— «Кто или что, что или кто, он слышит нас, что бы мы ни делали».

Это была мысль, а никакой не голос. Что меня озаботило — ничто не должно было иметь возможность говорить напрямую в моей голове, пока мой внутренний щит держался. Я растянул свои чувства, покрывая ими больше пространства, чтобы найти того, кто играл со мной эти шутки.

— Морт, что происходит? — сказала Пенни.

— Кто-то говорит со мной. Дай мне минутку — я пытаюсь их найти, — ответил я. Одновременно концентрироваться и отвечать на её вопросы я не мог. Мы постояли на улице несколько минут, пока я обыскивал местность своим разумом. Я не нашёл ничего. Наконец я сдался, и мы снова пошли дальше. Я объяснил им, что я «слышал», но ни у кого из них не было никаких идей получше о том, что это могло быть.

Тот факт, что я не смог найти ответственного за это человека, обеспокоил меня. Я мгновенно подумал о существе, с которым мы с Пенни сражались той ночью две недели назад. Но я искал и «дыры» тоже. Пустое место я бы смог обнаружить, даже если бы это было одно из них. И мне очень нужно было найти название для того, чем эти существа являлись.

Что бы это ни было, оно смогло говорить прямо у меня в голове, вопреки моим щитам. Предполагалось, что это было невозможно. Я оставался бдителен в течение всего остатка нашей прогулки, хотя никакой пользы мне это не принесло. Довольно скоро мы дошли до дома моего отца.

— Вот он, — сказала Роуз, но я это и так уже понял. Большой каменный особняк явно светился для моего взора. В отличие от остальной части города, он был построен из серого гранита, и каждая его часть была зачарована. Каждый камень выглядел индивидуально покрытым рунами, которые делали камни сильнее и связывали их вместе. Не видно было никакого скрепляющего раствора — он был не нужен. Промежутки между камнями были такие крошечные, что я сомневался, что смог бы просунуть между ними ноготь.

На вид дом был трёхэтажным, из-за чего он выделялся среди более низких зданий в округе.

— На доме нет уордов, — просто сказал я, но этот факт трудно было уразуметь. На зачарование каждого камня должна была уйти целая жизнь.

— Ты уверен? — спросила Роуз. — Если верить рассказам об этом доме, его охраняет тысяча магий.

— Прости. Я выразился неясно. Дом не охраняет ничто настолько простое, как уорды; вместо этого всё здание зачаровано. Как мой отец смог этого добиться? На постройку этого здания ушла бы большая часть его жизни, — сказал я с ясно различимым в голосе благоговением.

— Не он его строил. Этот дом был построен вскоре после основания Албамарла, где-то семьсот лет назад. Его построил один из твоих прапрадедов, — разъяснила она.

Это заставило меня приостановиться. Каково бы это было — вырасти здесь, окружённым магией? Под руководством отца, который знал магическое искусство и историю нашей семьи — жизнь была бы совсем другой. На миг я ощутил потерю — знание, которое было утеряно безвозвратно. Я был чужим для прошлого моей семьи, перебирая нити давно истёртого гобелена, пытаясь воссоздать историю давно ушедших людей.

Стоя на улице, мы бы ничего не добились, поэтому я шагнул к двери. Она была массивной, дубовой, и достаточно широкой, чтобы два человека могли встать в ней бок о бок. Доски были настолько покрыты рунами и символами, что для моего взора казались почти золотыми. Протянув руку, я попробовал коснуться дверной ручки, но моя рука не достала до неё, остановившись в нескольких дюймах. Прикосновению препятствовала невидимая преграда.

С того дня в Ланкастере, когда я пытался войти в комнату Дэвона Трэмонта, мне не встречалась дверь, которую я не мог бы пройти. Когда всё успокоилось, одной из первых изученных мною вещей стало искусство открывания замков заклинаниями. Однако это был не замок, это был магический барьер. Я попытался пробиться через барьер с помощью нескольких слов и мысленного усилия, но он устоял. Судя по моим ощущениям, он был твёрдым как гранит, из которого был выстроен дом — решительный и непоколебимый.

Пенни произнесла:

— Что ты делаешь?

