Однако Мойра создала не одну копию. Она их сделала сотню.

— «Сто одну», — напомнила её постоянная двойница, которую Мойра начинала считать своего рода личной помощницей.

— «Верно, сто одну, и, наверное, когда всё завертится, я создам и больше», — молча согласилась Мойра.

Она ощутила, когда её летающие союзники вошли в контакт. Информация лилась потоком обратно к ней, направляемая через её помощницу, чтобы не затопить её собственный разум. Восемь созданий спикировали на стражей ворот, вселившись в них, и мгновениями позже ворота начали открываться. Двое других заклинательных зверей продолжили лететь дальше, делясь видом города свысока. Остальная её армия продолжала бежать, хлынув рекой в Хэйлэм через стремительно расширявшийся проём ворот.

Падение Хэйлэма должно было стать бескровным. «Должно», — подумала она.

— Мы уверены, что это хорошая идея? — сказал Грэм, переводя взгляд туда-сюда между городом и Мойрой. — Чад сказал, что у тебя начались припадки после того, как ты сделала что-то подобное во время побега… и тогда людей было гораздо меньше.

Мойра одарила его улыбкой, в которой было больше блефа, чем уверенности:

— Я тогда была ранена. По большей части проблема была в откате, который я испытала после разрушения моего щита. Сейчас меня это не сильно напрягает, иначе я не могла бы разговаривать.

Пока сопротивления не было. Заклинательные звери сперва взяли всех, кого нашли, а потом начали разделяться, раз, другой. Они забирали всех — и гражданских, и стражников, — покуда те управлялись паразитом. Те немногие, кто ещё был свободен — а таких пока что было найдено лишь двое, — были погружены в сон, и оставлены так, чтобы сберегать силу заклинательных зверей.

Когда её заклинательные двойницы разделились десять раз, они остановились, чтобы не стать индивидуально слишком слабыми. Их теперь было около тысячи, и они взяли под контроль где-то шестьсот людей, которые находились вблизи городских ворот. Дополнительные двойницы начали работать, помогая тем, кто управлял носителями, удалять металлических паразитов.

«Носителями? «Людьми», я хотела сказать «людьми», — молча поправилась Мойра.

Тянулись минуты, она работала, но для тех, кто стоял рядом с ней, не происходило ничего легко видимого.

— Что происходит? — спросил Джеролд.

— Пока всё идёт гладко, — заверила она его. — По-моему, они пока не осознали, что происходит.

— Они — это кто, люди или чудовища? Сколько мёртвых? — продолжил барон, не в силах обуздать своё любопытство.

— «Нам нужно больше», — передала её внутренняя помощница. — «Удаление паразитов занимает слишком много времени. Нам нужно снова удвоить нашу численность, иначе мы рискуем двигаться слишком медленно».

Важная часть её плана заключалась в очищении большей части популяции от их неестественных управляющих до того, как враг поймёт, что именно они делают. Мойра не была уверена в том, что враг может сделать, как только поймёт угрозу, но она хотела освободить как можно больше людей, прежде чем у противников появится возможность что-то предпринять. Она начала вливать в своих заклинательных двойниц свой эйсар, но знала, что её собственной энергии ни за что не хватит.

— «Кассандра, мне нужна твоя сила», — сказала она, направляя мысли своей драконице.

— «Я готова», — пришла твёрдая мысль драконицы, а вместе с ней — мощный поток эйсара.

Созданные Мордэкаем Иллэниэлом драконы изначально были сконструированы в целях разделения и хранения огромных объёмов эйсара, которые он забрал у Мал'гороса, одного из Тёмных Богов. Её отец разработал грубую систему для измерения магической энергии, назвав свою первую единицу измерения «Сэлиор», поскольку именно такое количество эйсара он изначально забрал у одноимённого Сияющего Бога. Соответственно, целый сэлиор эйсара представлял собой огромное количество, и каждый из двадцати трёх драконов содержал примерно один сэлиор мощности.

