-то в лицах мертвецов. Мойра не видела Чада, но магический взор довольно легко его отыскал — он сидел там, где они его оставили. Судя по всему, он возился с вырезанными из трупов стрелами, вероятно решая, какие можно было использовать повторно, а какие были уже безвозвратно загублены.

Кассандра приземлилась рядом с Бароном и Алиссой, тщательно избегая наступать на тела, хотя их было так много, что осуществить это было трудно. Мордэкай спустился на место рядом с Алиссой.

Она уважительно склонила голову, сделав короткий реверанс, когда узнала Графа:

— Ваше Превосходительство, рада видеть вас в сохранности и в добром здравии.

Джеролд с любопытством наблюдал:

— Граф?

Алисса ответила:

— Это — отец Мойры, Граф ди'Камерон.

Лицо Барона побледнело от шока, и он поспешно склонил голову, и сделал поклон на четверть, именно такой, каким следовало проявлять уважение старшему иностранному аристократу:

— Рад познакомиться, Ваше Благородие. Хотелось бы, чтобы мы встретились при более приятных обстоятельствах. — Он подчёркнуто покосился на Алиссу.

— О! — сказала она, вспомнив о манерах. — Ваше Превосходительство, позвольте мне представить вам его Благородие, Барона Ингэрхолда из Данбара.

Мордэкай снисходительно улыбнулся:

— Благодарю, Алисса. — В его взгляде появилось ещё больше вопросов, когда он посмотрел на неё. Он последний раз видел её в Замке Камерон, перед её внезапным отъездом, и ещё не узнал о её иных преступлениях.

Грэм сдвинулся, встав рядом с ней, стремясь её защитить — его поза ясно показывала, что каким бы ни было их прошлое, он принял её возвращение.

Граф молча приметил занятую Грэмом позицию, и вежливо обратился к Джеролду:

— Я рад с вами познакомиться, Барон Ингэрхолд. Я также жалею, что времена недобрые. Позвольте мне выразить соболезнования Лосайона по поводу того, что очевидно было для ваших соотечественников трудными временами.

— Благодарю, Ваше Превосходительство, — сказал Джеролд. — Несмотря на трагедию, я должен сказать, что действия вашей дочери спасли сегодня много людей. За смерти эти отвечают странные существа, попытавшиеся в последнее время захватить контроль над моей страной.

— Пожалуйста, можно называть меня просто Мордэкай, — сказал Граф. — Если это допустимо, я хотел бы оказать вашему народу любую доступную нам поддержку. Лосайон давно хотел улучшить отношения с Данбаром. Хотя времена тяжёлые, мы, возможно, сможем извлечь из этого что-то хорошее.

— Тогда можешь звать меня Джеролд, — согласился Барон, — и я сочту это за честь. Ты говоришь от имени Королевы Лосайона?

Мордэкай покачал головой:

— Нет, однако я хорошо её знаю. Уверен, что как только она узнает о случившемся здесь, она пожелает сделать всё возможное, чтобы помочь твоему народу.

Джеролд кивнул:

— Хотел бы я, чтобы у меня были полномочия принять это предложение, но мой король мёртв. Мне придётся посовещаться с другими дворянами.