— Бриджид недавно пожила у вас, — сказал он вместо этого.

Алан хмыкнул:

— Эта девчонка страньше тебя, и страшнее, наверное.

— Действительно.

Прошла ещё четверть часа, прежде чем его отец снова заговорил:

— Каково это, иметь две жены?

Этот вопрос застал его совершенно врасплох:

— Они — на самом деле не являются обе моими жёнами, Лира называет меня ки…

— Не уходи от темы, просто скажи мне, сын. Мне действительно любопытно, — сказал Алан.

— Я не планировал заранее, чтобы всё так получилось, — сказал Тирион, — но это не так странно, как тебе может казаться.

— А как вы решаете, кто… — Алан позволил вопросу повиснуть в воздухе.

— В основном это решают они, — ответил Тирион. — Подозреваю, что они думают обо мне как о собаке. Они сами между собой решают, кто будет кормить и поить меня день ото дня.

Алан хохотнул:

— С тобой хлопот не оберёшься. Это точно.

Тирион оценил эту ремарку, а затем снова уставился на Лэйлу, вновь заворожённый тем, как она дышит.

— Они тебя меняют, а? — сказал Алан. — В один момент ты — просто ты, а в следующий ты осознаёшь, что у тебя есть кто-то, зависящий от тебя во всём. Это меняет твои приоритеты. И, полагаю, так и должно быть.

Тирион не ответил, лишь кивнул. Он задумался, что его отец подумал бы о его прежнем плане. Тирион был уверен, что уж точно ничего хорошего.

— Что ты собираешься делать, когда вернёшься? — спросил Алан.

Он на самом деле понятия не имел:

— Думаю, мне нужно найти новый путь, — наконец сказал он.

— Ты ведь в курсе — они хотят, чтобы мы переехали? Это была часть твоего плана?

— Да, — признался он. — Одна из хороших частей, наверное. Я хотел дать людям шанс построить лучшее будущее.

— Мне нравится, где я живу.

«Но я должен позаботиться о твоём выживании», — подумал Тирион. «Если только…»

— Бессмысленно пытаться заставить пастухов и фермеров жить в городе, каким бы грандиозным тот ни был, — высказал своё мнение его отец. — Нам нужно свободное пространство, иначе не будет ни шерсти, ни урожая.

— Это будет только на время, — сказал Тирион. В нём начала формироваться новая идея. — Возможно, вы вообще не будете вынуждены переехать.

— Вынуждены? — сказал Алан, хмурясь. — Никто не говорил ничего о том, что мы будем вынуждены. Многие из нас вообще никуда не собираются.

— Я неправильно выразился, — солгал он. — Однако мне нужно кое-что поменять, когда я вернусь. Это будет непросто.

— Такова жизнь, — сказал Алан.

— Я не знаю, как мне это сделать, — признался Тирион. — Все ожидают некоторых определённых вещей, и многое находится вне моей власти.

Его отец встал, неся ребёнка, которого держал в руках, к одной из двух колыбелей, стоявших у одной из стен комнаты. Аккуратно уложив младенца на место, Алан выпрямился, и посмотрел на сына:

— Ответ — вот он, у тебя в руках. Я не знаю, во что ты ввязался, или как работает вся эта магия, но я достаточно долго прожил, чтобы знать, как принимать решения. Никакого секрета здесь нет.

— Тогда я, судя по всему, не сумел научиться чему-то очевидному.

Алан положил ладонь ему на плечо, слегка сжав его, прежде чем направиться к двери своей спальни:

— Это легко. Просто думай о девочке у тебя в руках. Что бы ты ни делал, или собирался сделать, думай о том, как это повлияет на неё. Тем или иным путём это скажет тебе, что нужно делать.

Спокойной ночи, сын. — И затем Алан Тэнник пошёл спать.

Тирион не спал той ночью. Он просидел все тёмные часы, глядя в сгоравший до углей огонь.

Двое мужчин, стороживших ворота в Албамарл, не узнали его.

Для него это было необычным ощущением. Тирион поднялся до высот знаменитости среди рабов Ши'Хар, и, в конце концов, также среди всех остальных — как людей, так и Ши'Хар. Но это было годы тому назад, и хотя большинство знали его имя и репутацию, многие из явившихся в Албамарл новых магов-рабов не знали его в лицо.

Эти двое уставились на него, нервничая:

— Пожалуйста, подождите, сэр. Мы сперва приведём кого-нибудь, чтобы подтвердить, кто вы такой.

