Отбросив эту мысль в сторону, он пошёл на неё — Айрин была важнее любых его сомнений насчёт драк с женщинами.

Он отразил несколько её атак, но утяжелённая дубинка была медленнее лёгких прутьев, и она била ими с молниеносной быстротой. За несколько мгновений он оказался в положении защищающегося, отступая, вынужденный маневрировать вокруг мебели, чтобы не дать ей припереть себя к стенке. Её движения были столь быстры, что он не мог остановить их все, и получил несколько резких ударов по рукам и ногам, сосредоточив свою защиту на более серьёзных колющих ударах в грудь и горло.

Она ударила ногой, послав стул в полёт, и блокируя Грэму отступление. Сменив стойку, он был вынужден наступать, и получил несколько сильных ударов по руке, прежде чем она осознала свою ошибку. Игнорируя то, что скорее всего было сильным ударом по голове сбоку, он нанёс колющий удар дубинкой. Он уже знал, что она вряд ли ударит его достаточно сильно, и сможет в худшем случае слегка оглушить его, в то время как удар дубинкой в грудину выведет её из боя.

То, что случилось дальше, шокировало его.

Она поменяла течение своих движений, и вместо лёгкого удара ему по голове она согнула ноги, и выгнула спину, сделав сальто назад, и оказавшись на другой стороне комнаты и вне его досягаемости. Она предвосхитила его уловку, и обеспечила себе нужное пространство, использовав потрясающую демонстрацию гимнастики.

«Откуда она знала?». Тот факт, что она угадала его рискованную уловку, удивил его больше, чем её сальто. «Если бы Сайхан был женщиной, то вот таким бы он и был», — молча подумал он. На миг его уверенность пошатнулась. «Одна ошибка — и она меня убьёт».

Мысль о том, что Айрин уносят всё дальше, стёрла из его головы все сомнения насчёт отступления. «Расслабься», — сказал он себе, а затем отключил свой разум, расставшись с сознательными мыслями, и впав глубже в пустое состояние, которое вбил в него наставник. Его взгляд оглядел комнату, отмечая положение мебели и других преград. Затем он шагнул вперёд.

Он весил больше её как минимум на семьдесят фунтов, но у неё было преимущество в скорости и оружии. Ему надо было подобраться ближе.

Они минуту или больше кружили по комнате, прежде чем он оказался достаточно близко. Он принял ещё несколько ударов на руки, но заставил её отступать, загоняя в угол. Стоявший там низкий столик ограничивал её варианты к бегству, но она всё равно позволила ему себя туда оттеснить. Подходя для окончательного удара, он знал, что произойдёт.

Она предвосхитила его удар, и её стройное тело вновь оказалось в воздухе, когда она бросила оружие, и сделала плавное колесо вбок. Его дубинка попала ей в живот, и она упала на бок, ударившись об стену.

Он не дал ей возможности прийти в себя, пнув столик вверх, и ударив им в неё, пока она поднималась с пола.

Если бы его оружие попало ей в точку под грудиной, то она бы не оправилась, однако его удар попал слишком низко, по брюшным мышцам, а не по диафрагме. Стол ушиб её, но она всё равно встала, и поднырнула под его мощный таранный удар.

Она с молниеносной быстротой ударила ногой, послав его сжимавшую оружие руку вверх, и дубинка отлетела прочь, а потом она наказала его торс тремя жёсткими прямыми ударами. Её колено ударило вверх, и Грэм едва избежал серьёзной травмы своего достоинства.

Тем не менее, в бою голыми руками он был почти столь же быстр — его размер и сила делали исход неизбежным. Вернув себе равновесие, он заблокировал её следующие удары, и ещё несколько секунд они обменивались быстрой серией тычков и блоков. Спокойный и непоколебимый, он ударил её правой рукой в голову, и попытался поймать её за волосы. Как только он ухватится за неё, всё будет кончено.

Она нырнула вниз, пытаясь избежать захвата, и в его пальцах остался её капюшон.

Под ним скрывалось знакомое лицо. Это была Алисса.

Грэм замер, но она не испытывала тот же шок, что и он. Её взметнувшаяся открытая ладонь ударила его в подбородок, заставив его запрокинуть голову и упасть.