Чтобы не позволить своим творениям стать такой же угрозой, какой были изначальные боги, он спроектировал их так, чтобы они были почти неспособны пользоваться их собственной силой. Драконы быстро росли, быстро излечивались, они могли летать, обладали огромной силой и ещё, конечно же, был драконий огонь — но по большей части их сила не была доступна напрямую… для них самих.

Однако соединённые с ними узами люди были делом совсем другим. Драконьи узы давали им множество преимуществ: улучшенное зрение и другие чувства, а также способность черпать энергию дракона для увеличения собственных силы и скорости — однако для мага ещё полезнее был эйсар.

Мойра могла, теоретически, направлять эйсар Кассандры, и использовать его для творения до неприличия мощной магии. Полного сэлиора эйсара было, наверное, достаточно, чтобы уничтожить весь город Хэйлэм и, возможно, значительную часть Данбара, в зависимости от метода его применения — но как и со всеми прочими вещами в мире, существовали некоторые ограничения. В частности, испускание конкретного мага.

Испускание было термином, которым учёные в какой-то момент решили называть количество эйсара, которое конкретный маг или направляющий мог использовать в течение какого-то периода времени. В целом, маги никогда особо не беспокоились об испускании, потому что их ёмкость, или объём эйсара, который они сами генерировали и хранили в своих телах, обычно лишь в несколько раз превышала их испускание. Они слишком быстро расходовали силу, чтобы тревожиться о том, сколько её они могли применять за раз.

В данной ситуации это означало, что испускание Мойры имело решающее значение. Оно определяло, как быстро она могла передавать эйсар из своей драконицы к своим магическим союзникам. Если бы она передавала его слишком быстро, то могла легко перегореть, навсегда лишившись способности манипулировать эйсаром — или вообще убиться. В плане ёмкости Мойра слегка уступала своим брату и отцу, но она определённо не уступала им в испускании. Ей просто нужно было действовать осторожно.

— Мойра? — подтолкнул Джеролд, прерывая её мысли.

— М-м-м?

— Я спросил, сколько мёртвых, — напомнил он ей с взволнованным выражением на лице.

Воздух вокруг неё затрещал, когда она начала невидимо перемещать энергию из Кассандры к своим заклинательным зверям в городе.

— Нисколько, — ответила она. — И я бы хотела, чтобы так дальше и продолжалось, так что не отвлекай меня. — Волосы Мойры шевелились, будто от ветра, но воздух вокруг них был неподвижным.

— Это пока что оказывается самая скучная битва в истории, — высказал своё мнение дворянин.

Грэм и Алисса повернулись к нему с предостерегающими взглядами.

— Не говори так! — предупредила Алисса.

Грэм лишь согласился, с отвращением воскликнув:

— Эх.

Джеролд вопросительно посмотрел на них:

— Что?

Чад вернулся, пока они разговаривали, и знающе посмеялся:

— Никакой воин не хочет этого слышать, Барон. Война по большей части состоит из ожидания, но худшее, похоже, всегда случается, когда всё тихо. Солдаты имеют на этот счёт много суеверий.

— О, — сказал Джеролд. — Прошу прощения.

Лесник иронично улыбнулся:

— Да меня это не колышет, Барон. Я сам полностью ожидаю, что всё полетит к ебеням вне зависимости от того, что ты будешь говорить. Это просто правда жизни.

Подчинённые Мойры снова расщепились, и теперь их стало более двух тысяч. Было освобождено около тысячи людей, и между ними и теми, кто вообще не был заражён, сознание потеряло почти четырнадцать сотен человек. Её магические солдаты двигались дальше, оставляя своих прежних носителей, которых «вылечили», и занимая тела тех, кто лишь теперь начал реагировать на её странное нападение.

Она продолжала вливать в них энергию. Скоро они будут готовы снова удвоить свою численность. Барон сказал ей, что в Хэйлэме жила почти сотня тысяч человек, и она намеревалась позаботиться о том, чтобы каждый из них был свободен от странных существ, которые ими управляли.