Он подавил ухмылку, глядя, как они бегут прочь, ища кого-нибудь, обладавшего большей властью, предположительно — кого-то из его детей. Оба стража были не очень умными. Интенсивности его ауры было достаточно, чтобы сказать им, что он не был обычным человеком из рабских лагерей. Этого, в сочетании с его татуировками, должно было хватить, чтобы убедить их.

Когда-то он мог бы убить их, в качестве аргумента. Не просто как слепой ответ на брошенный ему вызов, но для того, чтобы поддержать свою репутацию, чтобы внушить страх тем, кто ему служил.

Однако он больше не был тем человеком. Он изменился, и сегодня будет первый день, когда он начнёт учить окружающих новому жизненному пути.

«Мой старый путь был просто реакцией на случившееся. Я упорно боролся потому, что мной злоупотребляли, но борьба лишь ещё больше делала из меня жертву». В дальнейшем ему придётся принимать решения на основе чего-то большего, чем его боль. Замкнутый круг боли не будет разомкнут причинением вреда его врагам, всё было как раз наоборот.

Однако убедить детей, которых он заразил своим безумием, будет непросто. Он это знал, но если и был в мире кто-то, кто мог это сделать, так это он. Нет, это мог только он. Никого другого они бы слушать не стали.

Появился Энтони, и выражение удивления на его лице было очевидным:

— Отец!?

— Энтони, — сказал он, слегка кивая. Тирион пошёл вперёд, пройдя под аркой, и проигнорировав двух стражей.

— Я им не поверил, — пробормотал его сын. — После того, как Бриджид вернулась одна, я и думать перестал, что ты вернёшься.

— Ничто в мире никогда не происходит так, как ожидаешь.

— Я сказал этому стражнику, что это точно не можешь быть ты, когда он меня нашёл, — сказал молодой человек. — Иначе он был бы трупом за то, что заставил тебя ждать.

— С тех пор, как ушёл, я пересмотрел свои взгляды на жизнь. Как у вас тут дела?

Энтони покосился на двух стражников, всё ещё маячивших рядом, подслушивая:

— Возвращайтесь на свои посты! — приказал он. Шагая в сторону основного здания с отцом, он ответил: — Всё шло согласно твоему плану, Первая об этом позаботилась.

— Первая?

— Эмма.

Звучание голоса его сына, когда он произносил её имя, многое ему поведало. Эмма больше не была популярной среди сородичей.

— Она убила Лэйлу, — чуть тише добавил Энтони. — Она и Лиру могла бы убить, если бы Лэйла не вмешалась. Кэйт и Лира сбежали в Рощу Прэйсиан.

— Слышал об этом, — сказал Тирион. Он коснулся плеча сына, указывая ему остановиться: — Прежде чем мы продолжим, позволь мне внести ясность. Я здесь не для того, чтобы кого-то наказывать.

Взгляд Энтони выражал разочарование:

— О.

— Мы все допускали ошибки. Важно не то, что было сделано, а то, что мы будем делать дальше. Где Бриджид?

— Позади главного здания, — сказал Энтони. — Она в последнее время заботилась об Элдине и Инаре. Чуть раньше я видел, как она с ними играла.

Брови Тириона поползли вверх:

— Бриджид?

— Её приставили за ними приглядывать с тех пор, как Кэйт ушла, и Лэйла…

— Странный выбор, — заметил Тирион. — Она едва ли кажется заботливой.

— Эмма злилась на неё за её вмешательство. Думаю, это было наполовину наказанием.

Тирион ощутил неопределённое чувство тревоги при мысли о Бриджид как об основной опекунше для кого-угодно, не говоря уже о его детях.

— Это мне нужно видеть. — Его магический взор уже сфокусировался на указанной Энтони местности.

По мере их приближения он мог видеть, что она бросала детей по двору, кидая их по воздуху подобно мячам. Это выглядело как опасное насилие, и его желудок невольно сжался, но когда он подошёл поближе, он услышал, как дети смеялись.

Она их кидала, кружащихся и кувыркающихся в разных направлениях, и на первый взгляд казалось, что они крепко шмякались оземь, но на самом деле она тонко на них воздействовала. Их падение замедлялось перед ударом о землю, смягчая его достаточно, чтобы то, что могло бы стать болезненным приземлением, превращалось в захватывающую, но безобидную остановку.