— Мне очень не хотелось, чтобы ты это делал, — сказала она ему. Её волосы были связаны в плотный узел у неё на макушке, и, подняв руки, она распустила его, позволив волосам упасть ей на плечи, пока Грэм отползал назад, пытаясь прочистить голову.

— Почему? — спросил он, пялясь на неё с болью в глазах.

Пока он вставал на превратившихся в студень ногах, она приблизилась. Пригнувшись, она попыталась выбить неустойчивые ноги из-под него, но он отшатнулся, едва уйдя от удара. Снова вскочив, Алисса бросилась на него. Это было с её стороны плохим решением, и он рефлекторно поймал её запястье, подтянув её к себе.

Она боролась с ним, но он был слишком силён. Он ощутил острую боль в запястье, но проигнорировал её, заламывая ей руку, и прижимая её к полу, надавив предплечьем ей на загривок. Она была беспомощна — его вес был на её спине, а одна из рук была больно заломлена.

— Почему? — повторил он. — Почему ты это делаешь?

Странное онемение поднималось вверх по его руке, и он увидел, как из её ладони выпало что-то маленькое, когда он надавил на её руку.

— Отвечай!

— Ты хорошо сражался, — сказала она, — но эта схватка — за мной.

Его разум вернулся обратно, и он вспомнил, как она только что распускала свои волосы. В бою это было глупостью, но у неё была на то причина. Длинная окровавленная иголка, выпавшая из её пальцев, была отравлена.

Зарычав, он попытался надавить на неё сильнее, но уколотая ею рука ослабла, и у него появилось странное чувство в груди.

— Предательница, — выругался он, но слово сорвалось с его губ невнятным. Его взгляд заметался, ища оружие, которым он сможет воспользоваться раньше, чем иссякнут его силы, но поблизости ничего не было.

«Иголка», — подумал он, но когда он попытался её схватить, его пальцы неуклюже зацарапали. Рука Алиссы высвободилась, и теперь она оттолкнулась ею и одной ногой, и свалила его на бок.

Его рука окостенела, а дыхание затруднилось. Холодная боль ползла по его телу, пока его мышцы болезненно стягивались, делая его бессильным, беспомощным. Она присела над ним, глядя печальными глазами.

— Ты умираешь, — сказала она. — Этот яд вызывает состояние, подобное тетании, первым делом сводя судорогой произвольно сокращающиеся мышцы, но и дыхание твой скоро остановится. Тебе нужно бороться, сосредоточься на своём дыхании.

Теперь он мог двигать только глазами, выпучив их, борясь за возможность вдохнуть. Он видел её руки, быстро распускавшие завязки мешочка у неё на поясе. Она вытащила маленький флакон, а затем закатила ему голову, борясь с его одеревеневшими мышцами, прижала его затылок к полу, и разомкнула его упрямые губы. Раскупорив флакон, она вылила вязкую жидкость ему в рот. Часть жидкости утекла, но ещё больше протекло мимо его крепко сжатых зубов.

— Это — противоядие. Но подействует оно не сразу. Ты ещё несколько часов не сможешь двигаться, а когда сможешь, твоё тело будет ощущаться так, будто тебя избили и измяли с головы до ног. — Встав, она взяла его за ноги, и потащила к лестнице. Запах дыма становился сильнее.

Следующие пятнадцать минут принесли боль, пока она тащила его за ноги по деревянным ступеням, позволяя его голове биться при спуске о каждую ступеньку.

— Они подожгли дом, — проинформировала она его. — Это уничтожит всё, включая ворота обратно в замок. Как только придёшь в себя, сможешь вернуться обратно пешком.

Он пялился на неё, усилием воли посылая ей свои мысли, жалея, что она не может их услыхать. «Почему ты это делаешь!?». Однако она и ухом не повела, и оставила его в доме, рядом с ведущей наружу дверью. Он слышал, как она говорила с кем-то снаружи, но доносившийся сверху треск пламени и горевших балок перекрывал её слова. Несколько минут спустя она вернулась, и начала вытаскивать его наружу.

— Я сказала им, что проверяла дом, чтобы убедиться в том, что ворота будут выведены из строя. Они думают, что ты уже мёртв, — сказала она. — Я не хотело, чтобы всё так получилось. Не предполагалось никому причинить вреда.