— Я пытаюсь войти. Похоже, что мой отец забыл положить для меня ключ под дверной коврик, — отозвался я. Затем удвоил свои усилия, желая разъять магию, которая не давала мне войти. Воздух затрещал от статических разрядов по мере того, как я прилагал всё больше и больше усилий на то, чтобы отодвинуть барьер в сторону. Я пробовал тонкие уловки, чтобы проскользнуть мимо защит, я пробовал хитрые заклинания, чтобы скрыть своё присутствие, я пробовал грубую силу. Ничего не работало. — Проклятье!

Меня фрустрировало быть так близко к настолько важной части моего прошлого, но быть неспособным войти. Мысль о тайнах и знании, которые могли оставить внутри мои родители, наполнила меня острым томлением. Двери, похоже, было плевать. Я вышел из себя, и напал на неё, вонзив в неё клин чистой силы, пытаясь высадить дверь. Это дому не понравилось. Меня накрыла молния, окутав меня синим светом — она прожгла мой щит и заставила мои нервные окончания гореть огнём. Я с криком осел у порога.

В себя я пришёл посреди дороги — Пенни оттащила меня, всё ещё подёргивавшегося, от двери.

— Проклятье, Морт, если ты собираешься сделать что-то глупое, сначала хотя бы предупреди меня!

— Давай просто полагать, что я всё время делаю что-то глупое. Так будет быстрее и проще для нас обоих, — ответил я, пытаясь встать, но мои ноги превратились в студень. Пенни помогла мне устоять.

— «Мы можем разодрать её в клочья, сын Иллэниэлов. Позволь нам разорвать её».

— Кто это? — закричал я, оглядываясь вокруг.

— Что не так, Морт? — спросила Пенни с взволнованным выражением лица.

— Они говорят со мной, но я не могу их найти! — стал озираться я вокруг — меня начала охватывать паранойя.

— Кто? Здесь нет никого кроме нас, — говорила она успокаивающим тоном. Я осознал, что с её точки зрения я, наверное, начал сходить с ума.

— Голоса… — начал я, но решил не обращать внимания. У меня у самого появились сомнения. Мои ноги почувствовали себя лучше, поэтому я отстранился от Пенни, и снова пошёл к двери.

— Давай пойдём обратно. Ты навредишь себе, Мордэкай, — сказала Роуз. Её голос звучал рассудительно, но я устал от рассудительности.

— Нет, я ещё не закончил, — упёрся я. Закатав рукава, я снова протянул ладонь к дверной ручке. Я слишком поздно вспомнил, что не восстановил свой щит. Молния выжгла его на мне. Моя рука коснулась дверной ручки — и ничего не произошло. Я постоял немного, не двигаясь — гадая, почему барьер меня не остановил. Я отпустил ручку, и шагнул назад. — Странно.

— Что? — спросила Пенни.

— Я только что коснулся ручки, но минуту назад я даже не мог дотянуться до неё рукой, — ответил я. Мне в голову пришла мысль, и я заново наложил на себя щит. Протянув ладонь к ручке, я обнаружил, что меня снова остановил невидимый барьер. Моя ладонь не могла приблизиться к ручке ближе чем на шесть дюймов. — Я собираюсь попробовать кое-что глупое, — сказал я, взглянув на Пенни.

— Давай я сначала позову пожарных, — ответила она. Не уверен, была ли это шутка, но ждать я не стал. Убрав свой щит, я потянулся к дверной ручке. Я без проблем схватился за неё, и потянул. Дверь легко открылась.

Дверной проём вёл в большой парадный зал. Стены были обшиты дубом, морёным в тёмный цвет, контрастируя с более светло-коричневой древесиной пола. Я шагнул внутрь, и наверху засветился хрустальный шар, осеняя комнату тёплым золотистым светом.

— Уф! — послышался голос Пенни — она врезалась в барьер за дверью.

— Ох, сейчас я это исправлю, — сказал я, и убрал наложенный мною на неё щит. — Окей, попробуй теперь, — окликнул я. Она осторожно попыталась войти ещё раз, но барьер всё равно остановил её.

— Странно — когда я убрал свой собственный щит, он меня впустил.

— Может, магии настроены пропускать внутрь потомков твоего рода, — вставила Роуз. Как обычно, её быстрая догадка оказалась имела смысл, но некоторые вещи всё ещё не сходились.